От Ялты по трассе действительно оказалось совсем недалеко ехать, минут двадцать по широкой, но довольно извилистой дороге. То есть, это я сначала так думал, что она извилистая, пока мы в сам Гурзуф спускаться не начали. И там в полной мере понял значение этого слова.

Поселок сверху выглядел совсем крохотным, всего разок мелькнув яркими крышами между деревьев где-то на склоне горы. Но ехать по нему пришлось минут пятнадцать — серпантинный спуск больше напоминал кардиограмму тяжело больного человека. Прямо, направо, налево, прямо — я уже минут через три потерял направления движения. То ли мы продвигались, то ли уже обратно ехали — никак не понять.

Да еще повороты настолько крутые, что даже медленно ведя машину, водитель заставлял нас из стороны в сторону качаться, как китайских болванчиков. Как местные тут ездят, вообще? Дальность видимости крохотная, дорожки узкие, две машины едва-едва способны разъехаться. А по обеим сторонам — дома, заборы, подпорные стены от оползней. Как по ущелью катишь.

Вот он настоящий южный колорит, подумал я тогда. Разноразмерные домики лепились к склонам так тесно, что казалось, что владелец одного, выйдя на балкон, может позавтракать с другим, живущим через дорогу. Даже в Ялте посвободнее.

— Интересно, — хмыкнула Аника, наблюдая за видами из окна. — Этот Дима специально тут поселился? Чтобы отваживать непрошенных гостей такой вот дорогой?

— Очень на то похоже, — усмехнулся я.

И сразу же нахмурился, напрягаясь. Впереди, блокируя обе узкие полосы, стоял черный, вкруг тонированный ультра-пацанский внедорожник, на крыше которого еще и что-то вроде решетчатого подиума-багажника располагалось. С мощной фарой на подвижной турели.

Рядом с машиной крутилось человека четыре, насколько я мог судить из салона — кавказцы. Ничего не имею против этих ребят, они реально разные бывают. В том же Питере я и с парочкой воров был знаком из горцев. И с коллегами, которые надежностью превосходили бетонную стену бункера.

Но вот что я знал абсолютно точно: черный тонированный джип, снаряженный будто бы на охоту, и четверо гортанно орущих ребят с фигурами борцов, перегораживающие дорогу, это очень и очень плохой знак. Особенно после того, как на набережной встречаешь опасного человека, которого тут не должно быть.

Мы как раз вывернули из-за поворота и шли на спуск, так что от резкого торможения всех в салоне сильно качнуло. Водила сразу же сильно нажал на клаксон, разрывая наступающий вечер резким сигналом.

— Михаил? — тут же прилетело от Аники сзади. Голос ее был встревоженным.

Без продолжения, но его и не требовалось. Девушка, как и я, сразу же заподозрила, что появление кавказцев не случайно. И связано — наверняка, иначе и быть не может! — с недавним столкновением с посредником Клейном. А раз они так быстро появились, да еще и прямо на нашем пути, мой телефон прослушивают. Без вариантов.

Подтверждая подозрения, позади нас резко затормозила еще одна машина, какой-то бежевый пикап. Молча — водитель, в отличие от нашего, на клаксон жать не спешил.

Зажали! Черти, ну надо же, как ловко сработали! Точно вели!

— Из машины! — отрывисто бросил я, сам открывая дверь и выскакивая наружу.

Сидеть в салоне в такой ситуации, совсем не вариант. А вот на улице хоть какие-то возможности появлялись. Оружия нет, пистолет я еще во Владимире сдал, убывая в отпуск, но имелась магия. Пусть и не ультимативная, чтобы уж совсем ничего не бояться, но все же не такая ущербная, как прежде.

На дороге мы с Ворониной оказались одновременно, сразу же двинувшись в разные стороны. Не то чтобы тут было куда — с одной стороны высоченный кирпичный забор, а с другой подпорная стенка, переходящая в стены двухэтажного особняка. Но хоть сектора противникам растянем, и то что-то.

Из задней машины никто выходить не спешил, там, насколько мне удалось разглядеть через лобовое стекло был всего один человек. А вот от перегородившего дорогу джипа к нам сразу же двинулось два горца. Безоружные, насколько я мог судить. И очень активно размахивающие руками.

— Эй, зачэм сигналишь, а? — закричал один.

— Самый нэтэрпэливый, да? — вторил ему другой.

Я на всякий случай уже создал небольшой щит перед собой, а второй такой же, повесил перед Аникой. Спасибо дорогой частной медицине — сейчас прежде неподъемные усилия были совершены легко, и практически на автоматизме. Надесь и в драке не подведут.

— Вы дорогу загородили, — смещаясь бросил я. — Нам проехать надо.

— Эй, сэйчас проедешь, да!

— Нэмного подожди, князь закончит и всэ поэдут, а!

После его слов я бросил взгляд на оставшуюся пару мужчин у джипа. У одного из них в руках с удивлением опознал гитару, а у второго, в парадном военном мундире — здоровенный букет цветов.

Так, что происходит⁈ Это что, такая конспирация для публики? Как у Антонио Бандероса с футляром от контрабаса?

В этот момент наш водитель, а следом и тот, что в пикапе, еще раз нажали на клаксоны. Пронзительно-возмущенные гудки загуляли по узкой дороге, и двое странных мужчин у машины тут же повернулись в нашу сторону. А до этого даже внимания не обращали.

— Эй, вот зачэм, да?

— Просил жэ по-братски, а! — тут же замахали руками двое ближних.

Высокий молодой грузин в парадке вручил букет своему спутнику с гитарой и решительно зашагал к нам.

— Все, князь идет… — как-то грустно выскочило у одного из тех, кто преграждал нам дорогу.

— Ой, что будэт сэйчас, а!

Я уже ни черта не понимал, но к перед приближением «князя» приготовил в спрятанной за спиной руке «лезвие». Буквально сегодня днем «научился» этой техники воздушников. Если на умном — кинетический режущий импульс. В памяти моего предшественника это колдунство звучало как «генерация узконаправленного, высокоскоростного ламинарного потока кинетического солитона», чтобы это все не значило. Что куда более важно — у заклинания была дальность действия до двух до десяти метров, и проникающая способность, способная развалить до трех миллиметров стали. Самое то в таких вот обстоятельствах.

Военный остановился как раз в паре метров. Настоящий молодой орел — высокий, стройный, с гордой осанкой и широкими плечами. До этого, пока он двигался, я невольно отметил его невероятную пластичность, словно у здоровенного и очень опасного кошака.

И красивый, чертяка — я такое про мужиков крайне редко могу сказать. Не слащавый вылизанный и проэпилированные качок, а знающий себе цену молодой офицер с отличной фигурой и приятным лицом. Смуглая кожа, ярко выраженные скулы, черные брови. И глаза — черные, сверкающие. Вот просто: «что за лев этот тигр!»

А еще на груди мундира у него неброско сверкали наградные планки, сообщая, что звания этот парень получал не в кабинетах, а на поле боя. Я немного их умею читать благодаря памяти реципиента, и сейчас видел, что у горца два боевых ранения, спасение товарища и какой-то очень серьезный штурм.

— Почему вы мне мешаете! — строго и в отличие от своих людей без малейшего акцента произнес он, вперив в меня гневный взгляд.

Не, нормально? Мы. Ему. Мешаем. То есть, это не он перегородил дорогу, заставив народ выстроится в пробку, а мы его от важных дел своим истошным бибиканьем отвлекаем. Каков наглец!

Когда я понял, что это не засада, облегчение длилось недолго. Уже через секунду я до глубины возмущался поведением горца. Желая не просто высказать ему все, что думаю, а еще и морду набить.

— Уберите свою машину с дороги, уважаемый, — на остатках спокойствия произнес я. — Это вы мешаете людям, а не они — вам.

У того сразу в глазах бешенные искры загорелись. И еще какой-то радостный злой азарт. Будто он уже давно искал на ком бы сорваться, а тут — такая оказия. И в руке тут же вспыхнуло пламя. Крохотный огонек, предвестник зарождающегося пульсара.

— А то что?

Я повел свободной от «лезвия» кистью, сбивая его заклинания «ветерком». Ну а что, я тоже умею понтоваться. Не мастер, но Подмастерье.