После разговора с Ри и вида собственного отражения, я точно знала – на торжество я больше не пойду. Красные отметины на шее – клеймо его поцелуев – казались мне еще более позорными, чем мои красные глаза. Они бы не остались незамеченными среди зорких гостей. Стали бы уликой и доказательством моего падения.

Единственное, чего я хотела – это спрятаться в дальнем восточном крыле Рубиновой Зари, в своей комнате. Зарыться под одеяло, окунуться в привычную темноту и вновь позволить тоске поглотить меня.

Но…он запер меня.

Запер.

Меня.

Мой любимый Риан…

Или, быть может, он никогда не был моим. Или никогда не был тем, кого я знала. Кого так страстно желала. Ведь он просто решил всё за меня. Не спрашивая моего мнения. Не заботясь о моих желаниях.

А теперь и вовсе ясно дал понять: мои желания ничего не значат. Они – лишь помеха на пути его планов.

Угроза запереть меня в Сумеречной башне, которая ещё пару месяцев назад могла показаться пустыми словами, теперь приобрела пугающую, осязаемую реальность.

Я прекрасно знала, что Риан ужасно упрям. Любые отклонения от его планов вызывали его недовольство. Но я отчего-то наивно полагала, что это правило не распространяется на меня. Что для меня он будет другим.

Почему я так считала? Почему так глупо верила? Почему?

Я пыталась вспомнить хотя бы раз, когда его желание уступало моему. И с изумлением обнаружила, что такое случалось… почти никогда. Его слово всегда было решающим. Но, откровенно говоря, в том была и моя вина.

Я никогда и не настаивала на своем. Я не была столь же принципиальна, как Ри, чьи убеждения были несгибаемы. Моей слабостью была его теплая улыбка, сияющая на прекрасном лице. И ради нее я всегда с легкостью шла на уступки, отдавая свои желания, словно ничего не значащие фантики.

Но, справедливости ради, стоит заметить: он всегда был добр ко мне. Всегда нежен. И ласков. Он хотел, чтобы я всегда была рядом. Чтобы я оставалась в его поле зрения…

Как послушный питомец, который день ото дня смотрит на своего хозяина с обожанием в глазах.

Столь мерзкое сравнение я услышала однажды от его кузины. Ирма, не подозревая, что я стану невольной слушательницей ее сердечной беседы с подругой, заставила меня буквально кипеть от гнева. Ее слова, произнесенные с такой непринужденной жестокостью, словно яд, проникли в мои уши.

Я думала, это просто зависть. Ее ревность к тому, как он всегда игнорировал ее существование, несмотря на все ее старания. Но сейчас что-то срывалось с моих глаз. И правда, острая, как осколок стекла, прижималась к моему горлу. Вредная Ирма, как оказалось, была права…

С новой силой, что родилась из отчаяния и желания свободы, я толкнула дверь.

Мне нужно было выбраться. Немедленно. Бежать из дворца, пока не стало слишком поздно. Уйти, пока ещё есть хоть малейший шанс. Покинуть стены замка любым способом. Воздух становился невыносимо густым. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я задохнусь.

Эстель всегда говорила: те, кто считает, что знает меня, ошибаются. И за кротостью скрывается упрямство, подобное стаду баранов, если некая идея закралась ко мне в голову. И сейчас эта идея – выбраться отсюда – была сильна, как никогда.

Я дергала ручку снова и снова. Ничего. Дверь не поддавалась. Тогда, отбросив всякое подобие приличий, я закричала:

— Помогите! Дверь заклинило! Кто-нибудь, помогите! Выпустите меня!

Я кричала во всю мощь своих легких, но трезво понимала, что моя надежда – лишь призрак, тающий в тени. В этой части дворца даже в будни не встретишь и души. А сегодня, в день свадьбы наследника, здесь царило полное запустение.

Тишина в ответ была оглушительной.

Я металась по кабинету, как загнанный в ловушку зверь. Напуганный и нервный. Зверь, чье сердце скакало быстрее зайца, уносящего ноги от хитрой лисицы. Возможно, именно этот первобытный страх позволил безумной мысли просочиться в мой разум.

Она проникла внутрь, распушила хвост, покрасовалась так и эдак… и показалась мне не такой уж и невозможной.

Спешно метнувшись к окну, я распахнула створки. Высунулась наружу и едва сдержала стон отчаяния: как я могла забыть! Как?! Тайный кабинет Риана нависал над пропастью, там, где дворец впивался в скалу.

Теоретически, выход имелся. Крошечный путь по обветшалому каменному карнизу до соседнего балкона. Откуда можно было уйти и обрести свободу. Но этот шанс был смертельно тонок, ведь внизу зияла глотка тёмной и бездонной пасти

В здравом уме я бы никогда не рискнула и не пошла на столь отчаянный шаг. Но сейчас меня била внутренняя лихорадка. Казалось, что стены этой комнаты давят на меня сильнее, чем пустота снаружи. Они будто сжимались, и я чувствовала, что они вот-вот захлопнутся навсегда.

Мне чудилось, что остаться запертой в его кабинете – это то же самое, что добровольно шагнуть в бездну.

Несмотря на спутанность сознания, я посчитала, что карниз достаточно надежен. Страха высоты я не знала с детства. Я лазала по деревьям, крышам, а порой и стенам дворца, словно кошка. Да простит меня ее величество. И не раз перебиралась из окна в окно. Вот только прежде под ногами не было бездны. И Риан всегда был рядом.

Мы частенько такое проделывали, спасаясь от учителей – его и моих. Он всегда предлагал просто перенести меня на руках. Но я упрямилась, убеждая, что справлюсь сама. Желая показать ему свою ловкость. А в глубине души ликовала, видя, как он гордится моим бесстрашием.

Вот только Риан всегда строго наказывал, чтобы без него я «нигде и никогда не лазила, и не вылезала из окон». Эти слова, полные заботы, теперь звучали как зловещее предзнаменование.

Я всегда его слушалась. До этого дня. Дня разрушенных надежд.

Юбка моего платья, могла бы стать помехой. Поэтому я безжалостно укоротила её, сделав быстрые разрезы, чтобы ничто не сковывало мои движения. Я чувствовала, что ткань рвется под пальцами так же, как рвется и моя прежняя жизнь.

Затем я прошептала единственную молитву из моего мира, которую помнила с детства. Перекрестилась, как учила бабушка, вверяя себя в руки судьбы. И вылезла в окно, чувствуя, как ветер хлещет по лицу.

Моя идея была проста. Также она была напрочь лишена всякой оригинальности и здравого смысла. Она не подразумевала эффектных акробатических номеров, достойных аплодисментов. Она была недалекой, крайне отчаянной и запатентованной мной. Потому искренне прошу вас: не стоит ее повторять.

Всё, что требовалось – это аккуратно перебраться по карнизам на соседний балкон, проникнуть в смежную комнату и обрести свободу. Шаг за шагом. Осторожно.

Я запретила себе смотреть вниз. Не из-за высоты. Ее я не боялась. Но я знала: страх — подлый союзник, всегда готовый напасть, когда ты наиболее уязвим. Иначе отчего я всегда ужасно нервничала во время варсса, танца, где драконы подбрасывают своих партнерш чуть ли не к потолку?

Я осознавала: страх может парализовать в любой момент. Лишить свободы движений, разрушить концентрацию и толкнуть в бездну. А без крыльев там, внизу, меня ждала лишь вечность.

Существовало поверье, что иномираням благоволят хранители этого мира, даруя им дракона, магию или иной дар, чтобы скрасить переход. Но во мне, хоть и была драконья искра, она оказалась крошечной и слабой.

Ни дракон, ни плетения магии так толком и не проявились. Именно поэтому я никогда не понимала, что нашёл во мне Риан. Что заставило его, до появления в его жизни истинной, выбрать именно меня.

Ехидный голос часто подсказывал, что симпатия зародилась из элементарной жалости, не более того. Как к бездомному псу, которого можно подобрать с улицы, приласкать, а потом незаметно привязаться. Но я всегда отчаянно гнала эти мысли прочь, потому что не хотела верить в такую унизительную правду.

Концентрация. Вот что действительно имело значение, когда карабкаешься по стене, желая остаться в живых. Быть здесь и сейчас, в настоящем моменте.

Стоило мыслям о принце затуманить разум, как нога соскользнула с ненадежного камня. Я вцепилась в выступы отчаянными пальцами, ощущая, как кожа на правой ладони разрывается от царапин. Боль была невыносима. Но она казалась ничем по сравнению с ледяным ужасом, сковавшим грудь.