– Слушай сюда, Марк, – процедил я. – Раз ты здесь, тебе лучше сидеть и не высовываться. Я найду способ…

– Найдёшь способ? – вскрик Лили резанул ухо. – Что ты найдёшь способ сделать?! Заткнуть всех?! Снова устроишь покушение на Марка?! Давай! Только теперь тебе это с рук не сойдёт! Тебе и меня придётся убить, ясно?! Но знаешь, что я сделаю, Мирон?! Я напишу всем, какой ты! Если со мной что-нибудь случится, все будут знать…

– Ты сама ничего не знаешь! – оборвал я. – И знать не хочешь!

– Я всё знаю! И я найду способ тебя уничтожить! – Она орала и плакала.

Её ненависть была осязаемой, и сделать с этим здесь и сейчас я не мог ничего. Выключил телефон нахрен и, поглубже вдохнув, отодвинул всё на второй план. Самое главное – накормить дочь.

– Да… – выругался сквозь зубы, доставая смесь. – Как это разводить?

Лилия

Глаза открываться не желали. Голова гудела, будто меня колотили по ней всю ночь, а внутри, вдобавок, поселился рой непрерывно жалящих пчёл. Я так и лежала на постели одетая. Возле руки лежал телефон, и я схватила его, с трудом восстанавливая события ночи. Сколько я ни звонила Мирону, телефон его не отвечал. Эта поганая сволочь просто выключила его! А Марк… Он отобрал у Марка всё, и как ловко вывернул!

Мысли ворвались вихрем, и я смахнула с глаз опять набежавшие слёзы.

– Бери трубку, козёл, – процедила, слушая гудки. – Сказать нечего?!

Телефон пикнул – батарея садилась.

– У меня нет времени на твои истерики, – сказал Мирон, наконец ответив. – Через час у меня встреча.

– Где моя дочь?! – заорала я.

– Саша со мной.

– Саша маленькая совсем! Ты…

– Саша со мной, и ей хорошо. А ты сиди смирно, Лили. Когда ты придёшь в себя, мы поговорим.

– Поговорим?! Наговорились уже! Или ты придумаешь очередную сказку про плохого кровожадного брата?! Нет, Мирон! Сказок больше…

Связь оборвалась. Экран телефона был тёмным. Я попробовала включить мобильный, но телефон так и не ожил. Стерев слёзы, я поднялась. Голова закружилась от вчерашней истерики. Дёрнула дверь и… она вдруг поддалась. Я вышла в холл – дом наполняла тишина. Ничего, кроме тишины. Проклятый мерзавец! Он отлично знал, что без дочери я шага не сделаю. Услышала шорох в детской, и сердце недоверчиво подпрыгнуло.

– Дэни… – выдохнула я. – Из детской выбежал Дэнка.

Посмотрел доверчиво, будто спрашивал, что случилось. Я вошла в детскую и тут меня накрыло снова. Схватила плюшевого зайца и запустила в стену, подушку с дивана, ещё что-то, и ещё, пока обессиленная не опустилась на пол. Рыдания рвались, и я, обняв норовящего лизнуть меня пса, разрыдалась в голос.

Мирон

– Мне нужна няня, – бросил Кристине, войдя в приёмную. – И кофе. Как обычно.

Помощница отвела взгляд от монитора и, увидев люльку, выгнула бровь.

– Мне нужна няня, Кристина, – повторил жёстко. – Самая лучшая и быстро.

– Насколько быстро?

– Быстрее, чем кофе. А кофе должен быть у меня на столе прямо сейчас.

– М-м… – протянула она, глядя на меня с интересом. – Тогда сперва вам нужны волшебная палочка и скатерть-самобранка.

– Я не в том настроении, чтобы играть с тобой в слова, – сказал и, зайдя в кабинет, хлопнул дверью. Поставил люльку с Сашей на свой стол и хотел снять пиджак, но задержался взглядом на дочери. Она смотрела на меня, и я, отчётливо зная, что это мои выдумки, всё равно видел в её глазах укор. Словно это не она на меня смотрела, а её мать.

– Что? Тоже считаешь меня монстром?

Она дёрнула ножками. Дожил! На полном серьёзе разговариваю с крошкой. В дверь постучали, и Кристина вошла с кофе.

– Через двадцать минут у вас встреча с Рыловым, – напомнила она. – Зал для переговоров готов. Отдел менеджмента…

– Ты нашла няню?

– Нет. Но если вы скажите «пожалуйста», я посижу с ней, пока вы будете на встрече.

Я бы послал её. Ещё лучше – вышвырнул. Она подождала немного и пошла к выходу.

– Кристина, – бросил ей вслед. – Я буду тебе благодарен, если ты посидишь с Сашей. – Она остановилась, но не ответила. – Пожалуйста, – добавил я. – Мы с Лилей… В общем, она приболела. Какое-то время мне нужна будет помощь.

– Хорошо, Мирон Фёдорович. Я посижу с вашей дочерью и заодно поищу для вас няню.

Лилия

Весь день я металась, как загнанный зверь. Мирон отключил интернет, телефон у меня не работал. Я готова была на стену лезть от неизвестности и страха. Что, если Мирон прямо сейчас летит с моей дочерью куда-нибудь, откуда я её не смогу забрать?! Что, если он её спрячет от меня в стране, где моё слово против его – ничего не значит? А где оно значит?!

Во дворе валялись перевёрнутые качели. Мирон всё собирался убрать их, но так и не убрал, а теперь на них падал мокрый снег. Я стояла возле них до тех пор, пока холод не пробрал до костей. А когда собралась вернуться в дом, услышала вдруг рёв мотоцикла. Сердце подпрыгнуло, кровь отхлынула от лица, и я остолбенела. Такой же звук, как вчера. Да нет же, просто рёв мотоцикла. Он пронёсся стороной и стих. И вдруг раздался совсем рядом.

– Марк? – шепнула я и бросилась по дорожке к закрытым воротам.

Лилия

Звук мотоцикла растаял в воздухе, а я всё отчаянно пыталась открыть ворота. Железные, они были насмешкой моего мужа, а я – птицей в его клетке. Сколько ни пытайся птичка открыть запертую на замок дверцу – не выйдет. Ноги в домашних балетках вымокли, я продрогла окончательно, а снег повалил сильнее. Он тяжело опускался на землю, тут же превращаясь в ледяную корку.

Шмыгнув носом, я обхватила себя руками. Талые снежинки были на щеках или слёзы – уже и не знала.

Дом встретил меня теплом и запахом иллюзорного спокойствия. Я сняла балетки и прошла в кухню. Это в детстве температура могла спасти от сложной контрольной, сейчас простудиться было последним, чего я хотела. Вбежавший впереди меня Дэни вдруг заливисто залаял.

– Дэни, – прикрикнула я, войдя следом, и встала как вкопанная.

Марк сидел на краю кухонного стола. Едва он увидел меня, глаза его наполнились жадностью.

У меня язык словно опух и пересох одновременно. Воздух стал обжигающим.

– Ты совсем мокрая.

– Как ты здесь оказался?

Наши голоса прозвучали одновременно, сплелись в один. Нерешительно я подошла к нему, и он напрягся. На нём была чёрная куртка и чёрные джинсы.

– Я слышала твой мотоцикл. Но потом подумала… – я осеклась. – Подумала, что это просто местные парни.

– Правильно подумала. – Он поднялся.

Я инстинктивно отступила. Он невесело хмыкнул.

– Боишься меня? Что тебе наплёл Мирон?

– Ничего, – шепнула я.

– Да ладно. Я в курсе, на что способен мой братец. Без обид. Ну, что он сказал? Что я замочил старушку, когда мне бабки потребовались? – Его знакомая пренебрежительная усмешка напомнила мне о самых счастливых месяцах жизни. – Нет… Скорее, что я угнал свой первый байк и замочил парня, которому он принадлежал. Ещё, что девчонку его поимел. Что из этого?

Он так и впился в меня взглядом.

– Ничего, – ответила я всё так же тихо.

Он не поверил мне. Хмыкнул, словно бы разочаровался, и осмотрел кухню.

– Уютно тут стало. Явно не Матвеевна гнёздышко свила. Полотенчики, чашки… – Он взял одну с разделочного стола, посмотрел на неё и поставил обратно. – А ты мне это всё обещала ведь, Лили. Ли-ли… – повторил он по слогам и опять поморщился. – Теперь так он тебя зовёт, а ты и рада.

– Ничего я не рада! – ко мне вернулся голос. – Ты ничего не знаешь! Твой брат, он… Я не хотела за него выходить! Я… Я видела документы, Марк! Там была дата твоего поступления в клинику, и дата… – Я опять замолчала, только дыхание вырывалось тяжело и неровно.

– Что «и»? Дата смерти? – он прищурил глаза, и на миг стал похож на брата. Совсем отдалённо, и всё же похож.

Я не ответила. Нервно заправила за ухо волосы и отвернулась. Шаги Марка были тихими, но во мне они звучали оглушительно. Он всё рассматривал кухню: мелочи, наполняющие дом жизнью. Взял мерную ложечку для Сашиной смеси и вернул на место, за ней – полотенце с ярким мультяшным рисунком. Взгляд его упал на мою шею, и цепочка будто накалилась, стала душить меня. Марк резко подступил и, схватив за кофту, сжал ткань в кулаке. Она натянулась, а взгляд Марка пронзил насквозь.