Они подошли к каменной горгулье.

— Сладкие бубенцы, — произнёс Снейп.

Статуя с неохотным скрипом отъехала в сторону, открывая лестницу.

— Сладкие бубенцы? — переспросил Драко, едва удержавшись от усмешки.

— Директор, как вам, наверное, уже известно, большой любитель всего… эксцентричного, — сухо ответил Снейп.

Они поднялись по винтовой лестнице и вошли в кабинет.

За высоким резным столом, больше напоминавшим трон, сидел Дамблдор.

— А, мистер Малфой, Северус, прошу, проходите и садитесь, — мягко произнёс Дамблдор.

Они заняли предложенные кресла. В кабинете пахло лёгким ароматом лимонных леденцов и тёплого чая.

— Желаете чаю? Или, может быть, чего-нибудь сладкого?

— Нет, спасибо, — коротко отрезал Северус.

— А я, пожалуй, не откажусь, — сказал Драко, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Да и сладости на вашем столе выглядят весьма аппетитно.

Дамблдор одобрительно кивнул, и на его лице появилась та самая добродушная улыбка, от которой в кабинете будто сразу потеплело. С явным удовольствием он налил Драко чаю и подвинул к нему коробку с цветастыми конфетами.

Драко отметил про себя, что поступил правильно. Большинство обычно вежливо отказывались от предложений Дамблдора, а он, напротив, согласился — и, возможно, именно этим сумел расположить директора к себе хоть немного больше.

Дамблдор на мгновение отложил чашку; его лицо посерьёзнело.

— Прежде всего, Драко, позволь выразить тебе искренние соболезнования, — тихо сказал он. — Потерять родителей в столь юном возрасте — тяжёлое испытание. Я знал и твоего отца, и твою мать… когда-то они сами сидели в этих стенах, были моими учениками. Поверь, для учителя нет ничего тяжелее, чем видеть, как уходит за грань кто-то из тех, кого он когда-то учил.

Он посмотрел на Драко с той особой грустью, в которой чувствовались и сострадание, и усталость.

Драко не мог понять, был ли директор искренен или просто играл привычную роль. Верить на слово человеку, который столько лет стоит у власти, — не самая разумная идея. И всё же выражение лица Дамблдора, и его голос не походили на притворство.

По крайней мере, Драко решил, что на этот раз он действительно говорил от чистого сердца.

— Благодарю, директор, — спокойно произнёс Драко. — Но мы оба понимаем, что это не главная причина, по которой вы позвали меня сюда.

Дамблдор тихо вздохнул.

— Ты прав, Драко.

Он медленно достал из кармана письмо — то самое, что Драко отправил ему ещё перед заседанием Визенгамота. Развернул его, на бумаге было выведено всего одно слово: крестраж.

— Пожалуйста, объясни, что это значит, — произнёс Дамблдор.

Снейп, сидевший рядом, при виде написанного едва заметно вздрогнул и перевёл взгляд на Драко. В его глазах мелькнуло неподдельное потрясение.

Драко взглянул сначала на Дамблдора, потом — на Снейпа.

Директор, уловив этот немой вопрос, тихо сказал:

— Не тревожься. Профессору Снейпу я доверил бы и собственную жизнь. Ты можешь говорить откровенно.

Драко взял одну из предложенных конфет, бросил в рот — и, к собственному удивлению, обнаружил, что она действительно вкусная. Он запил её чаем и, немного помедлив, произнёс:

— Это то, с помощью чего Тёмный лорд сумел пережить собственную смерть. И то, благодаря чему он до сих пор жив, — сказал он спокойно.

— И откуда у тебя такая информация, Драко? — спросил Дамблдор, внимательно глядя на него поверх очков.

Драко на миг задумался, тщательно подбирая слова. Ему предстояло смешать правду с ложью — как любил говорить сам директор, «ради всеобщего блага».

Хотя в этот раз благо было, скорее, его собственным.

— Некоторое время назад я случайно стал свидетелем разговора моих родителей, — начал Драко, стараясь говорить ровно. — Отец рассказывал матери, как чуть больше пятнадцати лет назад Тёмный лорд передал ему на хранение один очень важный предмет и приказал беречь его как зеницу ока. Это был дневник — на вид обычная потёртая книжечка, абсолютно пустая внутри.

При этих словах глаза директора едва заметно сузились.

Драко сделал короткую паузу и продолжил:

— Отец не видел в этом никакого смысла, но раз приказ исходил лично от Тёмного лорда, он подчинился. Годы дневник просто лежал у него в сейфе. И вот на втором курсе отец решил избавиться от мистера Уизли, обвинив того в хранении тёмного артефакта. Он ещё не знал тогда, что это был крестраж — Тёмный лорд никому не говорил об этом, даже своим ближайшим сторонникам. И отец, во время покупок перед началом учебного года, сумел подкинуть этот дневник Джинни Уизли. Что произошло дальше и чем всё закончилось, вы оба, думаю, прекрасно знаете.

Драко замолчал, пригубил чай и спокойно посмотрел на директора.

Дамблдор не сводил с него взгляда, а сидящий рядом Северус лишь сильнее сжал подлокотники кресла, словно пытался удержать себя от лишних слов.

— После этого отец начал тщательно разбираться в том, что именно оказалось у него в руках, — продолжил Драко. — И когда он понял, что это был крестраж — часть души Тёмного лорда, — пришёл в ужас… главным образом от страха перед тем, что он сделал. Ведь если существует один крестраж, то, возможно, есть и другие. А значит, рано или поздно Тёмный лорд вернётся. И вряд ли бы он простил отцу уничтожение части собственной души.

Драко сделал короткую паузу, опустив взгляд в чашку чая.

— Обо всём этом отец рассказал матери…этим летом. Я подозреваю, что всё, что случилось после — их смерть… — он запнулся, будто слова давались с трудом. — Это не было делом рук случайных людей. Если не сам Тёмный лорд, то кто-то очень близкий к нему. Хотя, опять-таки, это лишь мои догадки. Доказательств у меня нет. И я ни в чём не уверен.

Дамблдор снял очки и устало потёр глаза.

— Драко, ты не представляешь, насколько я благодарен тебе за то, что ты сделал… и за то, что рассказал мне эту информацию. Я, конечно, подозревал о чём-то подобном, но подозревать и знать — совсем разные вещи. Благодарю тебя за храбрость, Драко.

— Я всего лишь делал то, что считал правильным и разумным, — спокойно ответил он. — Я не прощу того, кто виновен в убийстве моей семьи. Понимаю, что из уст пятнадцатилетнего подростка это может звучать наивно и глупо. Я также осознаю, что не смогу сравниться с таким волшебником, как Волдеморт. Поэтому я рассказал вам. Мне нужна ваша помощь. И если этим разговором я хоть немного помог вам в борьбе с тем, кто, возможно, отдал приказ уничтожить мою семью… значит, не зря пришёл.

— Ты хочешь отомстить Тёмному лорду? — с лёгким удивлением спросил Дамблдор.

— По возможности — да. Но пока, увы, я слишком мелкий, чтобы думать о мести, — усмехнулся Драко безрадостно.

Дамблдор посмотрел на него с мягким, почти отеческим теплом.

— Я понимаю твой гнев, Драко. Но поверь старику: жажда мести разъедает душу. Она не утоляет боль, а лишь делает её глубже.

— И что же мне остаётся? — спросил Драко. — Просто простить возможного убийцу своей семьи?

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Никогда не стоит прощать зло. Когда зло остаётся без ответа, рождается безнаказанность. А безнаказанность ведёт к хаосу. Мы не можем позволить нашему миру снова погрузиться в хаос, — он замолчал, глядя куда-то сквозь Драко. — Я больше не могу этого позволить.

Несколько мгновений в кабинете стояла тишина.

— Есть справедливость и есть месть, — произнёс он наконец. Голос звучал мягко, почти печально. — Справедливость приносит порядок и мир, а месть лишь пожирает душу.

Он снова надел очки и посмотрел на Драко поверх стекол.

— Я надеюсь, ты выберешь первое…

— Потому как проще всего выбрать второе… — тихо перебил его Драко и за несколько глотков допил чай.

— Спасибо за угощение, директор, — добавил он после короткой паузы. — Конфеты и чай были очень вкусными.

Дамблдор мягко улыбнулся, и его глаза на мгновение вспыхнули тёплым одобрением. Затем он откинулся в кресле, снова становясь тем самым задумчивым, усталым волшебником, каким его знали все.