План? Хлипкий, да. Но какой у неё был выбор? Она не могла вернуться к своей старой жизни. Она уже не та женщина. Эта жизнь ей не подходит — не после всего.

Не после него.

Того, кто никогда не отпустит её.

Позади неё воздух дрогнул… и тёплые руки обхватили её. Большие. Нечеловеческие. Знакомые.

Кихин.

Она не вздрогнула. Не напряглась.

Просто откинулась назад, на него.

— Что-то не так? — мягко спросил он, переводчик слабым светом мерцал в его ладони.

— Просто думаю, — сказала она чуть скованно, но на хворoкском.

Он тихо рассмеялся. Тот низкий, довольный звук, который она так хорошо узнала. Каждый раз, когда она говорила на его языке, он выглядел до смешного счастливым.

— Если тебя что-то тревожит…

— Я знаю. Ты передвинешь звёзды, чтобы это исправить. — Она слегка улыбнулась. — Я просто думала о Земле. О том, что я скажу. Это… будет сложно.

— Ты могла бы сказать им правду.

— Правда бы их сломала, — тихо ответила она. — Они бы не поверили. А если бы поверили… это преследовало бы их всю жизнь. Так — лучше будет.

— Ты лжёшь из сострадания, — задумчиво сказал он, пытаясь понять.

— Иногда это необходимо.

— Ты солгала бы мне? — его голос был мягким, но под ним звучала сталь.

Она чуть повернула голову.

— Нет. Это невозможно.

— Хорошо. — Он поцеловал её в шею, медленно, горячо, и у неё перехватило дыхание. — Тебе никогда не нужно лгать мне.

— Я знаю. — И странным образом, это было правдой. Он был единственным, с кем она могла быть полностью, абсолютно честной. Единственным, кто видел её — всю — и хотел ещё больше.

— Есть один мaджарин, — сказал он почти смущённо. — Он связан с человеческой женщиной. Я вышел с ним на связь. Если хочешь… я могу устроить встречу.

Её сердце вздрогнуло.

— Другой… человек?

— Да. Я подумал… это могло бы порадовать тебя.

— Да, — выдохнула она. — Спасибо.

Он выглядел так, будто готов сиять от удовольствия, и её снова поразило, как много радости приносит ему её счастье. Жгучей радости. Жадной радости.

Его крылья — обнажённые сейчас, всегда обнажённые в этом убежище — сомкнулись вокруг неё. Тёплые, кожистые, надёжные.

Она почувствовала, как его возбуждение прижимается к её спине. Твёрдое. Горячее.

Но он не торопил.

Никогда.

И она была ему благодарна. Благодарна ему за то напряжение, которое он позволял накапливать, за власть, которую она ощущала, заставляя его ждать.

Она была возбуждена, да. Сердце трепетало. Тело покалывало. Но она была довольна этим ожиданием.

Потому что этот момент — эта тишина — значили что-то.

Они стояли так долго. Прижавшись друг к другу. В окружении инопланетного птичьего пения и ветра, шелестящего в светящихся листьях.

И впервые с тех пор, как её вырвали из её мира, она почувствовала…

Что это место — её.

Их.

Принадлежность.

Вместе навсегда.

Каллия Силвер пишет любовные истории об инопланетянах, потому что ей нравится исследовать, что происходит, когда сталкиваются два совершенно разных мира. Её увлекают силовая динамика, эмоциональное напряжение и идея любви в самых неожиданных местах. Когда она не пишет, скорее всего она катается на велосипеде, смотрит криминальные драмы или обдумывает свой следующий сюжет.