— Ничего не соврал. Это ключ от квартиры. Съёмной, правда, и хоромы так себе, но уютно.

— Гордеев… — произношу его фамилию с опаской. — Ты что сейчас… мне?

— Да, Воронцова. Хочу, чтобы мы делили каждое утро вместе. Раздражай меня, поучай… Жаль, теперь я не смогу врываться к тебе в комнату неожиданно. Но думаю, и без этого нам будет хорошо.

— Отец твой знает?

— Нет, конечно. Кстати, он уже разрывает мой телефон.

— Отключи, как я сделала ещё тогда, когда мы сбегали.

— Вот снова поучаешь, — усмехается и целует. — Так ты будешь жить со мной?

— У меня есть время подумать? Хотя… знаешь, не буду. Конечно да! — громко кричу и надеваю брелок с ключами на палец. Голос мой перекрыл шум двигателей, и я сама удивилась своей смелости.

Люди в самолёте, видимо, подумали, что мне сделали предложение. Громкие хлопки и радостные возгласы встретили нас прямо перед взлётом, когда стюардесса скомандовала занять места.

Такое начало нашей поездки мне по душе.

Восемь месяцев спустя.

Ангелина.

Когда все учебные хлопоты, наконец, остались позади, а дома на полке красуется мой красный диплом, мы со Святом решили в этом году изменить привычным традициям. Никаких курортов, пустого прожигания летних деньков и ленивых вечеров. Мы собрали чемоданы и рванули туда, где нас теперь ждали всегда.

И всё именно так… В тот день, когда мы вслепую полетели в Сургут, мать Святослава встретила сына очень тепло. Я не лезла и не ковыряла старые семейные раны, для меня был важен итог. Теперь у Свята есть мама и младшая сестренка. И, что не менее важно, со своим отцом он не стал устраивать разборки.

Хотя тот, конечно, встретил нас прямо в аэропорту и начал с нападения. Но мой Свят выдержал. Поступил как взрослый мужчина и показал отцу, что теперь сам готов решать за себя.

А вот о себе я так громко сказать не могла. Целую неделю ходила и боялась признаться маме, что съезжаю к Гордееву. Да ещё и куда — в съёмную квартиру на окраине города. Гордеев, устав от моих бесконечных обещаний и кормешек завтраками, просто приехал и забрал меня. Мать мою это не остановило. Устроив скандал и истерику, мы сошлись на том, что нам выделяют жилье в центре города со всеми условиями.

— И я не стала возражать.

Просто устала от всех этих выяснений. Хочу спокойной жизни со своим парнем, который порой меня, если честно душит своим вниманием. Липнет каждый день. И чтобы мы хоть иногда отдыхали…

Ой, даже страшно представить, что будет, когда Свят узнает, что вместо работы с ним у моего отца, я пошла работать к его.

Почему собственно и нет. Каким бы порой негодяем не был его папа, он очень жесткий руководитель, под управлением которого я смогу добиться больших высот. Он не будет давать мне поблажек.

Но сейчас не об этом… Главное в данный момент мы счастливы. Смотрю сейчас на то, как заносчивый, наглый мажор в прошлом сидит на траве и дует пузыри в футболке желтого миньона, а его сестричка бегает со смехом вокруг и требует еще и еще.

— Никогда не верила, что это случится. — присаживается со мной рядом мама Свята. У них небольшой дом, собака. Спокойная тихая семья. То собственно о чем стоит мечтать. — Надеюсь, он сможет меня простить и когда-нибудь понять.

— Главное, что сейчас вы вместе. А все остальное в прошлом.

— Как его отец отреагировал на все? Свят не рассказывает, избегает.

— Вам не стоит переживать. Все в порядке. Я думаю, что со временем они смогут быть ближе к друг другу.

— А вы… У вас как?

— Живем. Пока что… — заминаюсь.

— Случилось что-то? Может ты… — пауза и женщина затихает, слегка придвигаясь ко мне ближе, чтобы продолжить шепотом. — … ты беременна?

Давлюсь собственной слюной и начинаю кашлять. Бью легонько по груди, проталкивая раздражающий ком, и когда прихожу в себя, отрицательно мотаю головой.

— Нет, еще слишком рано. Просто случилось так… Я даже не знаю. В общем, я теперь буду работать в компании его отца. Я подумала, что…

Договорить не успеваю, за спиной раздается голос Святослава.

— Так вот почему ты оттягиваешь момент с документами.

— Свят…

Гордеев откидывает пистолет с мыльными пузырями и с психом уходит в дом. Его мама меня гладит по руке, успокаивает.

— Ему нужно время. Только не ругайтесь.

— Пойду поговорю с ним. Не красиво вышло.

Догоняю парня в нашей с ним временной спальне. Аккуратно стучу и с осторожностью приоткрываю дверь.

— Поговорим?

Медленно вхожу внутрь. Кепка лежит на полу, а сам парень сидит на кровати ко мне спиной. Смотрит в пол, свесив голову.

— О чем? — ворчит.

Обхожу его и пытаюсь словить насупленный взгляд.

— Свят, я хотела тебе сказать…

— Сказать? А может, стоило посоветоваться? Мы могли бы работать вместе. Быть всегда рядом. Еще и под руководством твоего отца. Что плохого?

— Я не хочу все время быть вместе. — бью сразу, говоря прямо. — Ты будешь отвлекать и получать поблажки по семейному… Нет! Я не для этого усердно работала на красный диплом, а потом трижды отбивала порог Гордеевской фирмы. Мы вместе дома, и быть рядом еще на работе… Слишком. Пойми меня правильно.

— Я буду скучать… — парень сменяется в голосе. — Ты ведь могла со мной поговорить на этот счет?

— Могла… Но тогда ты бы точно меня принялся отговаривать. Я хочу развития. Собственного. А твой отец это отличный пинок.

Он берет меня за руку и тянет на себя. Оказываюсь сидящей на его коленях. Обвиваю шею руками и целую в губы. Смотрю в его карие глубокие глаза, обхватываю колючие щеки.

— Давай не будем ругаться. Между прочим, кто-то мне обещал сегодня сюрприз. Все еще в силе? — меняю градус нашего разговора. Только вот наступает напряжение. Гордеев становится потерянным, даже слегка мрачным что ли.

— Д-да…

— Свят? У тебя тоже есть новости?

— Как бы это сказать… — поднимает меня с себя и подходит к своему чемодану. Немного там роется и наконец, выпрямляется, пряча при этом что-то за своей спиной.

— Ты говорить будешь? Мне становится страшно.

Он откашливается. А дальше румянец на его щеках внезапно загорается. Глаза гуляют по комнате, в поиске какого-то толчка.

— Я хотел сделать это красиво. Но раз уж ты не хочешь проводить со мной все свое время, а ты у меня девушка видная. В фирме будет много мужчин…

— К чему ты клонишь?

Он цыкает, и достает из-за своей спины бархатную коробочку, а потом на одно колену падает словами:

— Ты станешь моей женой?

— То есть так ты решил мне перекрыть кислород к своему отцу? — начинаю истерически смеяться. Ведь теперь аргумент не работать с родственниками и здесь на меня давит. — А вот я возьму и соглашусь. — протягиваю руку, оттопыривая безымянный пальчик.

Парень довольно улыбается, выпрямляется и надевает мне кольцо. Оно словно из сказки, изящное, сияющее. Россыпь мелких камней мгновенно словили солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь окно.

Гордеев целует меня, но потом на мгновение отлипает:

— Значит, ты теперь не будешь работать с моим отцом?

— Не дождешься. Я три дня проходила его отбор. Три! Теперь это дело принципа.

— Упертая моя. Я люблю тебя, Воронцова. Безумно люблю.

— И я тебя люблю, Гордеев!

КОНЕЦ!