На этом я тоже настоял, учитывая ситуацию, что необходимо обеспечить возможность для людей с ограниченной мобильностью тоже музей наш посетить. И им хорошо, что смогут со всеми экспозициями ознакомиться, а не только по первому этажу покататься в коляске, как в некоторых других провинциальных музеях. И нам тоже хорошо, потому что при таком раскладе посетителей будет заведомо больше. Информация разойдется, что есть такие у нас удобства…
Более того, в туалете — и в мужском, и в женском — одна из кабинок была оборудована исходя из возможности как раз и обслуживать нужды людей на колясках. В общем, все возможные стандарты из XXI века я при проектировании этого музея старался перенимать, так что лет через сорок или пятьдесят, при необходимости модернизации не так уж много чего и менять-то придётся. Да и кроме того… Штукатурки у нас нет, так что она не потрескается, красить стены не будем, значит, краска не облупится. Кирпичам сноса нет, балки и доски пола пропитаны, чтобы не гнили, а пол еще и полакирован будет. И лак будем время от времени обновлять, чтобы доски не стирались.
Человека, что к нам шёл, я сразу же узнал. Это же Аржанов — первый секретарь Конаковского райкома, самый главный здесь человек.
Интересно, почему у него лицо вначале было достаточно злое и требовательное, когда я его увидел? А вот когда он увидел, что Жуков в серьезной компании находится, а не со своими работягами, то оно внезапно как‑то разгладилось. Однозначно он шёл сюда с нашим прорабом ругаться. Ладно, будем разбираться.
Шагнул первым в сторону Аржанова, пожал ему руку со словами:
— Здравствуйте, товарищ Аржанов! А я — Павел Тарасович Ивлев из Москвы. Приезжал вместе с Захаровым, помните, может быть? А это — товарищ Мещеряков. У вас, возможно, есть какие‑то вопросы? Мы с товарищем Мещеряковым с удовольствием на них ответим.
Ну а что — если есть какой‑то конфликт с местной властью, то необходимо его максимально быстро разрешить.
Аржанов, скорее всего, конечно, не самоубийца. Если на нас озлобится по какому‑то поводу, сам ничего лично делать не будет. Но есть же куча способов насолить тому, кому хочешь доставить неприятности. Можно и в ту же самую КПК, к примеру, анонимку закинуть или подговорить кого‑нибудь какую‑то гадость написать, пообещав прикрыть.
Но товарищ Аржанов наотрез отказался признавать, что у него какие‑то претензии были к Жукову, только услышав про Захарова. Уж не знаю, вспомнил ли он наши с Мещеряковым лица, но фамилии Захарова ему точно хватило. Он тут же заявил, что всего лишь приехал ознакомиться, как подшефный москвичам объект строится, чтобы перед товарищем Захаровым стыдно потом не было.
И все — в полный отказ пошёл. Никаких претензий и все тут…
Предложил ему с нами перекусить минут через двадцать, когда мы с осмотром музея закончим. Правда, мы собирались сделать это позже — после того, как все строящиеся объекты рассмотрим, в том числе ресторан и дом для работников. Но ясно, что так долго тянуть с угощением для местного серьёзного человека не стоит.
Но и с этим он тоже не согласился. Сказал, что просто прошёлся по этажам, увидел, как много уже сделано, и рад этому, а сейчас у него очень срочные дела, так что задержаться он никак не может.
Аржанов, попрощавшись с нами, ушел, и Мещеряков тут же вполголоса, помня об особенностях местной акустики, спросил Жукова:
— Ну и что это такое сейчас было?
Ну да, столько лет работы в милиции — тоже сообразил, что тут что‑то нечисто.
* * *
Москва, Лубянка
Когда заместитель председателя КГБ разобрался со всеми документами, которые были ему приготовлены на подпись, Губин сделал ему условный знак, который означал, что необходимо поговорить за пределами здания КГБ. Значит, у него есть что‑то важное, но при этом щекотливое, что точно нельзя обсуждать здесь, понял Назаров.
Взглянув на часы, он тут же предложил прогуляться в парке. Тем более у него как раз было ещё минут сорок до следующего посетителя. Ну а если кто внепланово придёт, так просто посидит и подождёт его.
Довольно скоро после того как они отошли от здания, направляясь в парк, он спросил:
— Так что там за срочность такая, Сергей?
— Я вчера встречался с Артёмом Кожемякиным, Виктор Константинович. Информация чрезвычайно интересная по Ивлеву появилась.
— Артем Кожемякин… А, это тот комсомолец, который рвался к нам работать, но не смог по здоровью? И ты попросил его познакомиться с Ивлевым…
— Всё верно, Виктор Константинович, — сказал Губин. — Встретиться второй раз у Артёма пока с ним ещё не получилось. Рассчитывает сделать это на этих выходных. Но мы с ним встретились, потому что он пообещал мне крайне интересную информацию. И я, ознакомившись с ней, согласен с ним, что таковой она и является.
— Ну, давай, излагай, — заинтересованно сказал Назаров.
К его огорчению, после приезда Ивлева с Кубы, нового запроса на наружное наблюдение за ним не поступило. Вот и как тут дальше собирать информацию? А до отъезда Ивлева на Кубу за пару недель наблюдения негусто полезной информации получилось собрать. Интерес представляли только встреча с итальянцем, вполне легально находящимся в Москве, и встреча с подполковником ГРУ. Но вот беда — они оба его соседи…
— Вы же помните содержание той первой беседы Артёма с Ивлевым? О том, что тот всячески настаивал на том, чтобы комсомол — в лице Артёма как члена Бюро ЦК ВЛКСМ — начал активно внедрять две идеи: идею «Бессмертного полка» и поисковых отрядов. Ну, тех, что помогают найти погибших военнослужащих Красной армии.
— Да‑да, помню, конечно, — кивнул Назаров.
— Так вот, Артем тогда отнёсся к этому совершенно наплевательски. Много тут всяких вокруг ЦК ВЛКСМ ходит со своими идеями, мешая Бюро работать. Но вчера к Тяжельникову обратился помощник Леонида Ильича Брежнева Куницын с вопросом: что у нас в СССР есть по этим отрядам? Да‑да, тем самым поисковым отрядам, которые так настойчиво пытался пропихнуть Артёму Ивлев. И Артём говорит, что совершенно чёткий прозвучал акцент на том, что было бы очень хорошо, если бы они у нас уже были. То есть генсек явно заинтересован в создании таких отрядов. Более того, Артём поднял документы, из которых следует, что эта идея принадлежит не только Ивлеву, но и некому Сатчану — комсомольскому руководителю среднего звена из одного из районов Москвы.
— То есть ты хочешь сказать, — не поверил Назаров, — что Ивлев умудрился дойти вплоть до Брежнева с этой своей идеей?
— Совершенно верно, Виктор Константинович, — сказал тот. — Правда, это может быть и случайное совпадение… Но что интересно: на той встрече, которую Артём с Ивлевым назначили на выходных, тот попросил позвать ещё и своего друга Сатчана — того самого… То есть он явно хочет продолжить проталкивать эту идею в ЦК ВЛКСМ.
— Тогда будь любезен встретиться с этим Артёмом как можно быстрее после этой встречи, — задумчиво сказал Назаров. — Потому что если Ивлев продолжит проталкивать эту идею, значит, возможно, он не знает о том, что она уже вызвала интерес у Брежнева. Может, она к генсеку вообще случайно попала. То есть всё это может оказаться просто совпадением…
— Либо дымовой завесой, чтобы запутать Артёма. — неожиданно перебил его Губин, что делал крайне редко. — Потому как если он тогда, в октябре, понял, что Артём не собирается с этим работать и каким‑то образом смог выйти с этой идеей на генерального секретаря, то, возможно, захочет скрыть, что у него появился такой шикарный выход на самый верх. Умные люди о таком не болтают, чтобы не потерять этот самый выход из‑за своей болтливости.
— Умные люди, — покачал головой Назаров. — А мы говорим о парне восемнадцати лет. Получить возможность подавать свои идеи самому Брежневу… Да от такого в этом возрасте парень придет в такой восторг, что будет трындеть об этом налево и направо.
— Но пока что Ивлев ведёт себя как умный молодой человек, — сказал Губин. — Тоже, конечно, понятия не имею, откуда это могло взяться в таком возрасте. Но вполне может быть, что наши прежние подозрения о том, что он на постоянном контакте с ГРУ, тем самым и подтверждаются. Как вариант, с ним кто‑то опытный из ветеранов ГРУ может вполне работать. Да хотя бы тот самый его сосед по дому, на которого мы думали. Если он с ним регулярно советуется, то вот вам и продуманность, нехарактерная для этого молодого возраста. Он просто тщательно выполняет те рекомендации, которые ему даёт опытный профессионал.
