— Ну? — поторопил Горелый.

— Она не товар, — сказал я спокойно. — И, честно говоря, меня не интересует ни одно предложение, которое может вылезти из твоего рта.

Горелый уставился на меня, не веря ушам.

— Ты же сказал…

— О, я просто тянул время. Развлекался.

Горелый застыл ровно на две секунды, переваривая оскорбление. А потом его глаза вспыхнули безумной яростью. Планка упала. В его зрачках реально занялось пламя — не метафорическое, а настоящее, багровое пламя Пекла. Радужки налились кровью. Воздух вокруг него раскалился, запахло серой. Он шагнул вперед, вскидывая руку для удара, который должен был превратить нас в факелы.

— Добрый вечер, — раздался спокойный, бархатный голос сбоку. — Прошу внимания.

Голос был негромким, но он погасил напряжение. Пламя в руке Горелого дрогнуло.

Мужчина, подошедший к нам, был одет в черный костюм безупречного кроя и белоснежную рубашку с небрежно расстегнутым воротом. Никаких галстуков, никакой вычурности. Темные волосы, гладкое, словно отполированное лицо политика или успешного лоббиста.

На вид ему было не больше тридцати, но в его походке, в том, как он держал голову, сквозила такая тяжелая, давящая уверенность, какая бывает только у существ, разменявших не первую сотню лет. Брюнетка в кроваво-красном платье следовала за ним на почтительном расстоянии в два шага, опустив глаза в пол, как покорная тень.

Я сразу понял, кто это. Тот самый Михаил.

Едва Горелый увидел его, пламя на его руке погасло. Он и женщина в маске выпрямились, как солдаты перед генералом.

— Мастер Варламов, — произнесла женщина.

Снова её голос показался мне до боли знакомым, но сейчас меня поразила внезапная осторожность, которая в нем зазвучала. Горелый даже рефлекторно склонил бычью голову, прежде чем вспомнил, где находится, и одернул себя.

С тех пор как Лиза упомянула имя «Михаил» у арки, оно не давало мне покоя. Увидев реакцию Горелого, я окончательно сложил два и два. Это было то самое имя, которым я прикрылся вчера в парке, чтобы спасти наши шкуры. Мой блеф оказался пророческим. Просто намек на то, что я могу быть человеком Варламова, заставил Горелого поджать хвост. И это вызывало очень тревожные звоночки. Единственные люди, которым отморозки вроде Горелого выказывают такое собачье почтение — это Темные иерархи высшего ранга. Те, кто стоит над законом.

— Горелый, Диана, — произнес Варламов. Его голос был культурным, бархатным, приятным на слух, как музыка на похоронах. — Я вижу, Хазада с вами нет. Возникли трудности?

— Никаких, — осторожно ответила женщина, которую он назвал Дианой. Она стояла совершенно неподвижно, боясь сделать лишний вдох. — Никаких проблем, Мастер.

— Отрадно слышать. Я только что беседовал с боярином Трофимовым о… перспективах нашего членства в Совете. Переговоры продвигаются весьма конструктивно. Было бы… крайне неудобно, если бы в такой деликатный момент случился публичный дебош с применением боевой магии.

Его темные, спокойные глаза остановились на двух убийцах. В этом взгляде не было гнева, только обещание последствий.

После долгой, тяжелой паузы Горелый кивнул.

— Принято, — выдавил он, не в силах полностью скрыть сдавленное рычание в горле.

— Великолепно. У меня есть тема для разговора с господином Кургановым. Вы свободны.

Горелый метнул на меня и Лесю взгляд, полный яда, которым можно было бы отравить водозабор Москвы, а затем, удивительное дело — подчинился. Развернулся на каблуках и вместе с Далией растворился в толпе. Я почувствовал, как пальцы Леси судорожно сжались на моем локте, а потом она, видимо осознав это, резко разжала хватку.

Лиза всё это время жалась к колонне, стараясь слиться с мрамором; теперь Варламов перевел взгляд на неё.

— Лиза. Кажется, я просил тебя передать господину Курганову мое приглашение?

Лиза облизнула губы, и её идеальное лицо исказилось маской ужаса.

— Эм… Я…

Варламов лишь один раз коротко кивнул.

— Мы обсудим твою эффективность позже. Дома.

С лица Лизы схлынула вся краска, она стала белее мела. В её глазах читался приговор, но Варламов уже потерял к ней интерес и повернулся к нам.

— Курганов, я полагаю? А я Варламов. Если у вас найдется минутка, нам нужно кое-что обсудить.

Он скользнул взглядом поверх моего плеча на Лесю.

— Приватно.

Я всё еще не знал наверняка, кто этот человек, но все мои инстинкты орали сиреной, что он — очень плохие новости. Хуже Левашова. Хуже Горелого. Это был кукловод.

— При всем моем… уважении к вашей репутации, господин Варламов, — произнес я, стараясь держать голос ровным, — я не думаю, что это разумно. Прямо сейчас.

Он чуть приподнял бровь.

— И почему же?

Потому что у меня уже было одно приватное интервью сегодня с магом, который держал за моей спиной невидимого убийцу, и на одну ночь этого дерьма с меня достаточно.

— Учитывая обстоятельства и компанию, которую вы держите на поводке, — я кивнул в сторону, куда ушел Горелый, — я не думаю, что для моего здоровья будет полезно, если меня увидят уходящим с вами в темную комнату.

— Действительно, — протянул Варламов.

Он изучал меня, слегка склонив голову. За его спиной Лиза и та вторая, в красном, нервно ловили каждое его движение. Я чувствовал, как линии будущего вокруг нас натягиваются и вибрируют, готовые лопнуть.

Затем внезапно буря в линиях вероятности улеглась. Шторм прошел мимо.

— Что ж, тогда отложим нашу дискуссию до более благоприятного момента, — Варламов улыбнулся одними губами, и от этой улыбки веяло могильным холодом. — Я уверен, наши пути еще пересекутся. И очень скоро.

Он коротко, по-деловому кивнул мне, развернулся и пошел прочь, увлекая за собой свою молчаливую спутницу в красном. Лиза бросила на меня единственный взгляд, смесь ужаса и мольбы, и пошла следом, стараясь не отставать от хозяина.

Я остался стоять, глядя им в спины и чувствуя, как рубашка прилипает к телу.

— Эм… — прошептала Леся, дергая меня за рукав. — Что это сейчас было?

— Понятия не имею. — Я встряхнулся, сбрасывая оцепенение. — Но это был подарок судьбы. Горелый и та ведьма всё еще рыщут в толпе. Уходим.

— Куда теперь? — спросила она, когда я потянул её сквозь людской поток.

— На выход. Кино кончилось.

— Мы уходим? — В её голосе прозвучало что-то странное.

— Я думаю, мы исчерпали лимит удачи на сегодня. — Я притормозил на секунду и посмотрел на Лесю в упор. — Погоди… Ты что, расстроилась?

— Ну… — Леся отвела взгляд, разглядывая хрустальные подвески люстр.

Я только головой покачал. Женщины. Их только что чуть не похитили, им угрожали пытками, за ними охотится половина магической Москвы, а она расстроилась, что не успела допить шампанское и покружиться в платье от кутюр.

Бал был в самом разгаре. За нашими спинами, в сфере дуэльной арены, началась новая схватка — доносились глухие удары и восторженный рев толпы, делающей ставки. Я чувствовал, как Горелый и Далия сканируют пространство, их поисковые заклинания шарили по залу.

Я резко сменил курс, направляясь к дальнему углу, где тень от балконов была гуще всего. Там, скрытый портьерой, находился неприметный лестничный пролет — служебный выход для персонала и тех гостей, кто хотел уйти по-английски.

— Быстрее, — бросил я, крепче сжимая её ладонь и увлекая вверх по ступеням. — Если проскочим сейчас, пока они смотрят на арену, считай, родились в рубашке…

Я почувствовал, как линии будущего дернулись и переплелись в тугой узел.

Оглянулся через плечо. Далия, наплевав на этикет, забралась с ногами на мраморный бортик одного из фонтанов. В своей маске и синем платье она возвышалась над толпой, как статуя богини возмездия, сканируя зал.

Мы заметили друг друга в одну и ту же секунду. Наши взгляды скрестились с физической силой удара. Она тут же развернулась и закричала что-то Горелому, но её голос утонул в грохоте оркестра и шуме толпы.

— Да твою ж дивизию, — пробормотал я. — Неужели у них нет других дел? Хобби там завести, крестиком вышивать?