Павел сглонул, понимая, насколько дорого стоит такая пища, которую не найти в подземельях, но которую можно создать, при помощи ресурсов оттуда. Знает он и о том, насколько редки такие яства, ценны и насколько ограничен у них круг блюд! Ведь не так уж и много производителей, кто занимается их производством. И вряд ли дети в курсе этого всего.

А сами близнецы, видя его озадаченность, только лишь подмигнули ему. И под укорительный взгляд их матери, тихо шепнули «Ешьте! Угощаем!» Павел кочевряжится не стал, начав уплетать вкусную и безумно полезную для охотника пищу большой, под его размер и размер чана с кашей, ложкой, что тоже была каменной, и появилась рядом с блюдом из стола.

Он понимает, почему остальные блюда тут такие вот, обычные — они не для него! Они для матери, что почти простая женщина — от неё все же веет какой-то долей магии, но это скорее всего влияние детей и окружения, а не её собственная сила. Для неё такие блюда, тем более в большом количестве и на постоянной основе, будут вредны. И даже смертельны! И это не считая цены этих блюд, хотя Павел думает, что для своей матери дети бы средств уж не пожалели и кормили бы её самым лучшим, если бы был от этого толк.

Павлу же эта обычная с виду каша, которую он, под непонимающим взглядом обычной женщины с таким аппетитом за обе щеки уминает, едва жуя, позволит восполнить утраченные силы дня. Не только физические, но и магические. И поскольку эта каша гречка-рис, долгоиграющая, то эту ночь на ногах, он точно проведет без проблем и даже тени усталости прожитого дня. Ради неё уже стоило сюда приходить.

Однако председателя интересует еще кое-какие моменты, сулящие прибылью для ассоциации охотников. И доев кашу, и вновь начав потягивать чай и вкусности уже на сытый желудок, он поспешил поинтересоваться:

— А все эти предметы, — обвел он взглядом стол с посудой, на большей части которой по прежнему красовался сервелат нарезкой, сыр да хлеб, — они существуют только в замке, или их можно выносить?

Дети переглянулись, непонимающе хлопая глазами.

— А почему нельзя? — поинтересовалась девочка, смотря на него с видом «А почему небо голубое?».

— Ну так…

— Если вы о ограблении, — перебил мужчину мальчик, не дав закончить фразу. — то фигли кто от сюда что вынесет без нашего ведома.

— И вообще уйдет. — плотоядно оскалилась девочка, и их мать почему-то побледнела.

Это то понятно! — усмехнулся Иф в душе, и посмотрел на две двери, одна из которых ведет на первый этаж с двенадцатого, а вторая вообще непонятно куда. С таким контролем пространства внутри дома, они могут просто запереть нежеланного гостя в одной из комнат! Даже если он залезет в замок через окно — и он посмотрел в окно, — вот только вообще можно ли залезть внутрь через эти окна?

И он с этими мыслями сунул руку в окно, не обнаружив там стекла. Однако, граница некого пространства, невидимая глазу, но вполне ощущаемая там все же была! Ведь на улице — холодно! А тут, в замке, тепло! Но заметить это толстокожий Павел сумел только ощутив наглядную четкую разницу температур, барьер которой пролегает где-то внутри оконного проёма.

А еще он понял, что в помещении светло как днем, хотя на улице мгла, и видно хоть то-то только благодаря фонарям набережной, свечению замка, и окон домов района. Вот только в комнате, источники света совсем уж неясны, так как кажется тут светится буквально все, даже ложки и посуда. Что уж там говорить о сияющем самоваре?

— Павел, поможете нам выбрать мебель? — сказал мальчик и достал из стола, из грани камня! каталог мебельной продукции одной из фирм города.

В таком ключе я еще не работал! — усмехнулся старый охотник, но отказываться естественно не стал, у него еще были вопросы к этим детям, и хотелось бы получить из этой встречи нечто большее, чем одну кашу с мясом на ужин. Да и их мать, надо как-то растормошить, чтобы она, не сидела истуканом, грустно глядя на все пустым взглядом поджав губки.

Изучение каталогов за опустевшим столом — блюда и самовар в него просто провалились, привело к весьма неожиданным результатам — предметы мебелей, изучаемой в каталогах, стали появляться прямо из стен, демонстрируя всем, как они бы выглядели в реальности.

Да, из камня! Да из-за того, что они были срисованы с бумаги, получающиеся тумбочки, столы, шкафы и стулья, не всегда выходили как надо с первого раза. Но все же, скорость воспроизведения заинтересовавших детей, их мать, или даже Павла предмета мебели — впечатляет! Просто… десять секунд задумчивого ничего неделанья одного из детей или обоих сразу, и вот из стенки выезжает заказанный табурет, с кривыми ножками из резного… камня.

— А золотой унитаз могете? — усмехнулся Павел, глядя на этот стульчик, на который он бы даже дышать побоялся, не будь тот пропитан магией.

Толстые и кривые ножки, имели серьёзное утоньшение и подпил из-за резьбы в самом нагруженном месте — на месте изгиба! И по законам сопромата… эта хрень могла быть только из металла, а никак не камня, как сделали детки, или дерева, как было на картинке в журнале! Но… как показуха на не дышать, вполне годно!

Из стенки плавно и неторопливо вылез сияющий и хорошо начищенный золотой унитаз.

— Во! — сказала девочка, указывая на него двумя руками, — Легкотня вообще!

А мальчик почему-то сделал рука лицо. А потом, встал, подошел к стене, из которой выехала такая же золотая раковина, и приделал к ней вынутый из собственного тела обычный смеситель из «прессованного риса» покрытого блестящим хромом. Открыл кран у смесителя, что просто так в гнездо только что воткнул — потекла вода, уходя в раковину, что явно ни к чему не подключена, и просто на стенке весит без подключенного сифона. Проверил кран второй, что тоже давал воду, убеждаясь, что все работает, и отошел назад, к столу, демонстрируя композицию — ванная комната готова!

Взмах руки девчонке, и вокруг раковины и унитаза вырастают стены. Она, прикусив кончик язычка, начинает торить какой-то орнамент на стенах комнатки о трех стенах, делая черным камнем ветки деревьев, зеленым листву, а розовым цветы, вырисовывай красивые цветущие деревья в саду.

Мальчик же, в это время, сотворил рядом с собой ванну из зеленого малахита. Цельно литую, тоже с узорами, но не такими изящными, как выводит на стенах его сестра, а просто, природным узором камня. И прикатил корыто на каменных ножках в ванную комнату, словно бы у ванной были колесики. Поставил в сторонку, поковырялся в свой груди, засовывая в собственную плоть руку по самый локоть, вздохнул — видимо второго смесителя не нашлось.

— А вы так вообще можете все что угодно создавать? — поинтересовался Павел, задавая второй животрепещущий вопрос.

Ведь то, что это созданное, может быть отсюда вынесено, потому что «А почему нет?» он уже узнал, теперь нужны границы того, что они могут тут создать. То, что это могут быть и очень сложные вещи он уже убедился — расцветающая на стенах ванны картина с лесом фруктовых деревьев, покрывалом травы, и даже какой-то пичугой на ветках ему явственно об этом горит! И ведь вся эта картина из камня! Из разноцветного камня! Разного камня, что видно довольно наглядно по его текстурам. И весь этот камень, словно бы прорастает один внутри другого, создавая эффект, будто все эти рисунке на стенах, не появляются там, а именно… растут.

Деревья, трава… у Павла даже сложилась впечатление, будто это нифига не картина, а какой-то очередной портал в другое место! Настолько живыми и красочными получились эти стены! И настолько плавно перетекали узоры с одной стены на другую, словно бы это просто стеклянные стены средь поля и сада. Вот только если приглядеться, камень виден, и понятно, что это просто картина! И Павел вдруг понял, что детки могут зарабатывать и на этом — продавать вот такие живые каменные картины, где есть объём, глубина, некая магия… и они будут с руками улетать на аукционах за миллионы Юнь, как стартовая цифра. Один факт, кто их создал будет делать им цену, а уж материал, свойства, вид…