КИПАРИСЫ Осеняя миром и глубокой тенью Виллы, скрытые застенчивой сиренью, Виллы, где в садах белеют, как когда-то, Несколько разбитых и замшенных статуй, И бросая знак печали и покоя На поля, на нивы, буйные от зноя, Возвышаясь, как монахи, над холмами И беседуя с какими-то тенями, Сторожа высокие тосканской дали Со стволами, полными печали, Одиноки, погребальны и унылы, Вы струите ночь на важные могилы. Адольф Ретте
(1863–1930) ЗИМНЯЯ ПЕСНЯ С подругами дама работает в башне, Веселая прялка стучит и поет, Поет о сеньорах бесстрашных, Уехавших в дальний поход. Веселые прялки смеются над снегом, Веселые прялки прядут и стучат: «Сеньоры одержат победу И скоро вернутся назад!» О дамы, напрасно, напрасно вы пели, Глядите, проходят унылые дни. За днями проходят недели, Назад не вернутся они! Уж дама дрожит одинокая в зале, Подруги ея на кладбище давно, Ей волосы саван соткали, И в зале пустынной темно. Послушай, послушай, как ветер заплакал, Над башней твоей он опять закричал, Задул на лету этот факел И, точно больное дитя, застонал… О ветер! Он стонет, он гасит огни, В крестовом походе погибли они! ХВАЛА ВЕТРУ Ветра голоса послушай! Вздохом грозным он склоняет травы ниц, Вздохом плавным он перегоняет птиц, Вздохом дряхлым убаюкивает душу, Вздохом юным гонит прочь печаль И зовет куда-то вдаль, Ветра голоса послушай! В октябре он, пьяный молодым вином, Обагренный виноградным соком, С мельницами пляшет на лугу пустом И хохочет на холму высоком. В декабре он злобен и отважен, Дует из замочных скважин, По его приказу пляшут флюгера, Ставни щелкают, как кастаньеты; ветер злится, Чтобы проникнуть в дом, срывает черепицы, Покрывает реки слоем серебра, На поля холодные, блестящие и синие Он наносит снега и густого инея. А в апреле нежный и весенний, Он играет ветками сирени. Под его дыханьем речки еле-еле Рябью покрываются в апреле. И когда он тополь на лету зацепит, Раздается веток тихий лепет. Он в июле тяжело над нивами ползет, Пахнет пылью и грозой, сбирает облака, И когда крестьяне едут с полевых работ, Ветер сушит лошадей вспотевшие бока. В нем радость, в нем жизнь, в нем движенье, От ветра становится чище Тяжелое тленье Кладбища. Франсис Вьеле-Гриффен (1863–1937) «Нежные вечера завяли…» Нежные вечера завяли, как цветы осенние… Что мы скажем иве, лодке, рощам юным? Душа моя полна тишины и забвенья. Что мы скажем дюнам? Ветер набегает шаловливый, Я чую на щеке его свежий поцелуй. Ночь утешает и шепчет, как мать, стыдливо: «Милый, спи, не тоскуй!» Что мы скажем ивам? Вы были моим королем, И давно ли? Мы смеялись, не зная о том, Что играем старые роли? Знала ли я, знали ли вы об этом? Не зная печали, С нашим нежным и лживым смехом Что мы знали? Вы, наверно, о старой поэме, А я о сказке доброго счастья: — Ты любишь? — Люблю. — Я тоже… О боже, Неужели мы стали стариками И ныне в нашей власти Смеяться над всеми, Даже над своими снами? Что мы скажем дюнам, Иве, лодке и рощам юным? Тихо выходит луна, и мы знаем оба, Что сейчас сердце умрет, без жалоб, без злобы… «Сказочный вечер был с нами…» Сказочный вечер был с нами, Лучшего из твоих годов Вечер нежных благоуханий, Встающих с лиловых лугов. Ты сказала, эхо моей души, Под шелков печальный лепет, Мерно звучавший в тиши: «Отчего так грустна наша радость, Какой траур лежит на свете И делает грустной каждую радость?» И я тебе ответил В этот вечер ласковый и смутный: «Ты слышишь запах лета, он тяжел и светел, И в нем минута за минутой Осыпается лучший из твоих годов, Траур любви лежит на свете, Траур пробивших вдали часов». ОСЕНЬ
Подлая, как дождь или холод, Как ветер, жестокая и глухая, Лживая, как небосвод тяжелый, Осень плачет, блуждая. Я слышу — ее посох в окно стучит. Гляди! Она здесь стоит. Открой дверь! Пристыди ее! Она за собой плащ унылый тащит. Ее ноги в грязи и в горечи! Кидай камнями в нее! Не бойся, когда она плачет, Не верь ей — она притворщица. Я знаю, она приходит с нежным взглядом, С свежими улыбками, с темным виноградом. Шепчет милые слова О теплом летнем воздухе, О ветре, что листья колышет едва-едва, И о желанном отдыхе Я ее знаю давно, Она как-то ужинала с нами, Пила молодое вино И осталась в хлеву на ночь. Она спала с коровой и кобылой. Ты ей, хитрой, не верь — На утро изморозь рощу покрыла, Закрой дверь! Пусть она идет дальше своим путем, Пусть она клянчит под чужим окном, Пусть ее пустят в чужой дом! С волосами, в которых треплются листья завялые, С взглядом нежным и пустым, С голосом хитрым и жалобным Пусть идет к другим! Ты растопи камин; придвинувшись к нему, Я буду ждать суровую и честную зиму. |
