- Шутки у вас, доктор. У профессора научились? – Лориэль даже не улыбнулась.

- Куда же мы без нее, - согласилась Энтилана.

Метелька ворвалась в комнату снежным вихрем. Она запыхалась от бега.

- Что? Что случилось? – она кинулась сразу к мониторам.

- Да все в порядке, - спокойно ответила Энтилана.

- Эни! – воскликнула Метелька. – Ты же мне написала, что все плохо?!

- Я?! Быть того не может. Я этого не писала! – фыркнула Энтилана.

- Вот же… - Метелька включила свой коммуникатор на запястье и показала картинку.

- Ну и? Что я написала?

- Срочно приезжай. Твоей игрушке нужна операция. Ну?!

- И? Вон, все готово, - Энтилана кивнула на мониторы. – У тебя тридцать два часа активности. Все для тебя, родная. Работай!

- Эн-ни! – зарычала Метелька и схватилась за уши.

- Не ори! – фыркнули на нее в ответ. – Иди завтракать и готовься. Я сейчас еще раз сканирование прогоню и начну химию выводить.

- Эни! Бригаду четыре часа только готовить! Оборудование!

- Да не ори ты! Они уже вторые сутки дежурят, тебя ждут.

- Чего?! Как? Погоди! – Метелька спохватилась. – Ты что, сама всю процедуру провела?! Эни!

- Мы со старшим кандаром решили, что так будет лучше.

- Ага, вы! Я без профессора начать не смогу, понимаешь?!

- Да ладно тебе. Кто у нас руководитель нейротехнического отделения? Она или ты?

- Она руководитель проекта!

- Так не подведи профессора. Сделай. У тебя тридцать два часа. Уже на пять минут меньше.

- Ну ты пришибленная!

- Иди-иди! – Энтилана пихнула Метельку от себя. – Готовься! Время идет.

- А ну тихо! – зло рыкнула Метелька.

- Садись, сама смотри! Все в норме. Внутрикостные процессы даже лучше расчетных.

Метелька фыркнула и села за мониторы. Минут пять она под пояснения коллеги проверяла все показания. Под конец немного оттаяла.

- Достанется нам от нее, - сказала хмурая Метелька.

- Работай. Будет результат – ничего не скажет.

Метелька встала и потерла коготками носик. Она его и в самом деле забавно морщила.

- Ладно, выводи химию. Два часа, я пока все проверю, - сказала она.

- Сделаю, - ответила Энтилана.

Лориэль опомниться не успела после очистки крови, а ее уже везли в операционную, предварительно выбрив руку, части спины и шеи. Это все потом еще чесаться будет!

Все что она запомнила до начала операции, это лицо Метельки в маске с поднятыми вверх руками в белых перчатках.

- Ну, старший кандар, начинается самое интересное. Готовы?

- Верните мне крылья, доктор.

Операция сильно затянулась, провозились почти сутки. Две реанимационные бригады и бригада нейро-техников дежурили у палаты пациента четверо суток, пока та была в медицинской коме. Решение о выводе Лориэль в обычное состояние приняли не сразу. Профессор Серенга не подала вида, что сильно расстроена самоуправством своих учениц, с другой стороны, она была рада, что с задачей справились прекрасно. Показатели пациента обещали хорошие результаты.

Лориэль пришла в себя. Она ожидала разных ощущений, рассчитывала на сильную боль, но ничего не было. Совсем ничего. Разве что немного могла пошевелить губами и правой рукой.

- Так задумано, - успокоила ее Метелька. – Через нейропротез отключили частично нервную систему. Это еще на четыре дня.

Лориэль не припоминала, чтобы за ней так ухаживали. Краем глаза она видела, что левая рука в повязках по самое плечо и подвешена на растяжках. За этими растяжками, подвязками, бинтами и десятками датчиков постоянно следили минимум две медсестры и несколько врачей. Это не считая остальных, которые ее мыли, кормили, укрывали, массировали все тело, укладывали удобнее.

Не отходили от нее и Метелька с Энтиланой. Не заходила только профессор, это такая ее месть ученицам. Хотя сама она тайком несколько раз в день проверяла данные и не без удовольствия через камеры наблюдала, как беспокоятся остальные.

Лориэль все эти разборки обходили мимо. Лежать овощем состояние мерзкое, особенно когда сознание постоянно требует пошевелиться. Даже мозгам надоело валяться без дела.

Когда отключили блокировку, давящее ощущение тяжести по левой стороне тела навалилось вихрем. Сознание крутило водоворотом, Лориэль казалось, еще миг и она перевернется через левую руку и рухнет на пол. Где-то сутки прошли, прежде чем все хоть как-то пришло в норму. Перед глазами крутился потолок, но уже не так бешено. Когда ей предложили попить, она сама протянула руку и попробовала схватить трубочку с водой. Промахнулась.

- Все в порядке, это небольшая дезориентация после операции. Мы стакан нанидов запихнули в ваше тело, - успокоила ее Метелька. – Вот, возьмите мою руку. Сожмите. Чувствуете? Было бы нарушение – рука бы не послушалась. Пройдет, не торопитесь.

Метелька очень переживала, зато особым цинизмом заболела Энтилана. Особенно когда дело дошло до ее специальности.

- Я им говорила – надо взять жировой ткани с живота и бедер. Какая баба не мечтает о подтянутой ровной заднице, а? Была бы живая основа для регенерина, а не эта клонированная слизь.

Стало чуть получше и Лориэль усадили в кресло странного вида – от спинки только небольшая Г-образная подставка под правую сторону и затылок. Все остальное открыто. Энтилана сейчас возилась с левой рукой. Вид у руки страшненький. Метелька уже все рассказала с нескрываемой гордостью – сначала шкуру по всей длине руки развели в стороны, залили наногелем, дождались, пока тот превратится в плотную массу, и уже через него начали вводить наностержни протеза. Потом все опять залили гелем и закрыли шкурой как могли. Теперь железная хреновина, больше похожая на огромную черную ребристую дистрофичную многоножку, местами нелепо прикрытую мехом, намертво вцепилась в руку и словно пожирала ее.

- Может, отрежем чего? – фыркнула Энтилана, заливая раны прозрачным гелем. – Вот зачем бабе после родов сиськи? Откормила и хватит. А? Отрежем? Это порций шесть регенерина наберется. Не хотите? Зря.

Руку оставили на фиксаторе, закрепленном на теле. Поставили фиксатор и на шею. Спать в такой упаковке Лориэль приспособилась не сразу. Хорошо хоть тело начало приходить в себя дня через три, там и встать получилось с помощью медсестры, а через пару дней и осторожно ходить по палате. Самой покушать не получилось, мешались фиксаторы, но попить из бутылки с длинной поилкой – вполне. Матушка, когда пришла, накормила паровыми котлетами. Очень вкусно.

Началось программирование протеза. Ощущение, что к руке, спине и шее прибили доски. Шея как деревянная. Первое что смогла Лориэль, это немного наклонить голову. Рука же висела дохлой железякой.

- Руку надо учить, - сказала Метелька. – Мы пошли немного дальше задуманного. Используем ваш опыт как заготовку для следующих пациентов. Ощущение омертвелости руки – обманчивое. Это просто адаптивный интеллект пустой, у него нет знаний.

Лориэль усаживали в этот нейро-программатор, который легко превращался в кресло. Учиться приходилось всему – двигать пальцами, кистью, сгибать руку, двигать плечом. Даже когда Лориэль не сидела на программаторе, она что-то делала. Любимым занятием оказалось двигать бесчувственные пальцы на левой руке. Все по инструкции и ни шага в сторону.

Через неделю рука перестала быть куском железа, через две Лориэль уже ходила спокойно с рукой на подвязке. Все раны зажили, но возникла другая проблема. Метелька с важными видом прочитала лекцию:

- Ощущение потливости - это нормально. Наниды в протезе биоактивные, приспособятся – выделений будет поменьше, но от теплового обмена никуда не деться. Наш мех по факту не совсем мех, это потовые железы с естественным охлаждением. У вас слишком большие покровные потери, потому ощущение перегрева появляются. Протез компенсирует и это, но со временем. Внешний вид, увы, не изменить. Некрасиво, согласна, но наниды не позволят телесному покрову полностью закрыть протез. Со временем мы это частично скорректируем. Попробуйте термоактивное белье. Военные образцы для жаркого климата вполне подойдут.