— Ты… просишь меня взять тебя в жены? — в его голосе прозвучала нотка удивления, граничащего с абсолютным неверием. А сильные руки сжали мою талию с такой силой, что на мгновение мне показалось, будто он намерен меня сломать.

Я проглотила последнее дрожащее в горле сомнение и кивнула.

Морщинка пролегла между его бровями. Он склонил голову, словно изучая пойманную добычу. И в уголках его губ заиграла едкая усмешка, не предвещающая ничего доброго.

— Так ты… желаешь отблагодарить меня за спасение?

— Ни в коем случае, — ляпнула я, не успев подумать. И тут же прикусила язык.

— Тогда, очевидно, ты напрочь лишена стыда. — произнес рыцарь мрачно, опуская меня на землю.

Его лицо исказилось, будто рядом нестерпимо завоняло тухлой рыбой. Это было такое демонстративное отвращение, что казалось, ему неприятно даже стоять напротив меня.

Мысли беспорядочно метались в голове. Желание ответить колкостью, спрятанной за вежливыми словами, отчаянно рвалось наружу, но я держалась. Прикусив язык до боли, я ощущала, как мой мозг лихорадочно пытается найти подходящий ответ, пока взгляд Сиана прожигает меня насквозь. Ведь я собиралась предложить договорной брак. Временный.

— Решила убиться ради одного, а после сразу просишь другого взять тебя в жены. — он криво усмехнулся. — Не любишь терять времени даром, эри Этт? Или ты… лишилась рассудка? В любом случае, мой ответ: нет. Мне не нужна жена. Ни здоровая, ни припадочная, ваше высочество.

Мои пальцы впились в ткань юбки, угрожая разорвать ее. Каждый жест был попыткой сохранить хоть каплю достоинства.

— Я вовсе не собиралась убивать себя, — проговорила я, пытаясь придать голосу твердость. Но он, как и я, предательски дрогнул, выдавая всю мою боль и отчаяние.

— Значит ли это, что прыжок из окна для бескрылых нынче зовется обычной прогулкой? — дэр вскинул взгляд к стенам дворца, словно ожидал увидеть эри, праздно шатающихся по карнизам, как стайка безмозглых птиц, — Давно не был в столице. Не знаком со всеми тонкостями здешнего досуга.

Этот человек был просто невыносим!

Каждый его взгляд, каждое слово, словно меткий удар. Но именно он, этот угрюмый и язвительный рыцарь, казался мне тонкой соломкой спасения. Последней ниточкой, за которую я могла ухватиться.

Прилагая неимоверное усилие, я накинула на лицо маску приторной любезности. Затянулась туже, чтобы более не выдать ни дрожи, ни паники. И произнесла безмятежным тоном, будто говорила о чем-то совершенно обыденном:

— Я всего лишь прогуливалась по карнизу, дэр Гораэль. Собиралась заглянуть в соседнее окно. Но, увы, камень под ногой оказался предательски скользким. Какое счастье, что вы оказались рядом. Благодарю вас от всей души.

Внутри меня все кричало от нелепости собственной речи. Но снаружи я была воплощением вежливости. Хоть и понимала, что рискую показаться ему окончательной дурой. После такого я бы тоже не рискнула брать себя в жены.

Мы медленно двигались вверх по узкой тропинке у подножия замка.

— Какое счастье, — прошептал он, и в его голосе зазвучала откровенная насмешка. — Двери вас, эри Этт, видимо, совсем не интересуют? Быть может, вам стоит к ним присмотреться и попробовать их открыть?

Он не только невыносим. Но еще и беспросветно груб. Я, конечно, подозревала... но так явно?

— Дверь в комнате, где я находилась, оказалась запертой, — тихо обронила я, стараясь говорить спокойно.

И тут же почувствовала, как его взгляд стал острее. Он впился в меня немым вопросом, будто пытался прочесть мои мысли и проникнуть сквозь слова.

— То есть… дверь заклинило, — быстро проговорила я, пытаясь исправить сказанную оплошность.

— Так заперта или заклинило? — его голос был холоден, как лед. — Вы уж определитесь, эри.

— Заклинило. Я… я просто неверно выразилась. Из-за перенесенного страха стала путать слова.

— Если бы вы не гуляли по карнизам, страха бы не было. И, быть может, слова бы не путались, эри Эттнель. — в его глазах полыхнула злоба.

А это я чем заслужила?

Почему такая агрессия?

*

Если он обвинит меня в том, что я сама себя заперла, или что дверь заклинило из-за моего неумения обращаться с замками, то я откажусь от своего плана "Б" окончательно. Как-нибудь обустроюсь в Сумеречной башне, возьму с собой любимый плед и буду надеяться, что мне позволят читать книги и пить черносмородиновый морс…

— Собираетесь вернуться на торжество? — неожиданно спросил рыцарь.

Я посмотрела на него. Ирония и злость внезапно исчезли с его лица, сменившись задумчивостью. В этой задумчивости было что-то… благородное. Что-то, чего я никогда раньше не видела в его глазах. Что-то, что на мгновение возродило мою поникшую надежду, заставив тонкие крылья бабочки затрепетать вновь.

— Вы не возьмете меня в жены? — прошептала я очень тихо, снова рискуя своей измазанной в саже репутацией.

Его взгляд, до этого скользивший по стенам дворца, устремился на меня. И тут же раздавил хрупкие крылья надежды, что только-только начали расправляться. Темные глаза превратились в стекло, за которым грохотала буря. А на висках и подбородке Сиана начали проступать черные чешуйки.

Рыцарь склонил голову, и его голос, звучавший прежде вполне человечно, превратился в нечто первобытное, рычащее, исполненное древней ярости:

— Испытываете ли вы хоть каплю стыда, эри Эттнель?

Я не могла оторвать взгляд от его глаз, в которых теперь бушевала неведомая мне сила. Такая пугающая и завораживающая одновременно. И я не понимала, с кем говорю – с человеком или с его драконом?

Щеки вспыхнули пламенем. Но это было пламя негодования, а не стыда. Как он смеет?! Несмотря на все сплетни, я никогда не позволяла себе лишнего с Рианом. Все что между нами было - несколько вполне невинных поцелуев и мимолетные прикосновения, которые сейчас казались мне нереальными.

— Мне нечего стыдиться, — ответила я, гордо подняв голову. Бросая вызов его обвинениям.

Рыцарь цинично усмехнулся, будто ему была известна другая правда, более грязная. И снова мне пришлось сдерживать свой язык. Страх, отчаяние и жгучее негодование боролись во мне, сплетаясь в безумный танец, который сжигал изнутри.

— Что ж, — он сложил руки за спиной, излучая холодное превосходство. — Тогда и мне незачем стыдиться своего повторного отказа, эри Эттнель.

Тот хрупкий листок надежды, что так упрямо держался на ветке, оторвался и унесся прочь. Два отказа за день. Я могла бы потягаться с дэром Кассишем в части несговорчивости избранника.

Но у меня оставался мой изначальный план «А». Побег. Что мне терять, когда я уже стояла на краю пропасти? И только что потопталась на собственной гордости, сделав ее пылью под ногами.

Подавив подступающее отчаяние, я сделала вежливый книксен и с преувеличенной безмятежностью произнесла:

— Благодарю за ваше время, дэр. — это был учтивый ответ, которым обычно дэры сухо одаривали дам после полученного отказа. Формула вежливости, предназначенная для того, чтобы сохранить лицо. И я надеялась, что подобная любезность применима и в моем случае, когда отказали мне.

— И позвольте вновь выразить мою искреннюю признательность за спасение. — следующие слова дались мне с трудом. Но без них моя честь была бы запятнана. А сама я навсегда осталась бы в долгу перед темным рыцарем, — Позвольте преподнести вам ценный дар в знак моей глубочайшей благодарности.

Он внимательно слушал. И в его обычно непроницаемом взгляде мелькнуло что-то похожее на интерес.

Благородные рыцари в ответ на подобные слова обычно с достоинством отвергают дары. Но Сиан, похоже, упивался властью, которую давало ему мое унижение. Он кивнул с царственным видом:

— Позволяю. Но дары мне ни к чему, эри. Я предпочитаю иную плату. Ты исполнишь одно моё желание.

Мне удалось скрыть замешательство, но внутри забилась тревога.

— Разумеется, — сдержанно согласилась я. — Назовите его. Какое желание я должна исполнить?