Позже она лежала рядом с ним, раздавленная чувством вины. Что она наделала? Всегда в своих фантазиях она представляла, что это будет Клинт, что именно он станет ее наставником в любви. Конечно, когда они поженятся и окажутся в уютной темноте спальни, в собственном маленьком домике. Она будет стесняться и робеть, но любимый поможет ей преодолеть стыдливость. Клинт сильный и нежный, ему покажется трогательной ее неопытность, и он будет гордиться тем, что она сберегла себя для мужа…

Она тряхнула головой: теперь все ее идиллические мечтания развеялись. Она сама все разрушила, лишила себя надежды устроить жизнь с порядочным человеком. Как она могла отдаться Тайри? Стыд окрасил ее щеки румянцем. Как могла она забыться до такой степени, чтобы заниматься любовью среди бела дня в лесу, как какая-нибудь дикарка? Теперь она погибла, вся ее жизнь пошла под откос. Всего несколько мгновений назад потеря невинности казалась небольшой ценой за спасение и радость близости с Тайри. Сейчас, когда в ее сознание вторглась грубая реальность, она поняла, насколько велика оказалась цена. Теперь ни один порядочный человек не пожелает связать с ней жизнь. «Подпорченный товар», – скажут люди и с отвращением отвернутся от нее.

И она разразилась слезами.

Тайри глубоко втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Ему хотелось близости с Рэйчел с того самого дня, когда он впервые увидел ее, утонул в полных беспокойства за него синих глазах. А он был человеком, обычно получавшим чего хочет – так или иначе. Тем не менее внезапно на него нахлынули угрызения совести. Не важно, что она, по сути дела, сама напросилась, не важно, что она была напугана и нуждалась в защите и утешении. Рэйчел Хэллоран была славной девушкой, слишком славной, чтобы служить утехой такому бродяге и головорезу, как Логан Тайри. Он не укладывал с собой в постель порядочной женщины с тех самых пор, как покинул Мескалеро.

Позже он черпал наслаждение и получал удовлетворение в дешевых притонах, со шлюхами, которым не требовались нежные слова и ухаживание. Он просто утолял с ними свой мужской голод. Рэйчел же была не та, которую можно использовать и забыть, такую не купишь за несколько долларов, чтобы потом выбросить за ненадобностью.

Он бросил на нее взгляд. Ему хотелось извиниться, сказать что-нибудь, что смягчило бы боль ее сердца, но слова не шли. Если бы только она сама не обняла его! Если бы только она не отвечала на его поцелуи. Возможно, он смог бы от нее оторваться. Но, как бы это ни было трудно, он должен был остановиться вовремя.

Тихонько ругаясь, Тайри поднялся и натянул штаны. Он покачал головой, заметив, что индейцы забрали лошадь Рэйчел. Но слава Богу, они забрали лошадь, а не женщину.

Всхлипывания Рэйчел утихли, и она села. Оделась, оправила юбки, отряхнула пыль с одежды. Солнце село, темнеющее небо кое-где алело, и эти пятна были похожи на кровь, размазанную по ее бедрам.

Она отшатнулась, когда Тайри попытался положить руку ей на плечо.

– Не трогайте меня, – сказала она. – Никогда больше не прикасайтесь ко мне!

Тайри смотрел на нее, подняв бровь, удивленный яростью ее тона.

– Скотина! – прошипела она. – Только бы никогда больше не видеть вас!

– Просто сейчас у вас такое настроение, – сердито проворчал Тайри. – Вы хотели этого так же сильно, как и я.

– Это ложь! – закричала Рэйчел, щеки ее залил румянец. – Вы, вы во всем виноваты! Вы знали, что у меня никогда прежде не было мужчины. И вы воспользовались этим.

Тайри чертыхнулся сквозь зубы.

– Это я-то воспользовался вами? Думаю, что всего несколько минут назад вы воспользовались мною.

– Не смейте!

Она топнула ногой, сгорая от жгучей ненависти, потому что он был прав, а она несправедлива. Но не могла же она признать, что желала его! Гораздо легче было свалить все на Тайри.

– Черта с два! Вы были горячее июльского фейерверка,[4] но теперь у вас не хватает духу признать это.

– Я вас ненавижу.

Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы, и в этот момент действительно ненавидела его. А потом гнев покинул ее: она подумала о том, что придется вернуться домой и встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала и любила.

Потупив глаза, она сказала:

– Обещайте мне, что не скажете отцу. Ни моему отцу и никому другому.

– Я полагаю, вы имеете в виду Уэсли, – пробормотал Тайри сердито.

– Я имею в виду всех! – сердито огрызнулась Рэйчел.

Но она, конечно, говорила о Клинте. Что он о ней подумает, если узнает, чем она занималась и, главное, с кем? Будет ли он продолжать видеть в ней самую нежную, милую и замечательную девушку на свете или с презрением отвернется от нее, и в его голубых глазах она прочтет отвращение?

Тайри будто прочитал ее мысли и прошептал:

– Никто никогда не узнает, что произошло здесь сегодня. Перестаньте об этом беспокоиться.

– Об этом всегда буду знать я, – ответила Рэйчел спокойно. И в самом деле! Этого она никогда не сможет забыть.

Встревоженный Джон Хэллоран встретил их на крыльце.

– Все в порядке? – взволнованно спросил он, глядя на Тайри. – А где кобыла Рэйчел?

– У вашей дочери произошла небольшая встреча с апачами, – ответил Тайри, спрыгивая с седла и помогая сойти на землю Рэйчел. – Они забрали ее лошадь.

– Апачи! Рэйчел, ты в порядке?

Рэйчел сделала шаг в сторону от Тайри, стараясь не встретиться глазами с отцом.

– Все хорошо, па, – ответила она твердо. – Просто прекрасно.

Взгляд Хэллорана метался, перебегая с бледного лица дочери на угрюмое Тайри. Было что-то, чего они недоговаривали, что-то скрывали от него, что-то… Но что? Он наблюдал за Рэйчел, медленно поднимавшейся по ступенькам, пока она не скрылась в доме.

– Вы уверены, Тайри, что с ней ничего не стряслось? – спросил Хэллоран неуверенно. – Она кажется… расстроенной.

– У нее есть все основания быть расстроенной. Она страшно испугалась, но после хорошего сна придет в норму.

– Вы тот человек, которого удобно иметь под рукой, – заметил Хэллоран, несколько успокоенный уверенностью Тайри в том, что Рэйчел не пострадала. – Думаю, вы можете остаться еще на несколько дней, просто чтобы убедиться, что нам больше не грозит опасность?

– Конечно, – сказал Тайри, хотя знал, что Рэйчел его присутствие будет не в радость. – У меня нет своего дома, идти мне некуда и никто меня не ждет.

После смерти Уэлша жизнь на ранчо Хэллоранов стала входить в свою колею. Кохилл с двумя ковбоями объезжали верхом холмы, собирая остатки ранее многочисленного стада, а двое оставшихся занимались починкой изгороди, пострадавшей от налетов Уэлша, и ремонтом пришедших в упадок подсобных строений.

Однажды Кохиллу и его людям удалось собрать и вернуть домой более шестидесяти голов скота. Их водворили в загоны позади амбара, и в течение нескольких следующих дней в воздухе стоял запах горелой шкуры и слышалось мычание несчастных животных, которых клеймили, выбирая из стада.

Как обычно, сидя на веранде, Тайри наблюдал за этим процессом, удивляясь, что работники Хэллорана трудятся так истово за столь низкую плату. Когда ему приходилось ловить конокрадов в Пэнхэндле, он за две недели зарабатывал больше, чем эти бедняги за год работы на ранчо. И работа эта была гораздо менее хлопотной, и сил он на нее тратил меньше, – размышлял Тайри, глядя на кривоногого ковбоя, бросившего в этот момент мычащего теленка на землю, затем второй работник приложил раскаленное железо к боку животного.

Неподалеку на заборе сидели Джо Кохилл и веснушчатый ковбой, радуясь передышке, пока Кандидо пытался приучить норовистого серого жеребца к седлу. По тому, как кричали мужчины, Тайри понял, что конь был перспективным.

Да, ранчо явно оживало, в этом не оставалось сомнений. Он слышал, как Рэйчел тихонько напевает, подметая пол в гостиной. У нее был приятный голос. Впрочем, у Рэйчел все приятное, подумал Тайри. Все, кроме ее отношения к нему.