— Пора поразвлечься, дружок, — подтвердил я его ожидания. — Сожри эту кучку монстров.

Имелся целый ряд причин, по которым мне захотелось скормить этих ребят Флюгу, но основные заключались в падальном рое. Во-первых, меня впечатлили регенеративные способности, которые могли бы ещё больше усилить и без того безумную «живучесть» Флюга. Во-вторых, и это было куда важнее, злобная биомасса питалась маной, что, как мне показалось, поможет избавить некроголема от его главной слабости.

Как бы ни был силён саллех, я был уверен, что грамотный арт-обстрел Ходунов оставит от него лишь ошмётки. У людов пока просто не было ни подходящих позиций, ни понимания происходящего, но это не значит, что так будет всегда. А Флюг слишком мощная сила, чтобы не использовать его против фиарнийцев. Но если он получит способность пожирать летящие в него энергозалпы автоматонов, подпитываясь ими, то эта проблема будет полностью снята.

Терзатели, хоть и интересовали меня заметно меньше, подвернувшись просто бонусом, тоже могли дать интересные способности. Например, какую-нибудь активную многослойную броню из призм или что-то в этом роде. Даже если Флюг будет этими чешуйками просто стрелять, это будет куда лучше и смертоноснее, чем выстрелы костями.

Выпустив волну подавляющей энергии, от которой веяло леденящим предчувствием смерти, Флюг пополз к добыче, на ходу трансформируя своё тело для схватки. Из глубин плоти, с хлюпаньем и чавканьем, вылезали многочисленные кости, черепа ящеров и толстые тентакли, как обычные, так и «шланги», из которых он когда-то поливал фиарнийцев голубой кислотной жижей. Некроголем был настроен серьёзно и с самого начала вооружался до зубов.

Первым его заметил падальный рой. Живой ковер из плоти и щупалец, при прямом сравнении двух монстров походивший на дальнего расплющенного родственника Флюга, на мгновение замер, а затем, словно почуяв более интересную добычу, потянулся щупальцами к саллеху. Волна бурлящей биомассы, переваливаясь через камни, устремилась к моему питомцу, злобно щёлкая пастями на тентаклях и размахивая костяными крюками.

Флюгегехаймен словно этого и ожидал. Он резко ускорился, насколько это вообще было возможно с его массой, и щупальца монстров схлестнулись, разрывая друг друга на куски. Многочисленные челюсти роя вонзились в гнилую плоть Флюга, а некроголем ответил струями кислотной жижи, поливая хищную биомассу как из шлангов. Одновременно с этим некроголем немного раздулся, и выпустил во врага плотное облако чёрного тумана, сразу же начавшего превращать всё, чего касался, в рыхлый тёмный пепел, исчезающий через мгновение.

Но рой оказалось не так-то просто остановить. Токсичное облако стремительно обращало его тело в прах, щупальца Флюга рвали и кромсали вражескую плоть, оставляя на её поверхности длинные борозды сквозных кислотных ожогов, но раны на теле роя затягивались с неестественной скоростью, едва успев появиться. Оба чудовища восстанавливали свои туши за счёт друг друга. Флюг всасывал в себя оторванные куски падального роя, а рой, в свою очередь, пировал некротической энергией саллеха. У меня закралось нехорошее подозрение, что она пришлась ему по вкусу куда больше маны призматических виверн. Биомасса с каждым укусом не просто восстанавливала повреждения, но словно бы даже прибавляла в габаритах. И окончательно я уверился в своей теории, когда из зеленоватой биомассы выстрелили сотни костяных крюков, которые впились в моего голема и начали с огромной мощью пытаться не просто оторвать от него как можно больше шматов гнилого мяса, а затянуть некроголема в свои недра целиком.

Именно в этот момент в бой вступили терзатели. Заметив нового, крупного игрока на земле, стая призматических виверн решила заключить с зелёным ковром биомассы временное перемирие и бросилась на Флюга. Сложив свои энергетические крылья, они с сухим треском ринулись вниз, превращаясь в град сверкающих, смертоносных снарядов.

Первый терзатель врезался Флюгегехаймену в спину. Раздался оглушительный звон, тело некроголема всколыхнулось от взрыва, который разорвал костяную пластину эльвиканского таранного монстра в клочья, и россыпь сверкающих осколков впилась в тушу саллеха. Не успел он оправиться от этого и восстановить защиту, как терзатели начали врезаться в него один за другим.

Мой бедный Флюг оказался в аду. Снизу его пожирал постоянно регенерирующий рой, вцепившись в него мертвой хваткой. Сверху его бомбардировали живые осколочные гранаты, разрывая его тело на части. Некроголем отбивался всем, чем имел, начиная от смертоносных лучей из глазниц ящероподобных черепов, заканчивая костяным и призматическим обстрелом, превращая в оружие тех виверн, которых ему удалось подбить и поглотить.

Место схватки постепенно скрывалось в мешанине из облаков чёрного тумана, зелёных лучей, шматов плоти и отблесков сверкающих призм, затрудняя обзор. Холм под ногами ходил ходуном от грохота и вибраций. Флюгегехаймен выкладывался на все сто, но этого было недостаточно. Наверное, мне пора было вмешаться, так как баланс сил сложился явно не в пользу Флюга и ситуация вызывала стремительно увеличивавшееся беспокойство. Казалось, ещё минута — и от него ничего не останется.

Я зашагал вперёд, выбирая подходящее заклинание для удара, как внезапно что-то изменилось.

Поверхность ползучего падального роя внезапно перестала бурлить. Она натянулась, как кожа барабана, и по ней прошла крупная дрожь. Изнутри, из самой глубины хищной биомассы, начало пробиваться болезненное кислотно-зелёное свечение.

А затем рой взорвался изнутри.

Десятки острых костяных шипов и тонких черных щупалец пробили его плоть, стремясь наружу. Туша задёргалась в конвульсиях, из разрывов хлынула зловонная жижа, а Флюг выпустил такую устрашающую жажду убивать, что даже мне стало не по себе, а терзатели ошарашенно замерли на высоте. И через несколько мгновений я понял, что происходит.

Флюгегехаймен воспользовался своей репликацией. Вся та плоть, которую столь жадно отрывал и глотал ползучий рой, что столь усердно забрасывали в его чрево взрывы терзателей, превратилась в оружие некроголема. Его жестокую и беспощадную армию, вылезшую из троянского коня, которого противник сам же затянул в собственное брюхо.

Прямо в теле роя начали формироваться, расти и пожирать носителя десятки мелких, примитивных некроголемов. Гноящиеся опухоли, которые обрели собственные челюсти и волю. Они были повсюду. Как паразиты, они пожирали и выжигали враждебную биомассу изнутри, наращивая свои тела. Область за областью туша роя внезапно чернела и превращалась в некротическую опухоль, послушную воле Флюга, после чего набрасывалась на здоровую часть.

Рой впервые взвыл. Глухим, булькающим звуком, полным боли, недоумения и злобы. Он пытался исторгнуть из себя паразитов, его тело билось о камни, когти и челюсти на щупальцах рвали собственную тушу, но было поздно. Один за другим порождения Флюгегехаймена добирались до сердечных узлов роя, умерщвляли их и делали частью своего тела.

Вероятно, глядя на всё это, обладавшие какими-то зачатками разума виверны не решались на продолжение безрассудной бомбардировки. Но это их и сгубило.

Основное тело Флюгегехаймена, освобождаясь от быстро слабеющей хватки агонизирующего роя, поднялось на дыбы, подобно кошмарной гусенице. Черепа ящеров в туше саллеха, больше не отвлекаясь на наземную угрозу, одновременно дали залп. Тонкие, как иглы, зелёные лучи смерти ударили по зависшим в воздухе вивернам. Не беспорядочно и хаотично, как прежде, а точно и выверенно, пронзая грудные клетки кристальных терзателей.

Флюг бил явно в какую-то уязвимую точку. Подбитые терзатели сразу же лишались своего энергетического сияния и, рассыпаясь на беспомощные призмы, падали вниз, где сразу становились частью тел Флюга и его войска.

Чаша весов в этой бойне теперь была на стороне моего некроголема. Почти пожравшие остатки сопротивлявшейся биомассы, репликанты саллеха тоже начали атаковать виверн. Кто лучами, если в его туше завалялся подходящий череп, а кто просто тентаклями из новой, преобразованной плоти. Маленькие Флюги были ещё более тупыми и прямолинейными, чем их здоровенный «родитель», но зато их было много и всё, что шевелится, они ненавидели ничуть не хуже.