Так что пришлось понадеяться на то, что ели удар и был… он был не смачным! И раз давление держится, не падая… вроде как! То и в будущем проблем не возникнет… надеемся! Все что могли, мы внимательно осмотрели. И под нашим надзорам, все бетонные жалоба были закрыты крышками без ударов и падений ребрами бетонных плит на стеклянные на трубы.
К концу всех работ, на горизонте забрезжил рассвет. Выданное время нашему «ответственному работнику, с высокими компетенциями» вышло! Нужно подводить итоги, и смотреть на результаты. И они, как бы это странно не звучало, похоже, что положительные — с утрица, еще до первых лучшей зимнего солнца, сюда приперлись репортеры, снимать ролик, о раздачи квартир пострадавшим в бедствие людям, что участвовали в обороне. И у них на руках, уже были списки тех людей! Ну и снимали они, конечно же в первую очередь три красивеньких домика, а не те, что некрашеные.
Правда вот список мы сами не видели — он мелькал в руках у ведущего, что с него иногда что-то читал, но прочитать его при таком мельтешении с расстояния нереально даже нам. Ну и самих людей, тут что-то невидно. Где жители то? Хотя… вон там вон городят сцену! Вдали от вонючих мест! А дробилки остановили свою работу еще вчера до нашего возвращений, ночью их вывозили, а сейчас тут все намывают, прибирают, и брызгают духами, на пополам с хлоркой, чтобы хоть как-то сменить тон «аромат».
Похоже, что вручение «ключей» будет происходить прямо тут, и прямо сегодня, с фанфарами и пафосом. Но… для нас главное результат! А если нужна сцена — почему бы и нет? В этом тоже, есть свой смысл и резон.
Мы же, пока они там все это готовились, тоже отправились готовится. Делать… новые дома! Без стекла и всего вот этого вот этого, сложного! Но, как говорится, не тут то было! Мы еще даже зайти не успели в свой тайник, только на камень взобрались, как нас уже перехватили. Все тот же Павел, с видом «Я вам что, нянька⁈ Что вы ко мне пристали⁈» подозвал нас к себе, намекая на необходимость приватного разговора. И поговорил! Сказав, что мы должны участвовать во вручении грантов на нами построенное жильё!
— Э… зачем? — удивилась сестренка, а я только тяжело вздохнул.
На какие только такие вот мероприятия меня не приглашали в прошлой жизни! Не самые приятные порой воспоминания, но… увы и ах, опыт подобного у меня до жути богатый. И я в принципе даже думал о том, что нас попробуют втянуть, но… все же считал, что как-то и без нас обойдутся в этот раз.
Невелики шишки! Ну и все такое. Зачем нас то приглашать? И другие люди могут моськами поторговать! Им в это в радость! Они только за! И славу себе немного перетянуть, и вообще… но видимо аудиенция с мандарином сильно все изменила. И теперь все хотят приобщится к тем, кого сам глава провинции, сидел в ресторации и ждал! И теперь не нас хотят подвинуть с места, а за счет нас подвинутся повыше! Печально даже как-то… но не слишком. Это не та проблема, о которой стоит переживать.
— Зачем? — переспросил Павел, а сестра кивнула, подтверждая, что таков её вопрос, — Затем что вы построили целый микрорайон в две моськи…
— Нам помогали!
— Обеспечили кучу людей дармовым жильем…
— Они помогали в обороне!
— И многие хотят вас видеть на церемонии. И, эх, — вздохнул он, — хотя получить «ключи» лично от вас.
— Так там же замков еще нет! — захлопал я глазами.
А Павел, кивком головы, указал на машину с надписью «Замкофф, установка дверей, сейф дверей, и замков» стоящею подле одного из домов, и суетящихся подле неё людей в спецовке, выгружающих из тачки коробки с, как видно, замками.
— Скоро будет. К тому же, — внимательно посмотрел он на мою сестричку, — вы же не хотите прослыть болтунами, что обещают жилье, а ключи отдают другие люди.
— Так итак уже прослыли. — потупилась сестренка. — Сколько времени назад обещали, а…
— Вот тем более! Так что марш переодеваться и на сцену!
— Павел, — строго и даже сурово посмотрел я на него, от чего бедолага аж струхнул, инстинктивно напрягаясь и готовясь к бою, и даже стойку принял! Пусть и сразу осознал свою глупость, постаравшись расслабится — он нам не противник, и знает это, — у нас нет особого желания, улыбаться в камеры, и делать прочею ерунду.
— Почему⁈ — вякнула сестра.
— Так что мы бы были только за, если бы ключи раздали… скажем вы, а? Вам же не сложно, да?
Павел вздохнул и заговорил довольно тихим голосом.
— Сложно, нет… вопрос в ином — слишком много людей хотят видеть вас там, на сцене. Мне… меня очень настойчиво просили, все организовать, понимаете? И не так просто отказать этим всем… людям. Тем более сейчас, когда… все вроде как начало налаживаться.
— А что налаживаться? — полюбопытствовала сестренка.
— Все. — вздохнул он. — Вот вам, например, открыли ваш счет, сняли незаконные штрафы, заплатили какие-то деньги…. Разве не хорошо, а? — мы приглянулись и пожали плечами.
— Наверное. — сказала сестра.
— Больше не придётся у вас клянчить как нищенки, без финансовые. — улыбнулся я, глядя на собеседника снизу-вверх.
Сильно снизу-вверх! Насколько же он огромен! А мы…
Павел с улыбкой кивнул.
— Вот и зачем все вновь нагнетать, когда дело наконец-таки пошло в гору?
— Эх, вздохнул я.
— Ладно, мы пойдем…. По участвуем. — сказала сестренка, и направилась в сторону будущей сцены.
— Переоденьтесь. — ласково сказал он, и сестренка осмотрела себя со всех сторон.
Грязное, местами порванное розовое платье… следы машинного масла, земли, прочего! Прожжённые пятна от раскаленного стекла, дырочки в несомых приличных местах! Да маромойки с помойки выглядят лучше! И сестренка это осознала. И покраснела.
Мгновение, и платьице втягивается внутрь её тела. Плечи и грудная часть, в то, на чем одето, а юбка с поясом уходят в живот. Еще миг, и вместо грязного рванья, появляется вполне приличное голубое платьице. Только оно… короткое малость — его покупали ей на шестилетие!
— Эх… — вздохнул Павел, глядя на это.
С его ракурса невидно подробностей, слишком с высока он на нас смотрит! Но я могу с уверенностью сказать, что платье это, ничего не прикрывает. Оно и сшито то так, чтобы быть пышным, с юбкой в разные стороны, и носится на панталончики «для общих глаз», что словно шортики под юбочкой, и их там сейчас естественно нет, как и трусов вообще, сестра такое не носит, да и в запасов такого уже и нет. И размер у одежды сильно не тот, сестренка все же вымахала за прошедшее время не маленько так! В общем… порнография какая-то!
— Что? — не поняла сестра наших взглядов, а Павел перевел взгляд с неё, на меня.
— Есть что получше в её гардеробе?
Я помотал головой.
— Да что⁈
— Мало тебе это платье. Мало. — пояснил я, а сестрица вперила в меня свой взгляд.
— Растении его в тайнике, и надень вновь. — шепнул я ей голосом в тайнике.
— Точно! — сказала она в слух, и платье с неё исчезла, а она сама, стала смотреть в никуда, тужась что-то сделать, от напряжения высунув язычок. — Готово! — вскрик через миг, и Иф так и не понял, что это и к чему, а платье явилось вновь, стало длиннее раза в два, что болтается уже, а не сидит, зато юбка ниже колена, и вообще… по нормальнее выглядит, да! Но все равно… мешок какой-то.
— Эх. — вновь вздохнул мистер охотник, — Могу подсказать хороший магазин одежды, — внимательно посмотрел он на меня, словно бы спрашивая «а вам вообще нужна одежда?», — Цены нормальные, и выбор большой. — добавил он, видя моё молчание и полное игнорирование вопросов как словами, так и лицом, — К тому же… вам бы стоило заехать в ассоциацию, там для вас… прислали карточки. Надо бы получить.
— Поехали. — вздохнули мы хором, и поплелись за Павлом, в его машину.
Грузовичок! Большой грузовой автомобиль! Видавший виды, но… с большой кабиной! Куда может поместится такой большой человек как эта живая гора-председатель. А мы на его сиденьях… а что мы? Мы выглядим там забытыми куклами!
Детскими игрушками на сиденьях! Настолько мы миниатюрны на этом огромном пассажирском диване! У нас ноги даже до края сиденья только-только достают! Будто бы нам не семь лет, а три годика! Таким маленьким я себя еще не чувствовал… даже когда реально был только родившимся младенцем. Как-то не было вокруг меня тогда таких больших объектов! Как-то… не получалось сопоставлять себя… со всем таким, большим окружением.
