— Значит так, хватит! — вскакивает девчонка со стула, упираясь руками в стол.

— Ангелин, невежливо перебивать гостя.

Я продолжаю улыбаться сквозь жевание вкусной печеньки. Запиваю и сразу давлюсь. Крошка падает в горло, кашель атакует. Ведьма! Точно ведьма!

— Вот видишь, что ты натворила! — кричит Людмила Олеговна, начинает стучать мне по спине.

— Всё в порядке. Поторопился, — выставляю ладонь, останавливая её заботу. С Гели глаз не свожу. Сам же потихоньку в норму прихожу.

— Не поторопился, а засиделся. Давай-ка, Гордеев, мне ещё к парам готовиться.

— Собственно, о парах… Есть у меня одна забавная история, связанная с вашей дочерью. Рассказать?

Кидаю наживку. Пусть взбесится окончательно. Она должна меня выслушать. Дать шанс всё исправить. Да, за мной косяков хватает. Но кто не ошибается? Главное, теперь я думаю своими мозгами. И больше ни один отцовский совет меня с курса не собьёт, как было перед летними каникулами.

— С удовольствием послушаю, что же там. Мне завтра на учебу, в отличие от вас не нужно. — мама Гели смотрит на меня с любопытством.

— Там ничего интересного! — бьётся в панике Лина. И вот её ножка под столом задевает мою. Не просто касается, а старательно бьёт. — Правда, Святославчик? — издевательски каверкает мое имя Воронцова и всей мимикой показывает на лестницу, ведущую к ее комнате.

— Да я вот думаю, — делаю паузу, когда вижу ее придыхание в облегчении. — … что другого случая не будет.

Блин, я сам чуть в такой гогот не ушел от ее выпученных от шока глаз. Меня сейчас не то чтобы убили, мне метко пулей прямо в лоб зарядили и выстрелили прямо в цель раз пять, чтоб наверняка.

— Вы какие-то странные оба… — мать Ангелины чередует свой взгляд то на меня, то на Лину. Хмыкает и с улыбкой поднимается со стола. — Я все-таки думаю, что следующий раз будет. Поэтому прибереги свои забавные истории на потом. — ее рука падает мне на плечо, слегка разглаживая ткань свитера.

— Хорошо. Я с радостью еще к вам приду.

— За мной! — взрывает Лина и быстрым громким шагом идет вверх по лестнице.

Подмигнув ее маме, я улыбнулся и напоследок сказал:

— Спасибо за гостеприимство. Увидимся.

А вот дальше меня ждал взрыв. Буря. Самая настоящая разрушительная стихия. И вроде страшно переступать порог её комнаты, но всё внутри так и просит это сделать.

— Что, боишься? — с ухмылкой распахивает дверь девчонка.

— Не то чтобы…

Перебивает:

— А стоило бы. Заходи!

Делаю шаг, и уже у самого порога она толкает меня в спину. Толчок лёгкий, но в нём столько эмоций, что я едва не теряю равновесие. Дверь с грохотом захлопывается, а свирепая кошка начинает наматывать круги по ковру.

— Ты в бешенстве? — прячу ладони в карманы, наблюдаю с удовольствием.

— Я⁈ В бешенстве⁈ — тормозит и резко приближается. Я инстинктивно отступаю, спиной прижимаюсь к стене. Её тело сейчас в упор к моему. Тепло, напряжение, дыхание. А взгляд как лезвие. Чёрт, я точно придурок, но внутри всё пульсирует. Хочется впитывать это напряжение, до последней капли.

— Я тебя ненавижу! Ты что устроил⁈ Да ты хоть понимаешь… А эти твои намёки… — говорит прерывисто, сбивчиво. А я лыблюсь. Не могу остановиться. — Ты чудной, что ли? — крутит пальцем у виска.

— Рядом с тобой чердак немного едет.

— Тогда держись от меня подальше. Хватит ко мне липнуть! — тычет в грудь пальцем.

А я смотрю на её губы. Влажные, розовые, манящие. И мне так хочется попробовать их вкус.

— Что молчишь, Гордеев⁈

— Что?

— Уфф… — фыркает. — Я ещё раз повторяю: хватит липнуть ко мне.

— Я? К тебе? — делаю наигранно задумчивое лицо. — Это ты сейчас ко мне прижимаешься. Ещё так плотненько. Кто тут без кого не может, а?

Она замирает. Осознаёт, что стоит слишком близко. Хотела отойти, но не успела. Собственно я не позволяю. Обвиваю её талию руками, возвращаю на исходную точку.

— Отпусти! А если кто-то зайдёт⁈

— Не думаю. Считай, что с твоей мамой у меня договорённость.

— Иуда! Да чтоб тебя…

— Что? — приближаюсь к её лицу, оставляя опасную дистанцию. Меня будто током бьёт. Кожа под пальцами горячая, живая. Я сжимаю её чуть крепче, стараясь не сорваться. Просто наслаждаюсь моментом. Между нами химия, огонь. То, что бывает только в первые разы. Потом всё становится предсказуемым. А сейчас стоит просто вкушать каждую секунду происходящего.

— Воронцова, тебя тянет ко мне. — скольжу рукой к поясу её штанов, поддеваю резинку. На палец надеваю край белья, слегка оттягиваю и тем самым шлёпаю. Она ахает. Не от боли, а от неожиданности. И сам факт, не отталкивает.

— Тебе нравится, что между нами происходит. Стоит только сказать пару слов, и я твой. Ну же…

Наклоняюсь, прохожусь кончиком языка по венке на её шее. Мурашки бегут под пальцами. Её запах пьянит, сносит крышу. Остаётся только долька здравого смысла, чтобы не перейти черту. Всё-таки за стеной её мама.

— Просто скажи…

Её дыхание сбивается. Страсть между нами не утихает. Сейчас ей стоит просто дать команду, и я заберу её.

Наши взгляды в упор. Губы в сантиметре, а я все жду ее ответа.

— Проваливай, Гордеев! И прекращай мне портить жизнь!

До меня не сразу дошло, что она сказала, но я ощутил, что ее тело, словно меня отвергло.

— Ты уверенна? — убираю руки от нее, а там уже и Лина отходит. Между нами расстояние, а выглядит как целая пропасть.

— Более чем. Если ты думаешь, что унизив меня сначала в аэропорту, потом перед моей мамой я кинусь тебе на шею. То ты глубоко ошибаешься.

— Ты просто не даешь мне шанса все тебе объяснить?

— А зачем? Это ничего не изменит. У тебя был один единственный шанс, и ты его истратил. Не позвонил… Не пришел… А только с каждым днем пытаешься уничтожить мою жизнь! Всего один учебный год и больше мы никогда не увидимся. И дай мне его прожить спокойно!

— Это, то чего ты действительно хочешь?

— Да!

Геля отворачивается и идет к своему рабочему столу. Молча садится, включает настольную лампу. Роется в кипе своих конспектов, и я понимаю, что провожать меня никто не будет. А мне остается просто принять ее решение и уйти.

В гостиной по пути встречаю Людмилу Олеговну.

— Уже уходишь?

— Да, уже поздно. Дела.

— Ты на нее не злись. Она у нас девочка с характером, но быстро отходчивая. — с улыбкой говорит женщина, даже с намеком, придавая мне сил не сдаваться.

— Мне пора. Спасибо за все. — целую женскую руку и ухожу.

А дальше запрыгнув тачку, несколько минут просто смотрю на окна Воронцовой.

— Мы еще посмотрит, кто кого не оставит в покое.

И пускай мне будет сложно. Я ведь итак все лето слюной обтекал глядя на ее фотки в интернете, ждал и выжидал, когда мы снова встретимся. Сорваться не мог, причины есть. Или отговорки.

Что там говорят: «Чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей?»

Возьму небольшую паузу, слегка свой пыл притуплю, а дальше… Я просто уверен, что не сможет она без меня. И все события в ее жизни, так или иначе, будут приводить ко мне. А там… Она точно сдаться первой.

Настрой оптимистичный, а план кажется не самым плохим. Только вот уже прошла целая неделя, а Воронцова ходит мимо меня, даже не здороваясь. Я каждый день продолжаю думать о её дыхании, коже, губах… Пауза? Да, но она уже начинает жечь изнутри и несколько раз заставляя пожалеть — о принятом мной решении сохранить дистанцию. Я думал, что пауза даст ей время скучать. А она, похоже, учится жить без меня.

А сегодня еще это:

— Че за хмырь ее подвез к универу⁈

Ангелина.

Я выдохнула…

Вот честно, даже жизнь другими красками заиграла, а существование в универе превратилось в идеальный кадр из сериала. Не буду врать, в тот самый вечер, когда я поставила жирную точку с Гордеевым, горький осадок слегка скреб мое горло, вынуждая слегка пожалеть обо всем сказанном. Но уже на следующее утро, я даже проснулась раньше привычного. И что уж говорить о неделе… Боже, прошло уже семь дней, а я просто мельком видела его фигуру. Святослава как ветром сдуло. Разве не этого я хотела? Скорее всего.