– Что ж, он не рок–звезда, – говорит Элис, и Рейф поворачивается и сужает на ней глаза.

Я усмехаюсь, видя, как Истон вздрагивает от того, что Элис использует термин, который он ненавидит, когда я применяю его к его профессии, пока она пытается выкрутиться под тяжестью взгляда Рейфа.

– Я имею в виду, ты был мирового класса атлетом, детка...

– Да, да, – говорит Рейф, качая головой и глядя на Истона. – Серьёзно, что же парню сделать, чтобы заслужить немного уважения?

– Когда разберешься, напиши мне, – парирует Истон, и его укол предназначен мне.

– Когда ты был в своём прайме, – продолжает Элис закапывать себя ещё глубже, пока Рейф внезапно встаёт, подхватывает её на руки и смотрит на неё сверху вниз с блеском в глазах.

– Серьёзно, надо было так меня подставлять? Можно спросить, как именно ты планируешь искупить свою вину?

Она хихикает.

– Эмм–м... Шоты с тела?

– Сомневаюсь, но посмотрим. – Он поворачивается с Элис на руках. – Было приятно познакомиться с вами обоими. Я пойду утоплю немного уважения в моей жене, пока пытаюсь вернуть себе немного мужественности.

– Приятно было познакомиться, – добавляет Элис.

Мы оба прощаемся с ними дружелюбно, не в силах сдержать улыбок, когда Рейф запрыгивает с ней в бассейн. Истон поворачивается ко мне, его ухмылка значительно меркнет, пока он пожирает меня взглядом в моём бикини, и его глаза сужаются ещё больше, когда они приковываются к цепочке.

– Какого чёрта на тебе это бикини?

Я тут же парирую.

– Чтобы позлить тебя, потому что я чувствовала себя мелочной.

– Миссия выполнена. Ты мелочная.

– Если это поможет, я ни разу не переворачивалась с тех пор, как вышла сюда, так что я почти уверена, что мой загар на эту неделю, блять, испорчен.

– Это не помогает. – Его взгляд снова опускается на цепочку, очередное напоминание о той ночи, навсегда врезавшейся в наши сердца и умы.

– Конечно, я взяла её. Я хочу пережить заново каждое воспоминание, связанное с этой безделушкой за двадцать долларов. Вот только, кажется, это снова привело нас к очередному дежавю. Скажи мне, появится ли сейчас gorgeous поп–звезда, чтобы сказать мне, что эти последние годы были сном и я не получила парня?

Он вздыхает, а я впитываю его взглядом: его грудь обнажена, рубашка в руке. Его кожа так легко впитывает солнце, что загар, кажется, темнеет с каждой секундой. Моя жажда вспыхивает, пока я оглядываю его с головы до ног.

– Так ты правда пришёл сюда, чтобы стать неандертальцем и надрать задницу Рейфу Хембри? – хихикаю я.

Подобие улыбки мелькает на его губах, но враждебность берёт верх.

– Да ладно, Истон, я стараюсь. Я не хочу ссориться.

– Как же не хочешь. Надень свою накидку. Если хочешь поговорить, мы можем подняться наверх.

– А может, я и не хочу разговаривать, – говорю я, снова потягивая свой пустой бокал.

– Натали, – сквозь зубы произносит он.

– Ладно. – Я натягиваю накидку и застёгиваю сандалии, прежде чем взять свою сумку. Едва я встаю, как немного пошатываюсь, и Истон быстро помогает мне удержать равновесие на моих платформах.

– Уф, ладно, последний глоток, кажется, сделал своё дело, – хихикаю я, пока Истон провожает меня внутрь, полный едкой энергии. Небо и земля по сравнению с мужем, который встретил меня вчера. Проходя мимо печально известного бара, я замечаю знакомое лицо.

– Боже мой, Истон, это ДЖЕРРИ!

Бармен оборачивается, его черты напряжены, пока он не узнаёт нас, и тогда он улыбается нам в знак приветствия.

– Привет! Не думал, что снова увижу вас двоих здесь.

– Как дела, чувак? – отвечает Истон, одаривая его беззаботной ухмылкой, пока подводит меня к стойке, прежде чем повернуться ко мне. – Сколько ты выпила?

– Два, полиция нравов.

Истон опускает подбородок.

– По старой памяти, налей мне два на дорожку.

Тот соглашается, мгновенно наливая два шота, пока они обмениваются парой слов, и Истон опрокидывает один. Я беру второй, а Истон хватает мою руку так, что стопка оказывается у его губ, прежде чем он наклоняет её, заставляя меня самой влить в него напиток.

– Мелочно, – ворчит он в напоминание, прежде чем оставить купюру на баре и притянуть меня ещё ближе к себе. Едва моя текильная возможность украдена, как он направляет нас к лифту.

– Увидимся, Джерод, – кричит Истон, и в ответ тот дарит нам обоим тёплый прощальный взмах рукой.

– Ты ведёшь себя как настоящий мудак, знаешь? – ехидничаю я, когда он вталкивает меня в лифт. – И я знаю, что его зовут Джерод. Это наша давняя шутка. Ты правда собираешься быть вот этим парнем прямо сейчас?

– Мы ещё даже не дошли до сути, Красавица.

– Тогда зачем вообще приходить за мной, если ты просто хочешь затя–а–а–гивать это.

В одно мгновение он прижимает меня к стенке лифта, и в его глазах ярость. Я не могу сдержать прилива адреналина при виде этого. Он чертовски сексуален, когда собственничает и зол.

– Хочешь, чтобы я был откровенен во всём, Красавица? Что ж, ты сейчас получишь чертовски хорошую дозу правды.

– Меня это устраивает, – тут же огрызаюсь я.

– Посмотрим, – говорит он, держа нас близко и глядя на меня сверху вниз.

– Эй, если у тебя есть претензии, музыкант, пожалуйста, вываливай их на меня.

Он усмехается надо мной. – О, у меня есть претензии, миссис Краун.

– Что ж, тебе не было стыдно выносить их на публику всего несколько часов назад. Почему ждать теперь?

Лифт открывается, и он вытаскивает меня из него, одновременно доставая свою ключ–карту. Пока он открывает дверь, я не могу не восхищаться шириной его спины, тем, как его прекрасные иссиня–чёрные волосы отдельными прядями ниспадают на затылок. Я изголодалась по нему и просто хочу, чтобы эта ссора и разлад закончились. Я просто хочу отмотать последние двадцать четыре часа назад и начать всё заново.

В следующую секунду я прижата к двери с другой стороны.

– Наш «мексиканский отпуск» начинает всё больше походить на «дежавюкацию», – хихикаю я, пока Истон дёргает за завязки моих трусиков от бикини, а затем срывает их с меня. Я дёргаюсь вперёд от этого движения, а он слегка прижимает меня обратно к двери. Жаждущая, готовая и желающая выплеснуть ту агрессию, что он явно чувствует, я уже собираюсь дать ему это понять, как он с театральным эффектом рвёт мои трусики пополам.

У меня отвисает челюсть.

– Мудак! Это было самое дорогое бикини, которое я когда–либо покупала!

– Я просил тебя не носить это на публике, потому что не хотел, чтобы мир видел так много из того, что я, блять, считаю священным. Неужели это была действительно слишком большая просьба?

– А ответить на одно сообщение, на один звонок – была слишком большая, блять, просьба?

У него хватает совести выглядеть виноватым.

– Если бы я сделала так с тобой, ты бы взбесился, и у тебя не было проблем, когда твоя бывшая была в похожем бикини.

– Она была не тобой, тут, чёрт возьми, нет никакого сравнения, и я не знаю, почему ты... – он обрывает себя.

– Почему я что? Истон. Скажи это, – бросаю я вызов.

– Я знаю почему. Я просто, блять, ненавижу это.

– Я тоже, – парирую я.

– Мы до этого ещё дойдём.

– Так ты и эту ссору тоже контролируешь? Знаешь, нам ещё многому нужно научиться. Рейф и Элис могут разговаривать с другими людьми в купальниках, не сходя с ума. Элис даже не дрогнула, когда увидела Рейфа со мной у бассейна. Так должны вести себя нормальные пары. Это зрело. Это по–взрослому. Рейф и Элис не становятся до идиотизма ревнивыми, как мы.

– Ладно, начни с себя, – дразнит он. – Позволь мне провести неделю, не слыша от тебя, что я чей–то, блять, запасной вариант.

– Туше, – говорю я, поднимая руку. – Всё, что я говорю, это то, что он тоже симпатичный публичный человек. Они – хороший пример для подражания.

– Да, уверен, будь ситуация обратной, он бы тоже впал в первобытный строй.