— О боже.

Я держу шелковые трусики изумрудного цвета. Они прекрасны и напоминают мне мои собственные глаза. Он действительно выбрал их для меня? Нет, думаю, он заплатил кому-то за это. Натягиваю их и нахожу милое белое летнее платье и пару золотых туфель на плоской подошве. Просто наличие другой одежды немного подбадривает меня. Знаю, это звучит нелепо.

Осмотрев себя в ванной, я расчесываю волосы и быстро заканчиваю приводить себя в порядок. Когда открываю дверь спальни, на пороге стоит Сэл. Он не такой высокий, как Маттео, но сложен, как один из тех культуристов. Его простая черная рубашка так облегает тело, что думаю, он может выпасть наружу.

Замираю, вспоминая, как Маттео приказывал мне оставаться в комнате. Насколько он разозлится? Думаю, что сильно разозлится, но мне, честно говоря, наплевать.

— Ты собираешься меня остановить? — спрашиваю я, выходя из комнаты. Сэл не двигается с места. И не отвечает. — Тогда ладно.

Я начинаю идти. Пройдя около десяти футов по коридору, оглядываюсь через плечо и вижу, что он следует за мной по пятам. Только спустившись по лестнице к беломраморной прихожей, понимаю, что не знаю, где находится кухня. Я бы спросила Сэла, но он со мной не разговаривает.

— Вы знаете, где находится кухня? — спрашиваю я другого мужчину, стоящего у входа.

Клянусь, он смотрит прямо сквозь меня. Думаю, ненависть к моей семье здесь глубоко укоренилась. Не могу сказать, что виню их. Заправляю прядь волос за ухо, рыжие пряди выделяются на фоне белого платья, напоминая всем, кто я такая.

О'Хэйр. Я чужая и никогда не стану своей.

Глава 7

Маттео

Винсент слишком предсказуем. Я знал, что он не сможет долго прятаться в доме своего отца. Он неравнодушен к стриптизершам и кокаину. Иначе зачем бы ему днем ходить в стриптиз-клуб?

Когда мы входим, в заведении на удивление оживленно. Парковка была полупустой. На заднем плане тихо звучит музыка. Я оглядываю зал и замечаю, что все внимание приковано к сцене вокруг нас. Мужчины в трансе. Это печально, но я не из тех, кто любит поговорить. Я медленно погружаюсь в пучину собственных пороков, в пучину с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами, которые пронзают меня насквозь.

Каждую ночь я не могу оставаться в стороне. Обещаю себе, что так и сделаю, но не делаю. Я смог лишь попробовать ее на вкус, но моя сдержанность постепенно ослабевает. Мое тело жаждет ее. Хочу снова почувствовать, как ее узкое влагалище обхватывает мой член. Слава Богу, свет выключен, когда я подхожу к ней. Не пережил бы, будь это не так. Если бы мне пришлось смотреть в эти изумрудные глаза, я бы потерялся. Я бы хотел, чтобы так не было, но это единственный способ, за который я все еще держусь, чтобы не подпускать ее слишком близко.

Не останавливаюсь, чтобы поговорить. Знаю, что Винсента не будет здесь, в главной комнате. Хотя это его обычный стиль — швыряться деньгами, пытаясь быть важной персоной, но сегодня он не хочет, чтобы его отец узнал, что он сбежал. Это не имеет значения. Я так или иначе доберусь до Винсента. Никто не может прятаться вечно.

Серджио уже сказал мне, где находятся задние комнаты. Именно он получил наводку. Уверен, что он передаст несколько тысяч одной из здешних девушек за сотрудничество. Замечаю дверь с номером два и распахиваю ее.

Две полуобнаженные девушки, стоящие рядом с ним, широко раскрывают глаза, и просто отпрыгивают. Я отступаю назад, давая им возможность пройти мимо меня.

— Маттео, чувак — Он встает. Ненадолго. Я наношу ему удар по почкам, отчего тот падает и стонет. — Я ничего не сделал, — говорит Винсент, кашляя.

Тогда я хватаю за волосы, ставлю на ноги и толкаю в кресло.

— Ты уверен в этом?

Налитые кровью глаза Винсента округляются, а зрачки расширяются до предела. Предполагаю, что он употребил больше, чем несколько дорожек кокаина поверх алкоголя.

— Не думаю, что я что-то натворил.

— Мона. — Этот кусок дерьма даже не заслуживает того, чтобы слышать ее имя.

— Ты можешь забрать ее себе!

Я резко запрокидываю его голову назад, вытаскиваю нож и приставляю к его горлу. Больше всего на свете мне хочется разрезать его от уха до уха и смотреть, как он истекает кровью. Его ответ не должен был меня разозлить, но это не так. Конечно, я могу ее заполучить. Я не просил. Никогда бы не стал. Особенно от такого подонка, который хочет стать гангстером, как Винсент. И все же у меня во рту остается горький привкус от того, что он так легко отпустил ее, но теперь у нее есть я. Он недостоин.

— Ты прикасался к ней? — наклоняюсь ближе. — Пробовал ее на вкус? — это определенно не те вопросы, которые я задаю, когда держу кого-то за яйца.

— Нет, клянусь, — умоляет он. — Никогда даже не был с ней наедине!

— Босс.

Я игнорирую Серджио, зная, о чем он спрашивает. Я верю ему, но все равно хочу закончить начатое. Мой телефон издает сигнал, прежде чем я отпускаю Винсента, и достаю его. Одно оповещение. Это насчет того, что я приготовил для Моны и всего, что с ней связано.

Сэл предупреждает меня о том, что Эмма в моей комнате. Я стискиваю зубы, пока смотрю кадры, на которых мой маленький кролик выскальзывает из нашей спальни, а Винсент продолжает умолять. Она что-то говорит Сэлу, но он не отвечает. Мона морщит нос, но выходит из комнаты. Вижу, как Сэл отпускает ее, но следует за ней. Я продолжаю наблюдать, пока они не скрываются из виду. Мне нужно больше камер.

Полагаю, он мало что может сделать. На прошлой неделе я вел себя как придурок. Мои люди получили сообщение, чтобы держаться подальше от Моны, если только ситуация не станет критической.

— Это твой счастливый день. Мона только что спасла тебе жизнь, Винсент.

Пока что я забуду об этом. У меня есть другие дела, с которыми нужно разобраться. Например, мой маленький кролик, который скачет по дому. Я доверяю своим мужчинам, но посмотрите на меня, я начал войну из-за нее. Никогда не думал, что могу быть таким ревнивым ублюдком. Территориальный, конечно, но это другое.

Обратная дорога в поместье занимает целую вечность.

— Ты действительно злишься на Эмму?

— Я говорил ей не вмешиваться.

Эмме сходит с рук больше, чем кому-либо другому, но она никогда не делала ничего сверх того, о чем я просил. Она отчитала меня больше всего. Я это стерпел. В детстве она была мне как мать, но я сказал ей, что на этот раз все по-другому. Что Мона не такая, как все. Я не позволю задавать вопросы или давить на себя, когда дело касается ее.

— Ты не можешь держать девушку взаперти в своей комнате.

— Ты что, забыл, кто она такая? Ее маленький план? — даже произнося эти слова, они не укладываются у меня в голове. Для Эйдана О'Хэйра имело смысл попытаться уговорить меня начать войну с Росси. Он использовал для этого свою сестру, и она с этим согласилась. Самое поганое, что это сработало.

— Маттео, — говорит Серджио, когда мы въезжаем в ворота.

— Нет, на данный момент мне все равно. — Я хлопаю рукой по приборной панели. — В этом-то и проблема.

Это показывает, как далеко я уже зашел. Мне должно быть не все равно, но нет. Я все еще держу ее. Она останется со мной. Я готов сделать все возможное, чтобы быть уверенным, что она — мое будущее.

Как только внедорожник останавливается, выхожу и направляюсь прямо к входной двери. У меня есть неплохая идея, где она может быть. Я почти дошел до входа на кухню, когда услышала тихий смешок. Останавливаюсь как вкопанный и прислушиваюсь. Еще один звук пролетел по воздуху, вызвав у меня смешанные эмоции.

Переступаю порог кухни и вижу Мону за кухонным столом, они с Эммой что-то готовят. Как только Мона видит меня, ее улыбка исчезает. Она замирает на месте.

— Кролик.

— Каттанео. — Она облизывает губы.

— Маттео, — поправляю ее, отчего она морщит свой маленький носик. Когда она чего-то не понимает, она это делает. — Оставь нас.