Марк прошёл через гостиную ко мне. В его карих глазах была насмешка, а губы чуть заметно кривились. Он резко обхватил мою шею и поцеловал меня. Тело словно током прошибло, но это был не тёплый, будоражащий разряд. Я оттолкнула Марка и нервно выдохнула, вглядываясь в его лицо с ощущением, что брежу. Меня трясло, разум отказывался принимать, что передо мной он.

– Ты… ты жив? – просипела я. – Но… Мирон сказал, что ты погиб. Разбился во Флориде. И…

Марк ухмыльнулся и тряхнул головой. Его волосы стали длиннее, а кожа была бронзовой.

– Как ты меня сильно любишь, братец, – обратился он к Мирону. – Похоронил и дело с концом.

Я медленно повернулась к мужу. Он был напряжён до предела, кулаки сжаты, каждая жила натянута. Но… поражённым Мирон не выглядел.

– Мирон, – голос был совсем чужим. – Что ты… – и тут вокруг меня словно стеклянный шар лопнул. Разлетелся со звоном на тысячи осколков. – Ты всё придумал! – закричала я. – Ты меня убеждал, что Марк погиб, а я…

– Лили, тихо, – Мирон подошёл.

Я не далась ему.

– Лили, – усмехнулся Марк. – Ты не только мою женщину прибрал, ты и моё имя для неё присвоил. Ты всегда мне завидовал, но в этот раз… – он покачал головой.

Подошёл к отцу.

– Привет, бать, – с полуусмешкой на губах кивнул ему. Повернулся к матери. – Мам…

Зоя что-то невразумительно просипела. Марк обнял её, но отпустил быстро и опять повернулся ко мне. И только теперь заметил Сашу. Мирон перехватил его взгляд.

– Не приближайся к ней! – гаркнул он. – Как ты здесь оказался, проклятый сукин сын?! Ты…

– Как он тут оказался?! – Я рывком развернула Мирона. – Это как ты мог врать?! Ты… – на глаза навернулись слёзы ярости. Я смотрела на мужчину, которому, несмотря ни на что, решилась довериться, и не могла найти оправданий. Любой дурной сон был лучше моего настоящего.

Как громом поражённая, я схватила Сашу. Бежать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Но Мирон не дал мне сделать и нескольких шагов. Его руки походили на железные оковы.

– Позже созвонимся, – кинул он отцу.

Вслед нам донёсся голос Марка, но слов я не разобрала. Саша кричала, я не чувствовала под собой ног.

– Пусти меня! Марк…

– Марка для тебя нет, – отрезал он и запихнул меня в машину.

Я принялась дёргать дверцу, но она была заблокирована. Я била в стекло, кричала, только всё было бессмысленно. Мирон сел за руль, и машина с визгом сорвалась с места. У дома на подножке стоял чёрный мотоцикл Марка, и это не было моей выдумкой.

– Ты самое страшное, что только может быть! – закричала я, и вскрик Саши смешался с моим голосом.

Я взяла дочь и прижала к себе. Она была напугана, её губы кривились, кулачки были сжаты.

– Тише, – прошептала я, пытаясь её успокоить. – Ты тут ни при чём.

Поймала взгляд Мирона в зеркале. Тёмный, гнетущий и ожесточённый.

– Ты был так уверен, что я правду не узнаю?! Или что?! Твой отец…

Плач Саши заставил меня замолчать. Мы выскочили на оживлённую дорогу, рядом мелькали фары машин и фонари, но меня затягивало в пустоту.

– Ты не монстр, – выдавила я, стараясь не напугать дочь ещё сильнее. – Ты…

– Ну кто я?! Давай! – резко сказал он и свернул в сторону.

Меня швырнуло на дверь. Я ударилась плечом и опять встретилась с Мироном взглядом.

– Для тебя ничего святого нет. Ни правды, ни совести, ни чести, Мирон. Я… я боюсь тебя. Боюсь, – повторила шёпотом.

Его глаза сверкнули темнотой, губы сжались, и он уставился на дорогу. А я всё смотрела на него сквозь слёзы. Я ведь знала! Как я могла поверить ему?! Как могла доверить наши с дочерью жизни?!

Мирон

– Я не выйду отсюда, – прошипела она, глядя на меня, словно на злейшего врага. – Дело твоё.

Я забрал Сашу. Среагировать Лилия не успела. Малышка оказалась у меня в руках. От неё привычно пахло детским шампунем и нежностью. Но и это умиротворения не принесло.

– Ты не смеешь! – Лиля налетела на меня со спины, едва я отошёл от машины. Удары посыпались градом. Изловчившись, я перехватил её руку.

– Мне эти сцены не нужны! – хорошенько встряхнул её.

Её голова дёрнулась, волосы колыхнулись волной в свете фонаря. Голубые глаза блестели, как льдинки, веки опухли от слёз. Чёрт возьми! Откуда взялся этот сучёныш?! Он должен был до конца жизни взаперти сидеть!

Бескомпромиссная решимость жены сквозила даже в её дыхании. Я стиснул зубы и затащил Лилю в дом. Отпустил только там. Сашу захныкала, и я, оттолкнув Лилю, покачал её.

– Я ухожу! Навсегда ухожу от тебя! Я докажу, что ты Саше никто! – слова были злыми, кололи, раздирали нервы.

Лиля бросилась ко мне снова.

– Отдай моего ребёнка! Ты – сволочь поганая! Что ты с Марком сделал?! Это же из-за тебя он пропал! Это…

Я положил Сашу на диван. Взгляд Лили метнулся к ней.

– Ты – убийца! – закричала она. – Ты его убить пытался! Думал, что по-твоему вышло, а Марк…

– Я не пытался его убить! – заорал я.

– Я тебе не верю и больше никогда не поверю! Я уезжаю к родителям! Я…

Я схватил её и потащил наверх. Она крыла меня матом на чём свет стоит, брыкалась и шипела, как дикая кошка. В какой-то момент она вырвалась.

– Может, и меня убьёшь?! Ты про Марка сочинил, а, может, это ты про себя рассказывал?! Зверь… Это ты зверь, а не он! Ты…

Я прижал её к перилам лестницы, но она размахнулась. Лицо ошпарило, перед глазами на миг появилась красная пелена. Лиля оттолкнула меня и понеслась вниз. Саша рыдала, в башке были одни маты. Я поймал Лилю и поволок обратно.

– Нет! – с рычанием прошипела она, впиваясь ногтями мне в запястье.

– Посиди тут и остынь! – втолкнул её в комнату и запер дверь.

Она задолбила в неё кулаками, ручка задёргалась. Я провёл по горящей щеке пальцами. На ладони осталась кровь.

– По-твоему всё равно не будет! – закричала Лиля.

– Посмотрим, – процедил, бегом спускаясь вниз.

В кармане надрывался телефон. Взяв рыдающую дочь, я достал его. Несколько пропущенных от отца. Но теперь звонила мать.

– Я не могу сейчас, – сказал, с раздражением приняв вызов.

– Гейм овер, Мирон. – Это был Марк. – Так, кажется? Или нет… Мы только начали, верно?

Мирон

Усмешка, и звонок оборвался. Сверху доносился шум, Сашка молотила ручками и поджимала ножки. Голову сдавливало металлическим обручем.

– Да тише ты, – сказал я дочери, подняв её, но она не унималась. Проклятье! Няню я выставил давным-давно, старуху Матвеевну тоже. Что делать с грудным ребёнком, представления я не имел.

Наверху что-то грохнуло со страшной силой и разлетелось. У Лили ума хватит и окно разбить.

– Выпусти меня, Мирон! – расслышал я. – Иначе я разгромлю всё!

– Испугала нас мамка, да? Пусть громит. Папка, может, целее у тебя будет.

Саша кричала громче, извивалась, захлёбываясь плачем. Я держал её, а казалось, держу собственную жизнь. Так же, как и моя дочь, она норовила выскользнуть. Нихрена у Марка не выйдет!

– Ты за всё ответишь! – снова услышал я Лилю.

На глаза попалась бутылочка. Я вспомнил о прикреплённом магнитом к дверце холодильника расписании кормления и, с Сашкой на руках, пошёл в кухню. Телефон зазвонил опять. Я швырнул его на кухонный стол.

За считанные минуты дом превратился в преисподнюю. Поднявшийся ветер обрывал остатки мёртвых листьев и кружил их, швырял в окно. Что-то заскрипело и глухо ударилось о землю. Голова не соображала. Чтобы что-то делать, я должен был чётко понимать, что хочет Марк. Если он хочет Лилю, хрен её получит.

На засветившемся экране телефона появилось сообщение – братец прислал фотографию. На ней они с Лилей. Счастливые, чёрт возьми! «Я скорее сдохну, чем ты её получишь», – отправил я прежде, чем успел подумать.

Телефон зазвонил.