Ну, в этом случае как раз подтвердится старый принцип, что Москва — большая деревня: куда ни пойдёшь, наткнёшься либо на знакомого, либо на родственника, ну или, в крайнем случае, на родственника своего знакомого.
Вот этому уже чиновнику я и изложил свою идею, причём обставив это все так, как будто она мне только в голову пришла. Сказал, что я сюда пришёл как лектор общества «Знание», но я же еще и журналист газеты «Труд»… Так что, как он посмотрит на то, если я опубликую статью о лучших предприятиях, находящихся в орбите министерства?
При этом тут же уточнил, что, конечно, меня интересуют прежде всего московские предприятия. Ездить по стране, чтобы написать статью, к сожалению, я позволить себе не могу из‑за большой занятости.
Как и ожидал, тут же со стороны чиновника уловил ответную волну энтузиазма. Он, конечно, сразу прикинул, как потом этим перед своим министром отчитается. Да ещё, скорее всего, как собственной задумкой: мол, самому идея в голову пришла, сам нашёл этого журналиста, и вот гляньте, пожалуйста, на первой странице «Труда», как про нас хорошо пишут, уважаемый товарищ министр. При этом еще можно засунуть руки в карманы и застенчиво шаркать ножкой по паркету, отводя взгляд в сторону, — мол, не сплю, не ем, только о родном министерстве и забочусь, не покладая рук…
За пару минут мы обсудили основные моменты. Затем он вызвал своего помощника и велел ему обеспечить для меня всю необходимую информацию по лучшим предприятиям министерства, расположенным на территории Москвы и ближнего Подмосковья. На ближнее Подмосковье я ещё милостиво согласился.
Помощник остался с нами, тоже примкнув к истреблению конфет с чаем и ведя светскую беседу. Но затем меня уже профорг повёл на ту самую лекцию.
Недавний праздник в честь Конституции всё ещё был очень популярен на предприятиях, поэтому Ионов сам мне предложил эту же тему снова озвучить. Уж очень её хорошо указывать в отчётах, как самому обществу «Знание», так и ответственным за идеологическую работу на предприятиях.
Выступаю и думаю, как приятно читать лекции в министерствах: никто никаких глупостей себе не позволяет типа выкриков с мест и скабрёзностей. Хотя, с другой стороны, конечно, это очень сильно расслабляет.
Попадёшь потом на обычное предприятие, где кто угодно в зале может оказаться, в том числе и в сильном подпитии, и тебя там могут крепко шокировать, если ты привык работать в таких комфортных условиях.
Но ничего. Не так много у меня министерств, у которых есть мои подшефные предприятия… Подумав про это, правда, тут же усмехнулся… Что-то я подзабыл, что я теперь уже куратор кураторов по планам Захарова. И подшефных предприятий в формальном плане у меня теперь три с лишним десятка — почти в пять раз с лишним больше, чем было до этого.
После лекции заскочил к Галие на работу и завез ее домой. Когда получается, приятно такие знаки внимания жене оказывать…
— Павел, вам звонил какой‑то Варданян, — сказала Валентина Никаноровна, когда мы с женой зашли в дом. — Сказал с ним связаться. И что вы знаете, по поводу чего разговор…
— А, да, конечно, я знаю, — сказал я.
Тут же, подойдя к телефону, набрал Варданяна. Он оказался на месте, обрадовался явно, что я позвонил, судя по голосу, и начал быстро говорить:
— Ну всё, Павел, согласовали мы всё‑таки этот сценарий — тот самый, про пожарные машины. Он самый самый интересный из тех, что ты накидал. И Григорян прав оказался, что мы все туда поехали вместе с нашим парторгом.
Парторг у них на студии, конечно, странный очень. Он и эту тему начал при нас пытаться валить: мол, фильм получается слишком художественный, не по профилю их студии. Мол, они же документальные фильмы снимают. Бред, конечно, сивой кобылы. Но поскольку мы такой представительной делегацией приехали, удалось его всё же заставить отказаться от такой запретительной позиции.
Директор студии потом, когда мы без парторга с ним уже продолжили переговоры, нас даже похвалил, что мы приехали такой мощной делегацией и пробили всё же этот сценарий. Он ему тоже очень понравился. Пожаловался, что много чего толкового их парторг заваливает. Но что поделать, мол…
Я его, правда, тут же спросил:
— А не будет ли он исподтишка вредить теперь?
Но директор сказал, что нет: раз уж согласился подпись свою поставить, то дальше уже вредить точно не станет. Главное — эту самую первую стадию преодолеть, когда он много выпендривается. Что мы с успехом и сделали.
— Так что тебе теперь необходимо срочно встретиться с режиссёром от студии — тем самым пареньком, с которым ты уже встречался. Забыл его фамилию. И утрясти с ним конкретные вопросы. На что сможешь ответить — сам отвечай. Что не сможешь — мне звони, я тут же наведу справки, у кого положено. Ну а так ты сам понимаешь — всё возможное содействие мы студии будем оказывать, чтобы как можно быстрее этот фильм был снят.
— Ну что же, приятно слышать хорошие новости, — сказал я Варданяну.
Он хохотнул, и мы попрощались.
Посмотрел на часы — режиссеру уже поздно звонить… Это Варданян что-то на работе задержался по своим комсомольским делам. А тот у нас простой работник, ему не с руки в это время на работе торчать.
Ну а затем, через полчаса, выдвинулся на «Полет»…
В баню «Полета» приехал минут на двадцать раньше, в надежде, если получится, с Захаровым наедине переговорить хоть пару минут. Про Гусева спросить перед заседанием. Ну и попросить, чтобы он меня слишком сильно не расхваливал. А то люди обзавидуются…
К сожалению, не получилось. Захаров приехал последним, да ещё и опоздал минут на десять. Дела, видимо, какие‑то задержали. Совершенно не удивительно для человека на его должности.
Я вообще раньше удивлялся, что он обычно в срок приезжает, учитывая, какая занятость у него должна быть на его позиции.
И приехал он не один, что сразу же вызвало оживлённый интерес среди присутствующих. Это означало, что он собирается кого‑то нового ввести в нашу группировку. И все начали переглядываться между собой, пытаясь понять по лицам, обсуждал ли он уже с кем‑то из присутствующих этот вопрос.
Я, когда на меня смотрели, только делал недоумённые глаза и незаметно разводил руками — мол, без всякого понятия, что это за человек такой и что он на нашем достаточно приватном совещании делает. Самому, конечно, тоже было очень любопытно: выглядел незнакомец, кстати, достаточно впечатляюще. Лет сорок пять — больше не дашь. Среднего роста, очень спортивного телосложения, но не качок, однозначно. Да и сейчас их достаточно ещё мало. Но для такого возраста двигается настолько пластично, что словно по воздуху плывёт. Я бы сказал, что это минимум мастер спорта по каким‑то боевым единоборствам.
Взгляд непроницаемый, лицо спокойное, словно ничего необычного для него самого сейчас не происходит. Волевое такое лицо. Не похож он, короче, ни на какого‑нибудь комсомольского или партийного функционера, что Захаров решил ввести в наш круг.
«А кто ж такой он тогда? С какой целью Захаров его сюда привёл?» — подумал я.
И тут я обратил внимание на Мещерякова. Тот сидел очень мрачно, не смотрел никому в глаза. И вот тогда я догадался, что к экономике этот человек явно не имеет никакого отношения. Что это, скорее всего, кто‑то по части Мещерякова. И, судя по его очень недовольному виду, явно Мещерякову подчиняться он не будет.
Последующие слова Захарова подтвердили мои соображения:
— Познакомьтесь, товарищи, это Бочкин Леонид Евстафьевич. Он у нас займётся с этого дня вопросами безопасности вместо товарища Мещерякова. Впрочем, товарищ Мещеряков, конечно же, тоже остаётся с нами, но уже в качестве заместителя товарища Бочкина. Ну, давайте, Леонид Евстафьевич сам немножко о себе расскажет.
Новый глава нашей службы безопасности был очень лаконичен. Представился еще раз уже сам, сказал, что служил вплоть до прошлого года в Министерстве обороны, в том числе и за рубежом. На пенсии сидеть скучно, да и не чувствует он себя пенсионером в этом возрасте.
