— Рит, ты проверь випки вместе с Викой, а я пока мимо бара пройдусь. Заодно выпью чего-нибудь и выловлю Ольховского.

Девчонки кивают, берутся за руки и исчезают в толпе. А вот я двигаюсь к своей цели. Людей тьма. Все здороваются, улыбаются. Мне приходится через силу давить любезность.

— Да где же ты, Миша⁈ — ворчу, пробираясь сквозь танцующих со стаканами. Брызги летят, а от бывшего ни следа. Даже компания первокурсниц и красивых девчонок пустует без него. — Твою ж…

Спотыкаюсь. Верёвочка босоножек, которую я весь вечер укладывала на голень, развязалась. Подстава. Замедляю шаг, ищу глазами хоть какую-то опору, чтобы остановиться и привести всё в порядок.

И вот лучше бы смотрела прямо перед собой, держа себя в полном вооружении.

Меня кто-то толкает. Сильно. Равновесие покидает чат. Я выставляю руки вперёд, в надежде за что-то ухватиться. Пальцы цепляются, ощущаю телесно ткань плотная, явно мужская. Но ноги не спасают, и мои колени встречаются с кафелем. Боль резкая, как удар током. Я сжимаю зубы, чтобы не заорать, да и если закричу — никто не услышит. И вот и лучше бы я была в моменте глухой.

— Воронцова, ты, я смотрю, традициям не изменяешь?

В голове раздается голос. Знакомый. Даже слишком.

Это что, галлюцинация? Муха жужжит? Или я сошла с ума?

Ладонь всё ещё сжимает ткань, а вот я медленно начинаю выпрямляться и поднимаю глаза. Вот и все… Победила называется. Сама себя раскатала у ног своего же заклятого врага. Слова застряли в глотке, а вот Гордеев, он явно чувствует свой триумф и выплевывает еще одну колкую фразу.

— В этот раз уже требуешь продолжения? Ну, пошли. — довольно ухмыляется наглец и кидает взгляд на мою руку, которая расположилась между его ног.

Убейте меня. Прошу.

Свят.

Она прикольная… Черт возьми, но есть что-то что меня тянет к Воронцовой. Не могу пройти мимо, чтобы не зацепить ее словом и не услышать ответный рык. Как горят ее глаза при виде меня, и пускай в них ненависть, прямой гнев, но в этом самый кайф. Ощущать ту самую изюминку и искренность по отношению к себе. Девки вокруг им важен мой статус, как сучки в вечной течке. Но для Воронцовой это все неважно… Идеальная картинка студентки отличницы и примерной дочери для меня окончательно развеялась, когда мы с ней…

Блять, Гордеев, стоит меньше об этом вспоминать. Мой косяк там тоже есть и надеюсь, Геля его не заметила. Переволновался чутка. А спасение пришло вовремя.

И сейчас… прям офигенный момент. Когда она у моих ног, вся такая красивая, в коротком платье смотрит растерянными лупатыми глазенками и подбирает в своей голове как же мне ответить. Каюсь… Уже не первый раз наблюдаю ее в таком положении. И это моих рук дело. Только вот в прошлый раз ее пальчики так охотно не обхватывали моего дружка своими коготками.

— В этот раз требуешь продолжения? Ну, пошли… — поднимаюсь со своего барного стула. Пора включать режим джентельмена и руку леди что ли подать. Но сделать этого не успеваю, кажись, пришел мне конец. — Стой, ты что делаешь⁈ — сиплю сквозь стиснутые зубы от боли.

А Геля в этот раз пошла в жёсткую оборону. Через ткань чувствую ее свеженаточенный френч, который впивается в мою плоть, а сладкое дыхание уже звучит у моего уха:

— Продолжения? — ухмыляясь, облизывается. — Могу предложить только такой исход. Как тебе⁈

— Отпусти! — рычу, а она усиливает тиски. На фоне музыка сливается с тихими переговорами наших зрителей. Другие студенты обычно любят наблюдать за нашим противостоянием.

— Не слышу. Что ты сказал?

— Мне есть что сказать. — притягиваю ее к себе, а от неожиданности девчонка ахает. По-хозяйски опускаю руку на объемную полупопицу. Кстати, никто не сопротивляется. Видимо врасплох не ощущаются мои прикосновения. Хотя ее зажим становится куда слабее. — Помнишь, как мы с тобой… — иду в наступление, чтобы выиграть в этом раунде.

— А ты знаешь, мне тоже есть что сказать. — слышу неожиданно от нее и меня прям в пот бросает. Неужели то чего я боялся, все-таки имеет место быть. Как я уже говорил, мой косяк там был. Один такой, что если Геля его заметила — мне крышка. Ну, нееет… Мне по статусу негоже, чтобы все вокруг узнали, что вот так может быть. Нееет.

Сам не верю, но выручает меня именно Ольховский. Этот гад. Все внимание Ангелины переходит на него, прерывая нашу стычку.

Он с улыбкой на все свои виниры подходит к нам и, не обращая внимания, что Воронцова в моих руках шлепает ее по заднице.

— Привет, малыш.

А это он зря. Я бы даже сказал очень зря. Сейчас Геля ему вмажет, они вроде как разбежались ее в прошлом году. Я этого засранца ненавижу. Мой вечный конкурент, человек азарт и спор. И я, блять, ведусь на его уловки как сопливый пацан.

— Мишааа… — улыбка у Воронцовой расползается сама собой, и она уходит от меня, припадая на плечо к Ольховскому. Тот метки мои убирает тем, что своими лапами тело девчонки сразу обвивает, будто моих прикосновений на ней и не было. А больше всего меня убило то, что Геля с ним любезна. — А я тебя ищу повсюду.

— Воронцова, а твой новый парень против всего этого не будет? Кстати, где он? — оглядываюсь по сторонам. — Уже сбежал?

Хмыкает. Переглядывается с Ольховским и вроде и без слов все ясно, но хочу слышать.

— Мы с Мишей встречаемся. Не видно, что ли?

— Ах, с Мишей… — ну понеслась. — И как давно?

Кто-то из моих парней шепчет мне на ухо инфу про этого ублюдка.

— Мы все лето вместе провели. Тебя во все подробности нужно посвящать?

— Странно. Мне тут птичка нащебетала… — глаза перевожу на Ольховского. — Что еще минут 30 назад Миша то твой в туалете зажимал первокурсницу. Обознались наверно?

Выстрел. Я ведь в точку попал. Воронцовой глазенки забегали, губы сжались в немом бездвижном крике. А этому вообще плевать, он взглядом провожает официантку в короткой тряпке.

— Наверно обознались. Мы бы еще с тобой поболтали, но нам пора. — стучит Ольховского по бедру и тот салютирует мне в улыбке, идет следом за Воронцовой.

Наблюдаю, как их фигуры скрываются в толпе отдыхающих студентов и явно видно, как между ними нет ничего. Вот от слова совсем.

— Решила со мной поиграть. Ну-ну… — отпиваю глоток со своего стакана и поворачиваюсь к своим друзьям. — Парни… у меня к вам будет небольшая просьба.

Мои довольно ухмыляются и, собравшись плотнее, приготовили свои локаторы, чтобы вникать в следующие слова.

Я дал Геле немного свободы, на час или два, но с виду ее не отпускал. Она охотно делала вид, что Ольховский любовь всей ее жизни, а их эти танцы… Моментами я даже верил, когда она не глядя обтиралась об него, испепеляя меня своими небесными глазами.

— Еще чуть-чуть еще немного.

Пользуюсь моментом, пока девчонка идет в туалет, куда ее незаметно сопровождает Димас мой товарищ.

— Удивлен, что ты сегодня здесь. Вроде как громко кричал, что студенческие тусовки не для тебя. — подсаживаюсь к Мише, протягивая ему выпивку.

— Слушай, Свят… Ты если решил зайти издалека, то бестолковый треп меня не интересует. Че хотел? — отпивает. В глазах его уже ощущаю азарт и то самое, что мне сейчас необходимо. Он на крючке.

— Ты прав. Здешние не очень любят со мной поиграть, а вот с тобой у нас свои счеты. Может, сыгранем? Разок.

— Да я как бы с Линой здесь. Хочешь нас рассорить?

— Ты что⁈ Вообще в мыслях не было. — благо мой сарказм притупляет музыка на фоне. — Так что? Воронцова пока в дамской комнате, за ней Димас приглядывает, а тебе за пять минут кого уломать вообще не проблема.

— Чую подвох… — с прищуром на меня смотрит.

— Хорошо, не хочешь любую… — делаю задумчивый вид, хотя давно уже все придумал. — Может Ангелину в туалете… — с намеком бровями играю. — Сам понимаешь, она не из тех кто… Задание со звездочкой.

— Пф… Со мной легко. — откидывается фраер на диван. — Что на кону?