Прежде чем она откроет рот, хватаю тёплую ладонь, вытягиваю из-за стола. Пончик Андреевна протестующе ахает, что-то говорит, но из-за музыки не слышно почти. Я, словно крейсер, тяну её прямо в центр танцпола. Разворачиваюсь, в себя впечатываю. Ближе, теснее. Не даю вырваться.

Она особо и не делает попыток. Лишь напрягается и упирается, хочет дистанцироваться. Комкает рубашку на груди. Губы пухлые поджимает и глазами сверкает. Так и думал. Не хочет устраивать скандал на потеху публике. Она ведь не такая.

Склоняюсь и шумно вдыхаю запах её духов возле уха. Сладкий, чуть пряный. Андреевна вздрагивает, сильнее ладонями упирается. Очень старается отстраниться.

— Пончик, ты безумно вкусно пахнешь, — шепчу в ухо.

Её полная грудь расплющивается об мою. Я чувствую её жар. Её прерывистое дыхание. И веду в медленном танце, наслаждаясь её близостью.

— Вы в своём уме? — шипит и резковато тянет мою руку, так нагло опустившуюся ниже талии.

— Нет, — хмыкаю, едва задевая губами мочку уха.

— Оно и видно, — дёргается назад. В глаза смотрит, гневно молниями сверкает. — Отпустите меня немедленно!

— Нет, — повторяю спокойно.

Усмехаюсь, замечая, как вся краснеет от возмущения. Она не только вкусно пахнет, но и эмоциями вкусно фонтанирует. Трогает меня, сама не замечает. Сильнее завожусь от этих невинных прикосновений. От груди мягкой, вздымающейся. От тела, податливого и горячего в моих руках.

— Чертовски хороша, Пончик Андреевна, — пахом прижимаюсь к её бёдрам, потираюсь, показывая собственное желание.

Ошеломлённо округляет глаза. Брови сводит на переносице.

— Хам! — дёргает выше головой, но не вырывается. Дышит лишь прерывисто, чуть приоткрыв рот. И смотрит. Глаз не отводит, не сдаётся.

Я зря согласилась на этот поход. Хотела развеяться, посмеяться с девчонками, но клуб точно не моё место. Слишком шумно, слишком чуждо для меня. Я здесь так нелепо смотрюсь.

— Пауличка Андреевна, ну, пойдемте потанцуем, — канючит Катюша.

— Вы пока потанцуйте, я дух переведу и присоединюсь, — мягко отвечаю.

Вообще на мне платье слишком облегающее. Зачем послушала Леру и надела его? Надо было в брючном костюме идти! Поддалась, называется, настроению и облачилась в то, что мне было мало еще два года назад. Живот вон как выпирает и складки эти. А грудь...

От самобичевания отвлекает официантка. С улыбкой приносит шампанское и разливает по чистым фужерам.

— Подождите! — паникую я, так как бутылка одна из дорогих, явно коллекционных. — Мы не заказывали шампанское.

— Комплимент от клуба, — продолжает щедро лить официантка, а к столику подтягиваются весёлые коллеги.

— Ой, как приятно! — Катя подхватывает фужер. — Наверное, в честь Дня рождения сделали подарок. Все-таки отличный клуб мы выбрали!

Одна из женщин говорит тост в честь именинницы, чокаемся, пьем, смеемся. Девочки вновь убегают танцевать. И я уже подумываю присоединиться, немного растрясти жирок.

Но музыка меняется. Будто помогает мне принять решение и остаться на своем месте.

Бас глохнет, свет гаснет, вместо танцевальных битов звучит медленная мелодия. И народ гудит, кривится разочарованно.

Передо мной появляется фигура. Наверное, парень одной из коллег.

Поднимаю голову и застываю громом пораженная. Из всех клубов Петербурга — надо же такому произойти! — я встречаю наглеца именно в этом заведении.

Он смотрит сверху вниз. Цепко, хищно. На грудь пялится и ухмыляется нагло.

— Что вы?..

Задать уточняющий вопрос просто не успеваю, его широкая ладонь накрывает мою. Меня вздергивают как пушинку и, прежде чем я успеваю сообразить, что вообще происходит, выводят из закутка под прицелом сотен глаз.

На нас смотрят. Но этому телохранителю плевать. Он тащит через толпу, которая расступается. Прямо к центру. Круто развернув, к себе прижимает. Ахнув, упираюсь ладонями в мощную грудную клетку. Жесткую такую, бронированную, ей-богу.

Ему этого мало. Пальцами в бока впивается, ближе тянет. Ухо опаляет горячее дыхание.

Я пытаюсь сохранить голос твердым. Возмущенно требую отпустить. Но кто бы меня сейчас послушал. Может, он пьяный? Хотя алкоголем от него не пахнет...

От него пахнет одуряюще. Табак, хвоя и… сила. И я наслаждаюсь этой силой. Позволяю себе быть на мгновение слабой. Девочкой молодой. Всего лишь на миг. До того момента, пока его внушительное достоинство очень активно не утыкается в меня.

Жар обдает не только низ живота, но и щеки. Я дёргаюсь ошарашенно и возмущённо.

— Что вы себе позволяете?!

— Все что хочу, Пончик. И тебе предлагаю то же. Отключи училку, насладись вечером.

Его язык вдруг оказывается у меня в ухе! О боже! Я умру сейчас, прямо здесь. Дергаюсь в сторону.

Впервые тело меня предает. Как бы банально это ни звучало, но это так. Я дрожу и желаю этого мужчину. Сама себя убеждаю, что не должна поддаваться. Это какая-то изощренная игра.

Музыка наконец сменяется. Тягучие переливы перебивает заводной бит. Толпа оживает. Я решительно вырываюсь из наглых рук и, развернувшись, собираюсь гордо покинуть его общество.

Мужчина перехватывает за кисть, рывком дергает опять на себя. Не ожидая такого маневра, я с силой бьюсь об каменную грудь, да так, что весь воздух из легких вышибает. Его пальцы властно зарываются в мои волосы, фиксируя затылок.

И запечатывает мне рот поцелуем. Жестким, наглым, жадным. Язык глубоко врывается. Отбирая последние крохи кислорода, жаром меня наполняя. На затылок тяжелая ладонь давит, не давая двинуться.

Я дергаюсь, пытаюсь оттолкнуть, в плечи упираюсь, но руки предательски слабеют. Вкус табака, запах его кожи и этот напор… Я чувствую, как та самая броня, выстроенная за годы унижений и несчастливого замужества, трескается. Сердце о рёбра так сильно бьется, кажется, выпрыгнет в его руки…

Поцелуй прерывается так же внезапно, как начался. Я еще пребываю в сладком мареве наслаждения. Легкие заполняю спертым душным воздухом. А этот ненормальный ловко переплетает наши пальцы и тянет с танцпола. Уверенно ведет сквозь толпу. И я, словно телок, иду.

Прихожу в себя от холода, ударившего из открытых дверей клуба. Мы в вестибюле, и этот телохранитель требует одного из охранников принести мои вещи с третьего столика.

В небольшой прихожей относительно тихо, а главное — никого нет. Как-то внезапно испарились два охранника. Один на улицу вышел, второй — в зал. И слава богу, не хотелось бы при зрителях ругаться.

Вырываю свою руку из чуть ослабевшей хватки и на всякий случай отступаю. Мужчина удивлённо поворачивается. Ха! Не ждал, что жертва так быстро в себя придет!

— Кто дал вам право так бесцеремонно вести себя?! — холодно и строго спрашиваю. — Я не девочка, которую можно снять в клубе! И уж тем более я с вами никуда не пойду!

— Почему? — удивляется мужчина.

— Потому что вы не мой уровень. Мы в разной весовой категории! — вздергиваю выше нос.

Жду, что он сейчас шутканет про мой вес, хотя я в данный момент фигурально выражаюсь. Но мужчина молчит, оценивающе смотрит. И даже не понимаю, что пытается разглядеть, но меня его спокойствие из себя выводит. Сама не замечаю, как сокращаю расстояние, остановившись почти вплотную.

— Я не собираюсь портить свою репутацию интрижкой с телохранителем собственной студентки, — чеканю гневно. — И уж точно не собираюсь быть очередным достижением у наглого беспринципного типа, внезапно решившего сыграть в благородство. Ищи себе развлечение по статусу и по возрасту, охранник!

Последнее предложение выплёвываю уже совершенно не думая, что несу. Просто вырывается, еще с неким налетом снобизма. Мне просто хочется его задеть. Хочется оттолкнуть. Вывести из себя. Чтобы свое истинное лицо показал.

Не дожидаюсь ответа, хоть и вижу, как желваки на челюсти играют и взгляд леденеет. Меня потряхивает от этого эмоционального выпада. Развернувшись, захожу обратно в переполненный зал. Вырываю из рук охранника свои вещи и иду на улицу.