Человек, за которым они охотились, оказался обладателем красивой жены и шестерых ребятишек с соломенными волосами. Они жили в старом фургоне, знававшем лучшие дни. Когда Тайри и Ярнелл подъехали к лагерю, женщина помешивала какое-то варево в горшке, мужчина колол дрова. Дрова, принадлежавшие Аннабелле, невольно отметил про себя Тайри, потому что на этот раз скваттеры и впрямь оказались на землях Уэлшей.

Дети помогали отцу и весело болтали, обдирая ветви с поваленных им деревьев. Мальчик лет трех собирал в кучку щепки.

Мужчина первым увидел всадников. У него были светло-карие глаза, и в них Тайри заметил страх, появившийся, как только посланники Аннабеллы осадили лошадей возле их фургона. Глава семьи кинул взгляд на свою винтовку, прислоненную к бревну футах в пятнадцати – увы, безнадежно далеко от него.

Женщина бросила на мужа тревожный взгляд. И на ее лице был ясно заметен страх. Испуганно глядели ее ясные голубые глаза. У нее были длинные рыжевато-каштановые волосы, а фигура, туго обрисовывавшаяся платьем, была еще крепкой и стройной, несмотря на то что она дала жизнь полдюжине детей.

– Эта земля принадлежит ранчо Уэлшей, – заявил Ярнелл. – Вас сюда не приглашали.

– Мне сказали, что она ничья, – мягко возразил мужчина. – И я собираюсь здесь обосноваться.

– А я собираюсь тебя здесь похоронить, – пригрозил Ярнелл. Его рука не спеша потянулась к револьверу у левого бедра.

Внезапно раздался звук выстрела: пока длился разговор, женщина вытащила из-под передника пистолет и спустила курок. Пуля задела Ярнеллу щеку, он вскрикнул от боли и удивления и с яростью уставился на женщину.

Теперь уже мужчина рванулся к своей винтовке, лицо его побелело от ужаса.

С проклятием Тайри выхватил револьвер и выстрелил мужчине в плечо, тот упал на землю, а старший мальчик, долговязый паренек лет шестнадцати, бросился к винтовке отца и прицелился в Тайри.

– Не делай этого, малыш, – предупредил его Тайри.

Покачав головой, мальчик взвел курок старенькой винтовки. Палец его, лежавший на спусковом крючке, побелел, лицо было залито слезами.

Тайри тихонько выругался, прицеливаясь из «кольта» в правое плечо парнишки. Грязное это дело – стрелять в детей, думал он, даже если вы и не собираетесь их убивать.

Он уже нажимал на курок, когда увидел, как на груди мальчика расцветает ярко-красное пятно. Лицо мальчишки выразило безмерное удивление, когда пуля Ярнелла вонзилась ему в сердце. По его худенькому телу пробежала судорога, и он затих, уставясь бледно-голубыми широко раскрытыми глазами в пространство.

Тайри обернулся к Ярнеллу, его желтые глаза метали молнии.

– Никогда больше не делай этого, – предупредил он его голосом, охрипшим от гнева.

Ярнелл казался удивленным.

– Я же только спасал твою жизнь! – воскликнул он.

– Я убивал своих врагов, когда ты еще ходил в коротких штанишках, – сказал Тайри холодно. – Думаю, я и дальше смогу обойтись без твоей помощи. Возможно, ты именно так заслужил репутацию великого стрелка, – сказал Тайри, презрительно усмехнувшись, – может, именно этим ты постоянно хвастаешься. Тем, что убиваешь детишек.

– Любой человек с револьвером в руке достоин пули, – дерзко ответил Ярнелл.

– Вот как? – Голос Тайри был холодным, как лед, и мягким, как шелк. – Вот и у меня в руке револьвер.

Ярнелл принял вызов без колебаний. Он уже положил палец на спусковой крючок своего «кольта», когда выстрел Тайри вышиб его из седла.

– Честная игра, – пробормотал Тайри сквозь зубы. – Давайте-ка, леди, – сказал он женщине, пряча револьвер в кобуру, – помогите своему старику.

Аннабелла была не в восторге от известия о смерти Ярнелла. За последние несколько недель она успела привязаться к молодому головорезу, насколько вообще была способна к кому-нибудь привязаться. Она предпочла бы видеть в своей постели Тайри, но Ярнелл был искусным любовником, к тому же его легче оказалось прибрать к рукам. Сидя в гостиной вечером того же дня, она напустилась на Тайри, и бранила, и поносила его до тех пор, пока Тайри не отвесил ей крепкую пощечину.

– Считай это моим прошением об отставке, – процедил он.

Ошеломленная ударом, Аннабелла подняла руку к покрасневшей щеке. До сих пор ни один мужчина не осмеливался ударить ее.

– Ты об этом пожалеешь, – прошипела она.

– Я за последнее время уже о многом пожалел, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Только не забывай об одном: если с Рэйчел или ее стариком случится что-нибудь худое, я вернусь и вытряхну душу из твоей хорошенькой шкурки.

– Вернись! – крикнула Аннабелла, видя, что он направляется к двери. – От меня еще никто сам не уходил! Никто меня не бросал! Никто! Черт бы тебя побрал, Тайри, ты еще пожалеешь, что родился на свет!

Когда Тайри покидал ранчо Уэлшей, настроение у него было отличное. Наконец-то он снова принадлежит самому себе, не связан никакими узами, свободен как ветер.

Тронув пятками бока серого, он направил его на восток, к каньону Сансет, к местам обитания индейцев Мескалеро. Может быть, он найдет надежное убежище, побудет там, пока не решит, что делать дальше. Как хотелось увидеть снова свой народ, пожить, как бывало, послушать старые песни!

Он проехал уже добрых три мили, когда вдруг остановил своего жеребца в тени желтого утеса. Рэйчел. Он тихонько чертыхнулся, вспомнив о ночах, проведенных с нею. Аромат ее волос, ее тепло, вкус ее поцелуев – все это было еще так свежо в его памяти! Он понял, что непременно должен увидеться с нею. Возможно, если она все еще этого хочет, они могут пожениться, даже завести нескольких ребятишек, пока еще не слишком поздно…

Тайри нахмурился и пустил своего серого шагом. Прежде он никогда не думал о старости, но внезапно осознал, что ему уже тридцать пять. Возраст по всем меркам еще не критический, но для человека, ведущего такую жизнь, как он, достаточно зрелый. Он тихонько присвистнул, подумав о том, каково это для него – жениться снова. Он никогда об этом серьезно не задумывался, даже в ту ночь, когда в домишке Джоргенсенов Рэйчел просила его оставить в покое Ларкина и его приятелей.

Но теперь мысль об оседлой жизни вместе с Рэйчел не показалась ему такой ужасной и, направляя серого к ранчо Хэллоранов, он улыбался. Подумать только: Логан Тайри, бродяга, убийца, беглый заключенный – и вдруг станет семейным человеком!

Рэйчел открыла дверь, свежая и прекрасная, как вешний день, и Тайри почувствовал, как в горле у него образовался комок. Черт возьми, даже от одного взгляда на нее становилось хорошо на душе.

– Тайри, – пробормотала Рэйчел смущенно. – Что-нибудь случилось?

– Нет. Могу я войти?

На мгновение Рэйчел заколебалась, ощущая бешеное биение своего сердца, потом широко распахнула дверь.

– Входите. Я как раз собираюсь печь пирог. Хотите кофе?

– Конечно.

Он последовал за ней в кухню и опустился на стул, а она тем временем достала с полки чашку и налила ему дымящегося черного кофе.

Рэйчел не знала что и думать. Она спиной чувствовала взгляд Тайри, пока наливала тесто для пирога в форму и ставила ее в духовку, затем, не выдержав, обернулась.

– Что… почему вы здесь? – спросила она с тревогой. – Вас послала Аннабелла?

– Я больше не работаю на Аннабеллу, – сказал Тайри спокойно. – Я уехал от нее сегодня.

Улыбка Рэйчел, казалось, озарила всю кухню. Она засияла. Наконец-то ее молитвы услышаны! Она, конечно, умирала от желания узнать, почему Тайри покинул ранчо Уэлшей, но интуиция подсказывала ей, что не стоит проявлять излишнего любопытства и лезть не в свое дело. Он скажет ей, почему бросил Аннабеллу, в свое время, а если и не скажет, то какое для нее это имеет значение? Он здесь, и это единственное, что ей важно.

Когда Тайри потянулся к ней, она с готовностью вошла в его объятия и подняла полное ожидания и нетерпения лицо навстречу его поцелую. И только вздохнула, когда он наконец прижал ее к себе.