Лина продолжает, будто меня не слышит.

— И тут я после прекрасного свидания, наконец, с нормальным парнем. А в моей постели ты!

Я медленно встал с ее кровати и подошел со спины. Убрал за ушко ее волосы, и аккуратно уложив свой подбородок на ее плечо, тихонько сказал:

— Чтобы ты сейчас не говорила, я знаю, что ты без меня не можешь. Иначе, почему весь вечер рассказывала обо мне такому нормальному парню. А, Воронцова?

Она только решилась повернуться, чтобы выплюнуть на меня кучу возмущений, всяких своих протестов, но я не дам ей говорить. Не время. Впиваюсь в губы, наконец, вкушая наш первый поцелуй. Ноль сопротивления! Вот полный ноль! Она отдается мне и впускает мой язык все глубже.

— Кайф! Вот это я понимаю… Вот так гостеприимство. — ненадолго отрываюсь от нее и вновь чмокнув губы, прислоняюсь своим лбом к ее. — Я не сделаю ничего того, чего ты не хотела бы. Один последний шанс и больше никаких игр.

— Если скажешь, почему не пришел в аэропорт?

— При условии если пойдешь со мной на свидание.

— Ты невыносим. — улыбается. А это хороший знак.

— Тебя мне не переплюнуть. — снова ее целую. И снова и снова.

Я перерыл весь шкаф. Все шмотки летели в разные стороны, пока я не остановил свой выбор на белой рубашке и брюках. Даже кепку решился снять и из хулиганистого стать пускай и ненадолго, но джентльменом. Устрою Лине сказку. То самое свидание, которое переплюнуть никто никогда не сможет.

— Такими темпами, я опоздаю. — смотрю на наручные часы, которые успешно застегнул на запястье. Поправляю воротник и делаю несколько пшиков парфюма и, схватив телефон, готовлюсь идти на выход.

— Ты как раз готов. Отлично. — встречаю на выходе отца.

Он как обычно разговаривает по телефону, но меня без внимания не оставляет. Хватаю с тумбы ключи от тачки, но папа задерживает руку, взглядом намекая мне притормозить. И это не вовремя.

— Святослав, давай поехали со мной. — отец кладет свой мобильный в карман и схватив несколько папок уже готовится выйти за порог.

— Я не могу. У меня были планы. — догоняю его.

— Отменишь. Нет ничего важнее семейного дела. К тому же давно пора тебя к ним приобщать. Шляешься вечно где-то. Садись!

— Давай отложим. Сегодня никак! — цежу сквозь зубы.

— Ты что? К девке намылился? — звучит с интересом. А я только на время поглядываю. — Сын, я ведь уже много раз тебе говорил, что все это сейчас не важно. Тебе еще гулять и гулять. А ошейник накинуть на глотку еще успеешь.

На телефон в моменте приходит сообщение от Лины. Открываю и бля… Ну почему снова. Почему все в такой неподходящий момент.

— Не поеду. — выдаю свое решение.

Отец в полном шоке от услышанного. Руки, которые были в кармане, уже приближаются к моему лицу. Он обхватывает его с двух сторон и говорит глядя мне в глаза:

— Совсем что ли? Они того не стоят. И если у тебя ничего не будет, то поверь мне… Она лишь хвостом вильнет. Учи ее в самом начале, что дела превыше всего. Дашь слабину и всю жизнь на поводке будешь. Тебе решать, хотя о чем это я… Прыгай в машину, у нас важная встреча.

Если сделаю, как скажет отец можно считать, что Лину я навсегда потерял. Это будет конец. Но и ослушаться его… Даже представить не могу чем это для меня обернется.

Я смотрю на папу, который ждет, потом на телефон, а внутри чувство сложного выбора. Вновь. Только на этот раз — без права на ошибку.

Ангелина.

На что я только подписалась? Одному только Богу известно. А вообще я просто ему доверилась. Одно свидание ни к чему не обязывает. По факту у нас с Гордеевым нет никакого прошлого, обещаний… Ну, задирал он меня, вешался как мог, дергая за косички словно сопливый школьник… Может стоит взглянуть на него под другим углом?

Ведь все-таки как бы я не отрицала, как бы не гнала со своих мыслей, он в них. Всегда. Даже чаще, чем будущие экзамены.

А его поцелуй… Воронцова, ты потекла.

Да у меня жар по всему телу от того как я вновь и вновь вспоминаю, как Свят смотрел на меня, когда это проклятое полотенце решилось упасть к моим ногам. Стыдно? Вообще ни капельки. Его реакция на меня ценней любых комплиментов.

Поэтому вывод из всего этого такой, что сейчас я сижу в красивом платье, украшения любимые надела и слегка завив свое каре, обула невысокие каблуки. Мне неизвестно, куда мы пойдем, чем будем заниматься, и каким будет исход.

— Будь собой, Воронцова! — даю себе твердую установку и еще раз обвожу губы карандашом. Липкий блеск сегодня не для меня, я ведь еще рассчитываю вновь его поцеловать. — Я сошла с ума… Не влюбиться бы, иначе голову совсем потеряю.

Оптимизмом не веет.

Смотрю на часы и до заявленного времени, когда приедет Гордеев всего ничего как десять минут. Не спорю, мысль проскочила, что он не приедет…

— Напишу ему. — сажусь на кровать и закинув ногу на ногу, слегка прикусив губу стала набирать текст:

«— Жду тебя. Почти готова.»

Сообщение прочитано было сразу, а вот ответа так и не поступило. Признаюсь, я стала переживать. Сердце невольно сжалось, а мысли ну вот как мы девушки умеем, шли самые что ни есть дурные.

— Руки бы не отсохли от простого смайлика. Говнюк! — кривляюсь экрану мобильного, когда вновь проверяю ответ. А его нет.

Назначенное время его приезда совсем скоро. Минута. Вторая. Третья. Я несколько раз выглядывала в окно, в ожидании света ярких фар. Но кроме отцовской машины — ничего.

— Если снова…! Я ему! Умрет в моей жизни так и не успев воскреснуть!

Опаздывает на минут десять, я места себе не нахожу. Мельтешу по комнате.

— Ой, все! Воронцова, признай, что он тебя кинул. — в ход пошли разговоры с самой собой. — И звонить ему не буду. Сделаю вид, что вообще мне все равно.

Мда уж… Лоханулась я снова. И зачем он это делает? Неужели нравится меня доводить⁈ Потешил свое внутренее Я и поставил галочку в тайном блокнотике рядом с моей фамилией⁈

— Я даже листы бумаги марать не буду его фамилией. Не достоин внимания и точка!

Стерев рукой со своих губ карандаш с помадой, скинула в сторону туфли.

— Где она у меня была. — роюсь в своем столе и нахожу. Вот лучше не спрашивать, откуда у меня его фото. Осталось еще с первого курса, когда Ритка моя сохла по Гордееву. А я чтобы привести ее в чувства забрала себе. А дальше рука не поднялась выкинуть. Собственно и все.

Вешаю Гордеевскую физиономию на дверь, кнопку плотнее прижимаю. Отхожу на расстояние, и хватаю статуэтку жующей козы со стола.

— Сейчас ты у меня получишь!

Закрываю глаза, начинаю сосредотачиваться и вспоминать все плохое, что он для меня сделал. Как подарил надежду и сразу же ее растоптал. Как просил его простить, как бегал за мной и его запах… Прикосновение рук… Так стоп! Воронцова, не в ту степь тебя понесло.

Тряхнув головой, распахнула широко глаза и увела руку со статуэткой назад, делая приличный размах. В нем вся моя ярость и ненависть и когда я швырнула ее, дверь открылась.

— Ээээ! Ты чего? — перехватил у своего лица орудие моего гнева. Эх, всего то каких-то пару сантиметров.

— Ааааа! Ты⁈ — злюсь, ведь передо мной стоит именно он. Гордеев! Сажусь на кровать, начинаю демонстративно маникюр рассматривать свой. — Зачем приехал?

Парень хмыкает, дверь закрывает и ко мне присаживается плотнее. Я от него двигаюсь дальше, и пересаживаемся до тех пор, пока я до края не дохожу. Но Свят успевает меня перехватить.

— Осторожно.

— Без всяких непонятных знаю.

— Геля, я знаю, что опоздал. Были причины. Но всего каких-то 30 минут.

— А да? Не заметила. Ну тогда все, наше свидание закончилось. — поворачиваюсь к нему. — Спасибо, было как бы это сказать… Так великолепно, что я все забыла. А теперь пока.

Он просто смеется.

— Чудная. — хватает меня за талию и к себе на колени притягивает. Да, таю. Таю еще сильнее, когда он своим носом по моей щеке проводит. Ластится. — Прости, нужно было кое-что уладить.