Сунув руки в карманы, я, как до этого отец, смотрел на город.

– Ничего у тебя не выйдет, Марк.

Я набрал Лиле, но телефон был выключен. Её рюкзак остался в машине, зарядка там же. Из сегодняшнего разговора с отцом я вынес для себя важную вещь: я на самотёк не пущу ничего. Моя жена – моя, моя дочь – моя, и я отвечаю за то, что с ними.

Взяв пиджак, я снова вышел в приёмную.

– Перенеси остатки дел. Сегодня я не вернусь.

– Но… – Кристина извинилась и положила трубку. – Я уже вызвала одну няню.

– Поговори с ней сама, если одобришь, пусть приходит завтра. И…

Я достал зазвонивший телефон. Это была охрана посёлка.

– Слушаю, – ответил быстро.

– Мирон Фёдорович, на территории вашего дома есть посторонний. Мужчина, схожий по описанию с вашим братом.

– Проклятье! Ничего не предпринимать, я скоро буду.

Я рванул к выходу.

– Мирон Фёдорович, – окликнула Кристина. – А Саша…

– Будь с ней. И никого не подпускай, даже если он представится апостолом небесным!

Лилия

– Марк, подожди! – запыхавшись, попросила я.

Он остановился, посмотрел с нетерпением и вопросом. Я облизнула губы и в растерянности оглянулась на дом. Он стоял совсем близко, таращился на меня тёмными окнами, и при этом был неживым, словно брошенным. Сердце сдавило. Этого не могло быть, но я словно бы слышала лай запертого в комнате Дэни.

– Надо забрать его, Марк, – я потянула его назад. – Так нельзя. Мы…

– Мы не можем его забрать. – Нетерпение Марка стало ощутимее. – Лиль, – голос стал мягче. Он мягко сжал мои пальцы. – Мы же договорились. Сейчас не время.

Он был прав. Я кивнула и пошла дальше, повторяя себе, что так надо. И правда, как мы будем с Сашей, да ещё и с собакой? А если нам надо будет из страны выехать? С собой у меня был только загранпаспорт, сделанный два года назад. Я им так и не воспользовалась. Остальные документы остались у Мирона.

– Лиль, не тормози.

– И как… – Я запнулась, когда Марк набрал код на панели управления, и ворота разъехались перед нами.

Всё произошло так быстро, что мозг не успевал перестраиваться. Я ещё раз обернулась на дом. Качели так и лежали на снегу, сквозь который пробивалась ещё не до конца сошедшая трава. Снег падал тяжело, становясь гуще, а ветер облизывал лицо. Марк подтолкнул меня вперёд, и я вышла за ворота. Дорога была та же и другая – белая, чужая.

– В чём дело? – спросил Марк.

– Ни в чём.

Я отбросила дурные мысли и поспешила за Марком. Мы шли в противоположную от выезда из посёлка сторону. Я не задавала вопросов – Марк крепко, по-мужски уверенно держал мою руку, а снег влажно скрипел под ногами. Моя сумка с наспех собранными вещами болталась у него на плече, губы были упрямо сжаты.

– Где ты был? – спросила я, переступая через ветку. – Это ведь ты мне звонил? Ты, Марк?

– Я, – коротко сказал он.

Он не хотел рассказывать, я чувствовала. Глянула на него искоса. Загорелый, и, вроде бы, такой же, как раньше, только в глазах появилось что-то колючее. Внезапно он остановился.

– Всё это время меня держала только мысль о тебе. Я бы с того света выбрался, лишь бы вернуть тебя. Лили… – он досадливо качнул головой. – Он не смог придумать ничего другого. Ли-ли, – сказал по слогам с совершенно иной интонацией, не так, как Мирон. – Детка.

Солнечное сплетение обожгло. Я не смогла ответить, да и Марк не стал дожидаться. Повёл меня дальше по свежевыпавшему снегу. Мы завернули за дома, и в уходящем в тупик переулке я увидела тёмно-синюю машину. Обтекаемую, словно она была предназначена для того, чтобы играть в догонялки с кометами.

– Это твоя? – спросила, спеша за Марком.

Он открыл переднюю дверцу, и я опустилась в низкое кресло. Марк обошёл машину спереди и сел рядом.

– Ты сомневаешься? – спросил он внезапно.

Я мотнула головой, не успев подумать. Да и что было думать? Марк обхватил меня за шею. Наклонился и коснулся кончиком носа моего. Его губы были жёсткими и нетерпеливыми, поцелуй резким, голодным и дерзким. Он прикусил мою губу, его язык проник глубоко, хватка на шее стала крепче на мгновение. Выдох опалил влажные губы. Прислонившись лбом к моему, Марк усмехнулся и, резко отстранившись, завёл двигатель. Машина заурчала, из-под колёс вылетел снег.

Я коснулась губ пальцами. Это было словно ожог.

– Брат ещё пожалеет, – сказал Марк, и сдал назад. Посмотрел в зеркало. В его глазах были решимость и азарт, будто он намеревался стать первым в заезде.

– Я не знаю, куда он отвёз Сашу.

– Разберёмся.

Только мы вывернули на дорогу, машина набрала скорость. Валящий на лобовое стекло снег смахивали дворники, но он налетал снова.

Я приложила руку к груди, наткнулась на кулон.

– Мирон будет нас искать.

– Будет, – подтвердил Марк. Посмотрел вбок и усмехнулся. Мы пролетели мимо пункта охраны, и я в последний момент увидела вылетевшего из него охранника. Он схватился за телефон.

– Сука, – процедил Марк с ожесточённостью и снова бросил взгляд в зеркало. – Уже роздал команды. Но ничего, братец, ты меня плохо знаешь.

В этот момент мы объявили Мирону войну. Лично я, потому что Марк объявил её в тот момент, когда вернулся.

– Я ждала до последнего. Я…

– Всё уже не важно. Ты сейчас здесь. Я люблю тебя, детка.

– И я… – горло запершило. – Я люблю тебя, Марк.

Мы ворвались в снежную бурю. Запястья Марка были напряжены, и я, задержавшись на его руках, не могла понять, что не так. Потом поняла: не было ни привычного серебряного браслета, ни плетёных, которые он носил. Только его необузданная энергия, ломающая любую оборону, и когда-то сломавшая мою.

– Она красивая, – сказала я. – Саша. Ты… Ты не представляешь, какая.

Его губы искривились, но он не ответил. Только яростнее впился взглядом в дорогу. Я посмотрела вперёд и испуганно ахнула – прямо на нас летела машина Мирона.

– А вот теперь поиграем по-настоящему, – процедил Марк и резко вывернул руль.

Мирон

– Мирон Фёдорович! – голос охранника с поста охраны был натянутым, в динамике ревел ветер. – Они только что выехали из коттеджного посёлка. Я не уверен, но…

– Машина! – взревел я, выжимая газ.

– Тёмно-синяя, марку я не различил. Машина что-то вроде ауди, но характер похож на спортивный. Проклятый снег…

Я выругался, вглядываясь в пелену. На выезде из города я застрял, потерял время. Отправленные для охраны Лили люди тащились ещё дальше.

– Не получишь ты её. – Я было хотел набрать отцу, и тут из снежной завесы вылетела тачка. На такой скорости гнать в такую погоду мог только сущий отморозок. Или зверь. Сквозь стекло я увидел его и… Лилю. Её распущенные волосы, огромные глаза, бледное лицо.

Они пронеслись мимо. Я сдал вбок и вывернул руль. За считанные секунды выжал из-под капота всех лошадей.

Лилия

– Марк! – вскрикнула я. – Марк! Это Мирон! – Я обернулась назад. – Стой! – вцепилась в его руку. – У него Саша! Марк!

Марк хищно прищурился, и не думая сбавлять скорость.

– Марк! – вскрикнула я. – Мы должны…

– Мы её заберём, – бросил он и, не сбавляя скорости, резко притянул меня. Поцелуй короткий, похожий на укус. – Обещаю, детка. Я же сказал.

Лилия

Марк вывернул руль, и машину занесло. Рядом загудели другие автомобили, вой клаксонов ударил по ушам, а стук сердца отдавался в барабанных перепонках. Меня швырнуло в сторону, и я схватилась за ручку двери, пытаясь удержаться. Только что мы ехали в город, а теперь неслись в другую сторону.

– Ты что делаешь?! – испуганно вскрикнула я. – Марк! С ума сошёл?!

– Не мешай. – Его и без того колкий, цепкий взгляд впился в зеркало, а губы сложились в пренебрежительной усмешке.

Я порывисто обернулась. Машина Мирона отстала, но он не останавливался. Гнался за нами.

– Вы оба сошли с ума?!