В следующее воскресенье им пришлось повторить весь этот ритуал заново, на этот раз в доме Дороти Монахан. И так случилось, что следующие пять воскресений они обедали в пяти разных домах, и городские матроны как бы передавали из рук в руки Рэйчел и ее поклонника. В результате общественное мнение оказалось таково: несмотря на свое не слишком благородное прошлое, Логан Тайри оказался джентльменом и завидной добычей.

В последовавшие за этим недели Кэрол-Энн проводила много времени на ранчо Хэллоранов, помогая Рэйчел в подготовке свадьбы. Уединившись в спальне Рэйчел, девушки часами шили. Кэрол-Энн выбрала себе платье из бледно-розового шелка с высоким пышным воротником, пышной юбкой и длинными, отделанными кружевом рукавами. Свадебное платье Рэйчел представляло собой образец изящества, простоты и элегантности. Оно было из белой тафты, без рюшей и оборок. Единственным его украшением было прелестное белое кружево, присобранное вокруг шеи и на манжетах. Фата доставала до самого пола и напоминала белое облако.

– Помнишь, как мы мечтали о наших будущих мужьях? – поинтересовалась Кэрол-Энн в один из сумрачных занятых шитьем дней. – Я всегда хотела выйти за банкира или адвоката, темноволосого и кареглазого, который считал бы меня самой замечательной девушкой на свете. А ты всегда предпочитала блондинов с голубыми глазами, как раз таких, как Клинт.

– В жизни не всегда получается так, как мы планируем, – заметила Рэйчел, продевая нитку в иголку. – Я и не представляла, что полюблю кого-нибудь подобного Тайри. Я всегда считала, что выйду замуж за Клинта, но понимаешь… Ты понимаешь, что я имею в виду? Я люблю его, но не влюблена в него. И он никогда не станет для меня больше, чем добрым другом.

– Каким он был всегда по отношению ко мне, – задумчиво сказала Кэрол-Энн. – А мне бы так хотелось, чтобы он стал для меня чем-то большим.

Рэйчел с изумлением уставилась на подругу:

– О, так ты влюблена в Клинта, да? А я и не представляла! Почему ты мне никогда не говорила об этом?

Кэрол-Энн пожала плечами.

– Клинт всегда предпочитал тебя. Все это знают. И я полагала, что и ты к нему неравнодушна. Ты же моя лучшая подруга, Рэйчел! Как же я могла даже думать о Клинте, когда считалось, что он ухаживает за тобой?

– Но теперь-то путь свободен, – сказала Рэйчел, обнимая Кэрол-Энн. – Ты когда-нибудь давала понять Клинту, как к нему относишься?

– Конечно, нет! – воскликнула Кэрол-Энн, оскорбленная одним только предположением Рэйчел, что подобное могло произойти. – И ты не смей ему говорить об этом ни слова, обещаешь?

– Обещаю, но, думаю, что ты делаешь большую ошибку. Ты должна как-то дать понять, что интересуешься им.

– Я никогда не посмею этого сделать, – ответила Кэрол-Энн, качая головой. – Просто не смогу и все тут. Это он должен сделать первый шаг. А этого никогда не случится.

Со вздохом Рэйчел вновь занялась платьем. Кэрол-Энн была хорошенькой, но слишком застенчивой девушкой, и в большинстве случаев мужчины не замечали ее. Клинту она бы подошла идеально, размышляла Рэйчел. Они были очень похожи: оба нежные, доброжелательные, дружески настроенные ко всем окружающим, любители читать и слушать музыку.

Отвлекшись от мыслей о Кэрол-Энн и Клинте, Рэйчел переключила свои мысли на Тайри. «У нас так мало общего!» – думала она. Не было и намека на сходство в их происхождении и воспитании, в интересах. По правде говоря, она и не знала, чем, собственно, интересуется Тайри. Известно было только, что он любит покер, виски и длинные черные сигары. Он никогда не упоминал, что хочет иметь собственный дом, завести детишек. Ей было неведомо, любит ли он читать, путешествовать, лелеял ли когда-нибудь честолюбивые замыслы, хотел ли он стать чем-то большим, чем стал.

Вшивая рукав, Рэйчел поклялась себе, что непременно узнает, что он любит, и будет неуклонно стремиться дать ему это. Возможно, если копнуть поглубже, окажется, что у них больше общего, чем одна только яростная страсть, сжигавшая их обоих.

Новость о помолвке Рэйчел не всем пришлась по вкусу. Аннабелла Уэлш была в ярости: она злилась на Тайри и при каждом удобном случае при всех и каждому по отдельности объявляла, что ненавидит его. И все же ей не хотелось, чтобы им завладела Рэйчел Хэллоран.

Сидя в одиночестве у себя дома, Аннабелла не сводила невидящего взора с незажженного камина – ее прекрасный лоб был нахмурен, что свидетельствовало о напряженной работе мысли.

Ее соглашение с Тайри расторгнуто, а это значит, что она вольна поступать с Хэллораном как ей угодно. Время честных игр прошло. Но прежде чем приняться за Хэллорана, следовало избавиться от Тайри. Ведь он обещал до нее добраться, если она нанесет вред Хэллоранам. И это, она уверена, не было пустыми словами, с этим нельзя было не считаться. Если она нанесет ущерб, повредит Рэйчел или ее отцу, Тайри заставит ее заплатить за это.

Прищурившись, Аннабелла машинально потерла щеку, вспоминая боль и унижение, которые она испытала, когда Тайри отвесил ей оплеуху. В тот же день он покинул ее. И она поклялась, что он за это заплатит, и заплатит дорого…

Клинт Уэсли наблюдал за приготовлениями к свадьбе Рэйчел с гневом и ревностью. Он более двух лет наносил ей визиты, ухаживал за ней на свой манер – робко и застенчиво, и надеялся, что наступит день, когда она согласится стать его женой. Он провожал ее в церковь, на вечера, танцы. Они гуляли при лунном свете. Он по крайней мере раз в неделю обедал на ранчо Хэллоранов, но их отношения будто застыли на мертвой точке. И вот на сцене появился Тайри. Черт бы его побрал!

Глядя на улицу из окна тюремного здания, Уэсли нахмурился, и его рука невольно погладила рукоять револьвера, торчащую из кобуры. Он уже несколько месяцев практиковался в стрельбе и теперь достаточно стремительно выхватывал свой «кольт» из кобуры, и движения стали ровными и быстрыми.

Но достаточно ли быстрыми? Вот в чем вопрос.

Весеннего бала горожане ждали с большим волнением, чем любого другого торжества. Обычно на него приглашали всех жителей долины, и все они непременно являлись. На одну эту ночь забывали старые обиды и вражду, прощали мелкие разногласия и ссоры, ни словом не упоминали о долгах, главное было как следует повеселиться.

Одеваясь на бал, Рэйчел тихонько мурлыкала себе под нос песенку. Хорошо чувствовать себя молодой и влюбленной! Вертясь перед зеркалом, Рэйчел с радостью убедилась, что этот цвет действительно ей очень идет. Темно-сиреневый волшебно оттенял и подчеркивал ее кремовую кожу, и она сияла и светилась, а глаза казались фиалковыми.

Набросив на обнаженные плечи светлую шерстяную шаль, Рэйчел поплыла вниз, по ступенькам. У подножия лестницы ее ждал Тайри. Его длинные ноги казались еще стройнее в плотно облегающих коричневых брюках, сюртук из бордового тонкого сукна очень шел к его смуглому лицу. Он улыбнулся ей, и Рэйчел немедленно почувствовала охватывающее ее только в его присутствии волнение и с готовностью подставила ему лицо для поцелуя.

Несколькими минутами позже в комнату вошел Джон Хэллоран.

– Готовы? – спросил он бодро, и все трое, дружески болтая, вышли из дома.

Когда они прибыли в помещение школы, где был устроен бал, танцы уже начались. Парты убрали, с потолка свисали цветные ленты и лампы. Вдоль площадки, отведенной для танцев, расставили длинные столы. На них теснились сладости, кофе, пунш, пироги и печенье. На площадке кружились пары, слышалась болтовня и смех, музыканты играли вальс, польку и рил.[11] В эту ночь мужчины не уходили от своих дам, чтобы между собой поболтать о скоте, урожаях и все растущих ценах на землю, но были непривычно галантны, щедры на комплименты и окружали своих дам вниманием. А женщины в ответ смеялись и напропалую флиртовали со своими мужьями и поклонниками.