— Когда закончим замок. — отвела она взор еще сильнее, немного отворачивая от меня голову, и краснее, тоже, сильнее.

И я вот немного не понимаю, ни себя, ни её! Мы видим все вокруг! Что я, что она! Наше зрение не привязано к телу! Мы можем видеть самих себя со стороны, и даже под мост заглянуть в состоянии, при желании. Зачем эти игры глазами, лицом и эмоциями? Зачем… отворачиваться-поворачиваться⁈ Если можно смотреть лицо, даже если собеседник стоит спиной⁈ Но… мы все равно это делаем. Нам… нравится! И будем делать! Эмоции… приятны! И такое их выражение… даже немного умиляет.

Наконец мы добрались до замка этим неспешным шагом, доведя наших приблудышей до их нового дома. Показали им башню, и место их новой жизни. Квартирку на третьем этаже, с видом на… болотце и кусты, ну и чутка города можно углядеть — все же третий этаж башни, с учетом высоты основания замка, это от земли, как четвертый этаж нормального дома! Кусты столь высокими не растут! Даже если они очень… пышные и длинно веточные. Но все же вид оттуда, не такой шикарный как с обзорной площадке двенадцатого этаже нашей главной башни мамы.

Показали им квартирку, путь в которую был на лифте — пространственные переходы мы еще не сделали, так что просто двигающаяся вдоль стены каменная платформа, и просьба не высовывать ручки за её края, во избежание отрывания этих самых ручек. Ну и квартирка, где из мебели только ничего. Зато есть комнаты и свет… правда непонятно как его выключать.

— Пока, наверное, мы отключим освещение, чтобы не мешать вам хоть немного поспать, — сказал я, обдумывая ситуацию, — Потом доделаем, и будет нормальный выключатель.

— Как пожелаете, — склонился наш новый слуга в поклоне, и его жена, предварительно похватав за головы с любопытном озирающихся детей, тоже склонилась вместе со своими чадами.

— Отдыхайте, — сказала им сестренка. — Мы позже подойдём, как со всем закончим. — сказала она, и мы провалились сквозь пол, оставив семью в квартире, откуда просто физически нет выхода, даже окна, не открывающиеся и снаружи их нет.

Семейка стала располагается, говоря «Ну, теперь это наш новый дом», и неуверенно улыбаясь, даже и не зная, радоваться им или не стоит. Мелким же… мелким же тут же приспичило в туалет:

— Мама, я писать хочу!

А как же иначе то⁈ Столько воды вокруг и не пописать⁈ И в ванной комнате в тот же миг появился унитаз, хоть его там и не было изначально. Каменный, гранитный, непонятного цвета камня — самый простой дешманский! Без однородности цвета. Но все равно довольно крепкий, за счёт монолитности «литья», и такой… захочешь не сломаешь. А еще там нарисовалась такого же полосатого цвета довольно симпатичная ванная. И смеситель с гусаком, тоже выполненный целиком из камня.

— Отломится, отломится, — сказала сестрица, имея ввиду довольно тонкий и длинный для каменного изделия гусак смесителя, выплывая при этом из пола, выходя из тайника, где делала все эти предметы быта для своих зверушек.

— А еще, та девочка… — продолжила говорить девочка-любопытница, когда её мать нагнулась пред ней, думая, куда бы пристроить писающею дочь для пописать, — она…

— Тише. — улыбнулась женщина, глядя на дитятку, — она теперь наша хозяйка. Наша начальница и босс. К ней надо проявлять уважение!

— Но…

— Да, она маленькая, но ты должна обращаться к ней как в взрослым и очень важным тетям.

— Но…

— Именно так!

Девочка накуксилась, а потом напомнила, что хотела бы пописать, начав ерзать ножками, стоя на месте, явно зажимаясь из последних сил.

Мать семейства обратилась к мужу, на тему того, куда можно слить мочу — нашлась только небольшая бутылка из-под воды в одной из сумок, что несли с собой эти наши новые жители. Но писать в горлышко бутылке девочке… её ждет непростое будущее! Однако прежде чем это все же случилось, и хоть и бутылка была уже проставлена, произошло чудо — мальчик семьи, что тоже зажимался и был на гране, нашел туалет! В смысле он, туалет, комната санузла, там была всегда, но они видели только то, что он пуст! И туалетом потому не считалась. А тут… трон. И мальчик радостно об этом всем сообщил и тут же посмешил воспользоваться, скачком сбрасывая балласт.

— А куда мы все эти кака будем девать? — поинтересовалась сестренка у меня, стоя как и я, внизу этой самой башне, и участвуя в строительстве прочих квартир этой круглой башенки и их пространственного зачарования на квадратные комнаты.

— Ты лучше подумай, как они пол будут вытирать! — усмехнулся я, так как девочка, от радостного крика брата сикнула, а рука её матери дрогнула, и стуйка улетела «мимо кассы».

Ну и остальной поток, что полился из плачущей малютки, тоже, не пошел целиком куда надо. Ну а нести на занятый унитаз сущею и ревущею… вообще была плохая идея!

— Ну как-нибудь выкрутятся. — пожала плечами сестрица, наблюдая, как чутка поругавшись, родители крохи вогружают её в ванную, и обнаруживают что из обоих кранов смесителя идет одинаково теплая вода, так как идет из одного резервуара, без подогревов и прочего.

— У них там вещей три грамма, — вздохнул я, — даже комплект постельного всего один. И пусть вещи в основном детские, но… — внимательно поглядел я на сестру, — ты им что потом, свои вещи отдавать будешь?

— А почему бы и нет? — пожала она плечами.

— Ага, а то, что у тебя уже у самой остался почти пустой шкаф, ничего, да?

— Ну… ладно, что ты предлагаешь?

— Да я так, ничего…

— Ворчишь, да? — посмотрела она строго.

— Ворчу. Да. — повинился я, и решил сменить тему, — Ну а насчет кака… пусть пока хранятся в отстойнике. А потом что-нибудь придумаем.

— Пусть пока воняют, да?

— Зачем вонять⁈ — изумился я, — Там все цивильно-герметично!

— Эх.

Убедившись, что переехавшей семье больше ничего не угрожает, и все самое перво необходимое есть — тепло, сухо, лужу вытирают, и вода с канализацией есть, мы вернулись к своей работе по фундаменту — замок как раз накренился на бок на несколько сантиметров сразу по всем плоскостям! Целиком!

В первую очередь мы его конечно выровняли, но без точной подгонки, чисто так, примерно. А потом стали переводить весь вес замка, на одну сваю, вдавливая её в грунт на максимальную глубину! Продавливая все то плотное, но висящее над пустотой, что прячется там под землей. И вонзаясь наконец, в по-настоящему прочный грунт, на котором даже на одной свае может стоять весь замок целиком без проблем, если эта свая не обломится — парочку мы так обломили, начав после этого балансировать ситуацию аккуратней.

Мать в это время благополучно спала, так что не почувствовала землетрясения замка и его подвижек. А вот новая семейка… вполне ощутила! И напугалась! Жавшись друг дружке в большой комнате. Как ни крути тут, в Залехе, не бывает землетрясений! И любые подвижки почвы, признаки лишь одного — где-то идет бой. А замок двигался вполне неплохо от наших действий, поднимаясь порой на два метра вверх! Хоть и именно ударов было всего два, когда мы сломали сваи, на которых вывесили замок, с опорой не по центру.

Из неприятного выяснилось то, что наши сваи легко ходят вверх в низ во всем грянете. Кроме той скалы, что мы нашли «где-то на дне», в которую и уперлись наши «курины ноги» замка, эти «ножки», эти сваи, оказались до одури скользкими гладкими камнями! Мы их такими сделали, но… сваи, как понимаю, недолжны быть такими, и за грунт должны цепляться и даже висеть в нем, а не ходить туда-сюда, словно бы обмазаны маслом.

Так что зацепа за грунт против извлечения у этих свай нет никакого от слова совсем, только собственный вес замка, свай и его основания. Ведь в найденную скалу простые каменные сваи даже с давлением в тысячи тон на квадратный метр, пусть и входят, но за этот камень совсем не держатся на извлечение. Этот камень там. как понимаю, от такого, начинает просто крошится!

А поскольку грунт в поверхностных слоях, слабый, и ничего не держит, а слой твердой породы под землей неровен, и под уклоном, то зачастую свая начинает ехать в сторону по этому склону, лишь царапая поверхность. И в конечном итоге, просто соскальзывает бок, ухает со склона вниз, или ломается у основания под брюхом замка, из-за слишком большого угла наклона, лишая наш замок точки опоры.