Гриффин любил помещение отдела особо тяжких преступлений. Оно было не таким унылым и безрадостным, как иные офисы, в которых размещались отделения органов правопорядка, например управление полиции Провиденса, где работал Фитц. Вот то место следовало бы безжалостно забраковать, и, возможно, такое время наступит — как только будет отстроено новое помещение штаб-квартиры по ту сторону шоссе. Во всяком случае, так было задумано.

Гриффин просунул голову в комнату, находящуюся по другую сторону коридора, — в кабинет лейтенанта Морелли. Пусто, хозяйки на месте нет. Прекрасно. Он спокойно сядет, подберет бумажки по ранжиру и к восьми утра будет точно знать, на каком этапе находится дело об убийстве Эдди Комо. Как и положено образцовому ведущему следователю. Черт, может, он даже удивит их всех и к девяти утра спокойно распутает это дело. Ох, ну и самоуверенный же он сукин сын!

Оптимизма Гриффина хватило только до семи часов, когда задребезжал его сотовый. Звонил Фитц, и голос его не предвещал ничего хорошего.

— Вам надо немедленно сюда приехать, — с ходу заявил старый детектив.

— Куда это сюда?

— В Провиденс, в наше полицейское управление, — напряженно ответил тот. — Давайте быстро.

— Что, еще одно нападение?

— Не спрашивайте. Приезжайте, и все, без разговоров. Побыстрее. Пока пресса не прознала.

Фитц не прервал связь. Гриффин посидел еще несколько мгновений, тупо пялясь на умолкший мобильник. Ах черт!

Подхватив пиджак, он заспешил к двери. Посреди коридора налетел на Уотерса, явившегося на работу. Движения Майка в это утро были несколько скованными, как после хорошей нагрузки, и при других обстоятельствах это наполнило бы Гриффина гордостью. Сейчас, однако, он только сообщил ему новости.

— Мне нужно мчаться в полицию Провиденса. Там что-то стряслось.

— Еще одно нападение? — спросил Уотерс.

— Пока не знаю. Ты не слушал утренние новости?

— Пока ехал сюда, все было тихо.

— Ну, значит, мы на шаг впереди. Это чего-то стоит. Послушай, не разберешься ли, как там дела у других детективов? Выясни, есть ли какие-то сдвиги с клиентами кризисного центра. Да, и возьми с собой еще нескольких сотрудников в рейд по крэнстонским барам. Подозреваю, что очень скоро нам... хм... еще как понадобятся успехи.

— Понял. Ты дашь нам знать, если что?

— Когда что-то узнаю, ты будешь первый, кому я сообщу. — И Гриффин быстро зашагал по коридору.

— Эй, Гриффин! — крикнул ему вслед Уотерс. — Так я позвоню в тюрьму? На всякий случай? Мало ли что.

Долю секунды сержант колебался.

— Да, — ответил он. — На всякий случай.

Выходя на улицу, Гриффин уже не ощущал прежнего оптимизма. Сегодняшний день больше не казался ему таким уж хорошим.

Управление полиции Провиденса находилось возле шоссе, в старой части города. Стремительно стареющие здания относились к своей роли главного городского полицейского участка весьма серьезно. Полы с разодранным линолеумом, потолки со следами протечек, обшарпанные, потрескавшиеся стены, обнажившиеся трубы.

Местные полицейские любили шутить, что внешний вид их помещения скопирован с «Барни Миллера». Что до отделки интерьера, то тут выбор оттенков был невелик: от просто грязного до очень грязного.

Да, разница с «Белым домом» управления полиции штата весьма ощутима. Впрочем, это не порождало ни особой обиды, ни негодования.

Прибыв в половине восьмого, Гриффин поставил свой «таурус» в зоне эвакуации рядом с главным входом. Какой-нибудь патрульный просто со зла непременно прилепит ему штрафной талон за неправильную парковку. А Фитц заставит его отогнать авто. В каждой конторе свои ритуалы.

Он прошел через наружные стеклянные двери мимо троих чернокожих юнцов в мешковатых джинсах и бесформенных жилетах, которые злобно поедали его глазами. Гриффин ответил им соответствующим взглядом и благодаря своим внушительным размерам заставил их первыми отвести глаза. Войдя в темный маленький коридор, Гриффин толкнул дверь слева и попал в еще одно маленькое и темное помещение, где за пуленепробиваемым стеклом сидели трое дежурных. Здесь толпился народ. Люди пришли сюда ходатайствовать по самым разным поводам.

— Эй, парень, мне надо увидеть инспектора.

— Послушайте, этот штрафной талон фальшивый!

Дежурные, конечно, не имели полномочий разрешать подобные вопросы, однако и препятствий не чинили.

Гриффин протиснулся вперед, козырнув своим полицейским значком, и главные двери, жужжа, вывели его в самое сердце, или, точнее, в кишки полицейского участка. Счастливчик.

Сержант поднялся по лестнице. Лифтом он воспользовался только однажды, и тот так страшно стонал и двигался с такой болезненной натугой, что он поклялся себе больше никогда не делать этого. Похоже, провиденсским копам очень повезет, если они успеют выскочить из этого здания, прежде чем оно обрушится им на головы.

Следственный отдел находился на втором этаже, вплотную к отделу идентификации. Гриффин ткнулся было в главную комнату, но не увидел там Фитца и спустился в раздевалку, где его тоже не оказалось, зато обнаружилось большое количество произведений коллективного творчества. Детективы любили развешивать на своих шкафчиках фотографии, отражающие самые интересные криминальные дела. Жертва, сложенная пополам в результате наезда поезда. Сильно разложившийся труп, обнаруженный лишь по прошествии нескольких недель. Кисти рук, прикрытые листьями марихуаны, которые были найдены в багажнике автомашины, остановленной в ходе обычной рутинной проверки. Тело, найденное днем позже и составляющее комплект с вышеозначенными руками.

Гриффин пробирался через лабиринт крохотных серых отсеков, пока не добрался до конца коридора. Именно там провиденсское управление разместило свой центр обработки улик — две примыкающие друг к другу крохотные комнатушки, набитые шкафчиками с выдвижными ящиками, столами, разными принадлежностями, а также автоматическая информационная система идентификации по отпечаткам пальцев. Перед складным столом стоял Фитц и тихо разговаривал с элегантно одетым чернокожим мужчиной, в котором Гриффин опознал сержанта Наполеона, начальника отдела идентификации. Оба подняли головы, как только он появился и заполнил собой весь дверной проем.

— Перерыв, — пробормотал Фитц.

— Вы позвонили, я примчался, — небрежно бросил Гриффин. На лице Фитца горел нездоровый румянец. Глаза еще глубже утонули в складках лица, а редкие волосы торчали в необычном даже для него беспорядке. Со вчерашнего дня он переоделся, так что, видимо, бедняге все же удалось заскочить домой. К сожалению, эта передышка ничуть не пошла ему на пользу.

— Гриффин — Наполеон. Наполеон — Гриффин, — представил их друг другу Фитц.

— Мы уже прежде встречались, — отметил Гриффин, пока они с сержантом Наполеоном пожимали друг другу руки. В отличие от Фитца Наполеон казался увлеченным. Глаза у него блестели, лицо выражало неподдельную страсть. «О нет! — тотчас подумал Гриффин. — Когда судмедэксперты взволнованны... О нет!»

— Вижу, вы получили результаты судебно-медицинской экспертизы, — сказал он.

— Н-да, — ответил Фитц.

— И что ДНК?

Бросив взгляд на открытую дверь, Фитц прошептал:

— Угу.

Гриффин подался вперед и тоже понизил голос.

— Так что?

— У нас совпадение, — шепнул Фитц.

— Причем хорошее совпадение, — добавил Наполеон.

— Мы знаем, кто изнасиловал Сильвию Блэр, — зловеще произнес Фитц. — Согласно данным министерства здравоохранения, это сделал Эдди Комо.

— Но это, конечно, ошибка, — заявил Гриффин через пять минут. Они с Фитцем и Наполеоном конфисковали кабинет здешнего лейтенанта, заперлись и возобновили свой животрепещущий разговор. Головы их почти соприкасались, голоса были чуть слышны, ибо в полицейском участке повсюду имелись глаза и уши.

— Конечно, это ошибка! — воскликнул Фитц и тут же вновь понизил голос. — Мертвец изнасиловал и убил Сильвию Блэр. Ну а теперь не хотите ли вы сказать мне, кто это сделал?