МОЯ РОДИНА КАЖЕТСЯ САХАРНОЙ Моя родина кажется сахарной, но сколько горечи в ней! Моя родина кажется сахарной, она из зеленого бархата, но солнце из желчи над ней. А небо над ней — как чудо: ни грома, ни туч, ни бурь. Ах, Куба, скажи мне, откуда, ах, Куба, скажи мне, откуда взяла ты эту лазурь? Птица прилетела неживая, прилетела с песенкой печальной. Ах, Куба, тебя я знаю! На крови растут твои пальмы, слезы — вода голубая. За твоей улыбкой рая — ах, Куба, тебя я знаю — за твоей улыбкой рая вижу я слезы и кровь, за твоей улыбкой рая — слезы и кровь. Люди, что работают в поле, похоронены в темной могиле, они умерли до того, как жили, люди, что работают в поле. А те, что живут в городах, бродят вечно голодные, просят: «Подайте грош», — без гроша и в раю умрешь. Они бродят вечно голодные, те, что живут в городах, даже если носят шляпы модные и танцуют на светских балах. Была испанской, стала — янки. Да, сударь, да. Была испанской, стала — янки. Для бедных — беда, земля родная и голая, земля чужая и голодная. Если протягивают руку робко или смело, на радость или на муку, черный или белый, индеец или китаец — рука руку знает, рука руке отвечает. Американский моряк — хорошо! — в харчевне порта — хорошо! — показал мне кулак — хорошо! Но вот он валяется мертвый — американский моряк, тот, что в харчевне порта показал мне кулак. Хорошо! КОГДА Я ПРИШЕЛ НА ЭТУ ЗЕМЛЮ
Когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал. Я пошел по дороге со всеми и этим себя утешал, потому что, когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал. Я гляжу, как люди приходят, как люди уходят в славе и в обиде. Я иду по дороге. Нужно глядеть, чтоб видеть, нужно идти по дороге. Некоторые плачут от обид, а я смеюсь смело: это мой щит, мои стрелы — я смеюсь смело. Я иду вперед, нет у меня посоха. Кто идет — поет. Я иду вперед, я пою досыта, я иду вперед, нет у меня посоха. Гордые меня не любят: я простой, а они — знать, но они умрут, эти гордые люди, и я приду их отпевать, они меня потому и не любят, что я приду их отпевать. Я гляжу, как люди приходят, как люди уходят в славе или в обиде. Я иду по дороге, нужно жить, чтоб видеть, нужно идти по дороге. Когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал. Я пошел по дороге со всеми и этим себя утешал, потому что, когда я пришел на эту землю, никто меня не ожидал. ЭЛЕГИЯ Дорогой моря, добыче рад, дорогой моря пришел пират; он улыбался чужой тоске, держал он палку в сухой руке. Забыть не может моя тоска о том, что помнят и облака. Он ствол надрезал, он смял луга, он вез железо и жемчуга. Дорогой моря и черных слез на запад горя он негров вез. О том, что помнят и облака, забыть не может моя тоска. Увез он негров, чтоб негры шли, чтоб рыли недра чужой земли, и хлыст, чтоб щедро рабов хлестать, и смерть, чтоб негру, уснув, не встать. Дорогой моря идем одни; здесь я и горе моей родни. Ты не забудешь, моя тоска, о том, что помнят и облака. ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ ПЕСНЯ Пой, Хуан Бимба, пой! Гитара моя с тобой. — На Кубе гитара — трес, в Венесуэле — куатра. О том, как горька моя нефть, знает кубинский сахар. Пой, Хуан Бимба, пой! Гитара моя с тобой. — Я видел твой флаг на Кубе, флаги мои я знаю, их держат чужие люди, нами они управляют, Британцы и янки всюду делают темное дело, взяли зеленую Кубу, взяли и Венесуэлу. Пой, Хуан Бимба, пой! Гитара моя с тобой. — Нет у меня жилища, нет у меня покоя, они меня всюду ищут, следом идут за мною. Ночью темен мой голос, ночью пою я тихо, но только выглянет солнце, я петь не буду — я крикну. Встань, Хуан Бимба, идем, будем кричать вдвоем. |
