Не желая, чтобы она сосредотачивалась на боли, я выхожу и вхожу снова. Я целую ее, двигая губами, пока она не начинает стонать в ответ.

— Ты такой большой, — выдыхает она.

Я прячу лицо в ее шее, целую ее, продолжая ритмичные движения. Бедра Энджел начинают встречать мои толчки.

— Вот так, детка, — подбадриваю я ее. — Подставляй свою сладкую киску моему члену.

— Авель... — всхлипывает она.

Я вхожу резче, желая, чтобы она почувствовала меня. Обожая, как ее киска облекает мой член, зная, что он будет единственным, что она познает. Я чувствую приближение оргазма, но мне нужно, чтобы она была со мной. Я хочу видеть, как она кончает на мне. Слышать ее сладостные стоны наслаждения, когда я возношу ее на недосягаемую высоту. Пометить ее и излиться в самое ее нутро.

Я поднимаю голову, глядя на нее сверху вниз. Вжимаю большой палец в ее рот. Энджел начинает сосать его, едва он касается губ. Я вынимаю палец и опускаю руку между нами. Мой большой палец находит клитор.

По ее груди и шее разливается розовый румянец, когда она начинает кончать. Ее киска сжимается вокруг моего члена. Вид того, как она трепещет от наслаждения, принимая меня внутрь, — самое прекрасное зрелище, что я видел в жизни. Это мой рай. Она — мое спасение.

Я кончаю с ней вместе. Изливаясь в нее. Энджел прижимается ко мне, обвивая ногами, чтобы удержать меня внутри. Я стону ее имя, захватывая ее рот в поцелуй. Впервые в жизни я чувствую связь с другим человеком. Испытываю эмоции, что считал для себя невозможными.

— Ого, — выдыхает Энджел. — Мы должны повторить.

Она смотрит на меня с улыбкой. Я почти что падаю на нее сверху.

— Я сделаю для тебя все, что захочешь, Энджел. Тебе стоит только попросить.

Глава 16

Энджел

Я взвизгиваю от смеха, когда Авель слегка покусывает мою шею. Он стал гораздо игривее со мной. С каждой секундой, проведенной вместе, его стены рушатся все сильнее. Я знаю, он показывает мне ту свою сторону, которую не видел никто другой. От этого я чувствую себя особенной. От этого я почти что готова полюбить его.

— Ну как ты? — Авель проводит рукой между моих ног, ладонью касаясь меня.

После первого раза он отнес меня в ванную, и мы долго лежали в воде. Закончилось это тем, что мы принялись за старое. Сначала он сопротивлялся, беспокоясь, что мне больно, но ему было трудно отказать, когда я напомнила ему его же слова о том, что мне стоит только попросить. Уверена, тот факт, что я вскарабкалась на него, как на дерево, тоже помог его уговорить.

Он позволил мне задавать ритм, но это продлилось недолго. Авель быстро взял верх. Пусть я и была сверху, это он двигал мое тело. Меня заводит та власть, которую он может брать. Это меня не пугает. Напротив, освобождает, потому что я знаю — он обращается со мной бережно. Он никогда не сделает ничего, чтобы причинить мне боль.

Быть беззаботной и окруженной заботой — нечто непривычное для меня. Большую часть жизни я присматривала сама за собой. Отец, возможно, оплачивал счета, но на этом его помощь заканчивалась. Он всегда был ближе к моему брату. И, кажется, это не слишком хорошо кончилось. Интересно, знал ли отец, чем тот занимается? Вряд ли он мог не знать. Он любит держать под контролем все, что может бросить на него тень в свете рампы.

— Я в порядке, — поворачиваюсь я и ловлю губы Авеля своими. Его телефон снова вибрирует. Авель издает рычащий звук, от которого я снова хохочу. — Ответь. Может, это важно.

— Важна только ты.

— Знаешь, что ты бываешь настоящим милашкой? — брови Авеля взлетают к волосам, и я хохочу еще громче. — Полагаю, тебя так еще никто не называл.

— Нет, — он проводит большим пальцем по моим губам.

— А звонок может быть обо мне, — напоминаю я ему. Там же черт знает что творится с моим братом, и, бог знает, что, с отцом. Я знаю, что рано или поздно мне придется с этим столкнуться, но было так здорово забыться в Авеле. Забыть об остальном мире и своей безумной семье.

— Ладно, — вздыхает он, перекатывается и садится, чтобы взять телефон.

Я встаю, подбираю с пола его рубашку и натягиваю на себя.

— Я приготовлю нам что-нибудь поесть.

— Было бы здорово, — он встает. — Мне нужно на минутку в кабинет.

— Хорошо, — я направляюсь на кухню. — Я приготовлю тебе кофе, — говорю я ему. — Настоящий.

Я начинаю готовить завтрак, пока заваривается кофе. Когда он готов, я несу чашку ему. Я замираю у двери, услышав свое имя. Я знаю, что не стоит подслушивать, но внутренний голос велит мне остаться.

— Это отец Энджел. Какого хуя тебе надо? — Авель звучит злым, но он почти всегда такой, когда разговаривает с другими. Он прямолинеен и краток. Только со мной он стал раскрываться больше. Он знает, что мне нужно слышать его слова, и он дает их мне.

— Я не убивал его. — Моя рука, держащая теплую чашку, сжимается. Как он мог его убить? Он все это время был со мной. Моего отца нашли мертвым? Или он пропал? Черт. Неужели мой брат способен убить собственного отца? — Все его пальцы на месте. —

Авель делает паузу. — Я не сказал, что и с пальцами на ногах тоже все в порядке.

— Я отступаю на шаг. Что, черт возьми, это значит? — Мне не пришлось особо стараться, чтобы он заговорил. Он оказался чертовой крысой.

В моей голове начинают складываться кусочки паззла, но я не хочу в это верить. Я отхожу еще на несколько шагов, увеличивая дистанцию между мной и дверью кабинета. Авель говорил, что его работа — добывать информацию у людей. Неужели он добывал ее у моего отца? Я разворачиваюсь и бегу обратно на кухню.

— Энджел.

Я вздрагиваю, его голос застает меня врасплох. Я роняю чашку, но Авель проворен — он обхватывает меня сзади за талию, поднимает с пола и отступает как раз в тот момент, когда чашка разбивается вдребезги. Ни капли горячего кофе не попадает на мои бедра.

— Черт, прости, — он ставит меня на кухонный островок, наклоняется и осматривает мои ноги, проверяя, все ли в порядке.

— На меня ничего не попало, — говорю я ему.

Мой Авель нежно целует меня в колено и выпрямляется. Как этот человек может быть тем же, кто только что говорил об отрывании кому-то пальцев на ногах?

— Сиди тут, пока я не уберу все. На тебе нет обуви.

Я киваю, мой мозг — хаос мыслей, которые я не могу упорядочить, как ни стараюсь. Я смотрю, как он быстро убирает осколки, а затем возвращает все свое внимание мне.

— Эй, — Авель берет меня за подбородок, заставляя поднять на него взгляд, и встает между моих ног. — Ты в порядке?

— Да.

Он хмурится, и, кажется, он мне не верит.

— Мне нужно ненадолго отлучиться. Ты побудешь тут одна несколько минут?

— Я доготовлю завтрак.

— Уже вторая половина дня, — Авель усмехается, и в этот миг его полуулыбка заставляет меня забыть обо всем на свете. Я никогда не видела его улыбок. Я тянусь и глажу его по щеке.

— Ты заставляешь меня забывать обо всем на свете.

— Я и сам хочу забыть обо всем на свете. — Авель целует меня в лоб. — Райли и Николай скоро заглянут.

Упоминание Райли заставляет меня задуматься, насколько она в курсе происходящего и что знает об Авеле. Думаю, гораздо больше, чем сказала в тот день. Она тогда уклонилась от нескольких вопросов, и теперь ее комментарии обретают больший смысл. Я не злюсь на нее, потому что она сама в непростом положении. Ее лояльность принадлежит Николаю.

— Хорошо.

Я не знаю, что и думать обо всем этом, но и делать поспешных выводов тоже не хочу. Каждый раз, когда я это делала по отношению к Авелю, я оказывалась неправа.

— Можно спросить, прежде чем ты уйдешь?

— Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно, Энджел.

— Мой отец... он не нанимал тебя?

Он все время говорил, что взял меня, чтобы обезопасить, но не сказал, по чьему приказу. Все началось с того, что из-за моей дружбы с Райли влезли в жизнь моей семьи.