Погруженный в эти мрачные мысли, я сначала даже не узнал звук, который доносился из глубины зала. Он был настолько неуместен здесь, в подземелье Нави, что мозг отказывался его классифицировать.

Я замедлил шаг, озадаченный. Завернул за последний поворот, отодвинул бархатную портьеру и замер.

Звук был приглушенным, доносился из-за тяжелой парчовой ширмы в дальнем углу, но это был искренний, живой смех. В подземелье Нави, в логове хтонического чудовища, это звучало так же дико, как церковный хор в привокзальной чебуречной.

Изольда царила в центре зала, нависая над огромным дубовым столом.

— Вот, видишь? — прострекотала она.

Она колдовала над платьем цвета утреннего тумана над рекой, что-то меняя в его структуре прямо на ходу. Изольда работала всеми четырьмя передними лапами одновременно. Зрелище было гипнотическим: костяные иглы и ножницы мелькали с такой скоростью, что сливались в размытое пятно. Она вплетала в ткань отблески заклинаний.

— Твои инстинкты не врали, ягодка. Болотная зелень тебя мертвит, а вот жемчужно-серый… это твоё. Я убрала лишнюю тину, так что примерь-ка еще раз.

— Ага, сейчас! — крикнула Леся из-за ширмы. — А то розовое мне тоже понравилось!

— Розовое оставим для похорон врагов, оно их с толку собьет… О, явился, не запылился. Привет, Максим.

— Здравствуй. — Я кивнул на гору шелка и бархата, наваленную на ближайшей оттоманке. — Вижу, времени зря не теряла.

— Макс! — голос Леси звучал глухо, будто она боролась с узкой горловиной. — Ты видел эти вещи? Это отвал башки! Тут такие ткани…

Я криво усмехнулся, глядя на паучиху.

— Женская тяга к шмоткам сильнее инстинкта самосохранения, да? Арахнофобия капитулировала без боя.

— Не будь язвой, — отмахнулась Изольда когтистой лапой и скользнула через комнату, чтобы перекинуть платье через верх ширмы. Тонкие обнаженные руки Леси взметнулись, перехватывая наряд. — Держи, радость моя. Покрутись пока, а я займусь нашим угрюмым рыцарем.

Изольда дернула бархатный шнур, открывая другую примерочную нишу, где на манекене висел мой «костюм Князя Тьмы».

— Теперь слушай сюда, Максим, — её тон резко сменился на стальной. — Прежде чем ты влезешь в этот шедевр, поклянись мне здоровьем, что будешь его беречь.

— Конечно.

— Я серьезно, Курганов. Ты будешь вешать его на плечики, чистить только сухим паром… как это у вас называется?

— Химчистка.

— …и не дашь его порвать, прожечь, заляпать эктоплазмой или растворить в кислоте.

— Да ладно тебе, — я закатил глаза. — Не так уж часто это случалось.

— О, неужели? — Изольда угрожающе щелкнула жвалами. — А как насчет того первого кафтана, который я сплела тебе из лунной пряжи?

— Это было десять лет назад! — возмутился я. — Я тогда бежал из подвалов Воронова! Ты бы вообще заметила разницу, если бы вместо кафтана не вернулся я сам?

— Это был полный гардероб, Максим! И одна из лучших моих работ по вплетению удачи. С небольшой штопкой он бы до сих пор носился…

— Ты прекрасно знаешь, что там была мясорубка. Я не мог вернуться и попросить охрану отдать мне мои вещички.

— А тот зипун, который я сшила тебе для Охоты на Жар-Птицу? — не унималась она. — Ты хоть представляешь, как трудно вывести кровь волшебного существа из бархата? Она же светится в темноте! А парадный мундир для Вече? Ты просил сделать его огнестойким, и я сделала. Я даже дала тебе гарантию на температуру плавления стали. А потом…

— Я просил огнеупорный, а не драконоустойчивый! — огрызнулся я. — И вообще, тот инцидент с младшим Горынычем был не моей виной. Это была самооборона!

— О чем вы там спорите? — крикнула Леся, шурша тканью за ширмой.

— Ни о чем, — хором рявкнули мы с Изольдой и переглянулись.

В её изумрудных глазах мелькнула странная искра.

— Думаю, будет правильно, если она пойдет с тобой на бал, — вдруг сказала паучиха, понизив голос.

Я моргнул. Я сам крутил эту мысль в голове всю дорогу обратно, но услышать это от неё…

— Сборище Совета — не песочница для новичков, Изольда. Там акулы плавают.

— Ей когда-нибудь придется учиться плавать. К тому же, Максим… — Изольда наклонилась ко мне, и её дыхание пахло полынью. — Ты не делаешь ей одолжения, пряча её под юбкой. Судьбу не обманешь, сидя в норе. Ей нужно увидеть тех, кто на неё охотится.

Прежде чем я успел спросить, что она видит своими многогранными глазами в линиях вероятности Леси, Изольда развернулась всем своим массивным телом и скользнула в свои личные покои за дальней портьерой.

— Одевайся, — бросила она через плечо. — И только попробуй помять лацканы.

Я пожал плечами, вошел в нишу и уставился на костюм, разложенный на столе. Черная ткань словно поглощала свет, обещая сделать меня тенью и королем одновременно. Наверное, стоило попросить джинсы и бронежилет, но с Изольдой спорить — себе дороже.

— Что это было? — с любопытством спросила Леся через стенку. Голос её звучал приглушенно. — Про Жар-Птицу и Горыныча? Вы серьезно?

Я начал стягивать свой свитер, чувствуя себя немного глупо за ширмой.

— Изольда вечно ворчит на то, в каком состоянии я возвращаю её шедевры, — крикнул я, расстегивая джинсы. — Будто я специально катаюсь в них по асфальту.

— А это ведь нечасто случается, правда? — голос Леси звучал с надеждой.

— Нет. — Я замялся, мысленно перебирая последние пару лет. Драка с упырями в Люберцах (минус пальто), стычка с огненным элементалем в Капотне (минус пиджак). — Не совсем. — Я снова посчитал. — Ладно, может быть, статистика не в мою пользу. Но я прихожу к ней за «броней» только тогда, когда собираюсь сунуть голову в улей с очень злыми пчелами.

— Ты имеешь в виду, как сейчас?

— Да, как…

Я замолчал, уставившись снова на свой новый прикид. Изольда его слегка усовершенствовала, как я посмотрю, вшила руны под прокладку, их было практически не видно, но я их ощущал.

— Макс?

— М?

— Возьми меня с собой. На бал. Я не буду путаться под ногами, честно.

Я не ответил сразу, и Леся приняла мое молчание за сомнение.

— Ну послушай. Если эти упыри меня ищут, то многолюдный прием в центре — самое безопасное место, так? Там куча магов, охрана, ментальный фон забит под завязку. Им будет труднее что-то выкинуть на виду у всего Совета. И я могу помочь. Услышать что-то, заметить… У меня же чуйка.

Я наконец справился с брюками и взял в руки галстук-бабочку, пропуская шелк сквозь пальцы.

— Изольда надоумила, да?

Леся замолчала. Тишина была красноречивее любых слов. Я покачал головой, накидывая ленту на шею и глядя в зеркало.

— Быстро же она к тебе прикипела. Обычно она гостей пытается либо съесть, либо унизить.

— Так, эм… можно?

— Можно, — выдохнул я. — Собирайся.

— Правда? — в её голосе прорезался щенячий восторг. — Круто!

Я покачал головой, но улыбаться не стал. Мне хотелось спросить, понимает ли она, что просится на казнь, где главным блюдом можем стать мы. Но портить момент не хотелось.

Едва слышный шорох, звук хитина о бархат, предупредил меня, что хозяйка вернулась.

— Ну, как успехи, красавец? — прострекотала Изольда, бесцеремонно отдергивая штору. Понятие личного пространства для древней богини Недоли было чем-то абстрактным.

Она оглядела меня с ног до головы всеми восемью глазами, и я услышал довольное цоканье жвал.

— Хорошо. Даже очень.

Я повернулся к зеркалу.

На вешалке это был просто дорогой черный костюм. На мне… Из зеркала на меня смотрел не уставший владелец лавки с Хитровки, а кто-то другой. Холодный, уверенный, знающий себе цену. Князь, который вышел из тьмы, чтобы собрать дань.

Если бы я встретил этого парня в переулке, я бы перешел на другую сторону улицы. И это мне нравилось.

— Ну?

Я бросил последний взгляд, поправил запонки.

— Годится. Ты волшебница, Изольда.

— Я богиня, дурачок, не путай табель о рангах. — Она протянула мне что-то белое. — На, приколи к лацкану.