Первыми начали задавать вопросы представители средств массовой информации. И практически все их вопросы были о работе комбината, повышении зарплаты, налаживании международных связей и выборе в Германии города-побратима. То есть эти вопросы были той компетенции, которой Жека не владел и за которую абсолютно не отвечал. Однако в этом был большой, даже огромный плюс — люди задавали вопросы Жеке так, словно он был директором или даже хозяином комбината.

На все вопросы об экономике Жека отвечал, что как только он станет директором и комбинат попадёт под его контроль, всё наладится, зарплата повысится и все социальные гарантии выполнятся. Он как будто подчёркивал, что сейчас завод не в его власти. Но как только будет в его власти, и люди за это проголосуют, то всё наладится, все заживут и у всех будет много денег.

Этот подход мог сработать…

Пресс-конференция продолжалась примерно 2 часа, что было неудивительно для Жеки. Люди, измученные неопределенностью последнего времени, никак не хотели отпускать человека, который для них олицетворял более хорошую, более сытую жизнь и который привлечёт в город деньги. Вопросы задавали самые разные, но в основном, касающиеся финансов, и почти все с лёгкой подковыркой. Жека решил отвечать на них честно и как можно более открыто. Настала пора идти ва-банк…

— Мне всё-таки непонятна цель вашего визита сюда, господин Соловьёв, — умно поблёскивая стёклышками круглых очков, сказал Вячеслав Иванович Соборович, главный редактор газеты «Н-ский рабочий». — Вы на постоянную основу переехали в Германию. Зачем вам наши пенаты?

— Затем, что здесь моя малая родина, и я буду в любом случае её поддерживать в меру своих сил, — твёрдо ответил Жека.

Тут же раздались энергичные аплодисменты.

— И в чём будет заключаться ваша поддержка? — не унимался Соборович. — Вы будете заниматься благотворительностью? Вкладывать деньги в школы, детские дома, больницы, дома творчества пионеров, дороги?

— Нет, я этим заниматься не буду, — уверенно сказал Жека. — По моему твёрдому убеждению, это дело государства — заниматься всем этим и вкладывать в это деньги. Я государству плачу налоги как раз на все эти цели, а оно их тратит на то, что хочет. Вы сами, как представители народовластия, должны развивать демократию, выбирать во власть тех, кто вас устраивает. И потом требовать от этой власти, чтобы она работала. Это, конечно, звучит фантастически, но так делается во всём мире, это я могу говорить точно. Я буду лишь вкладывать деньги в развитие производства, я не буду человеку просто так дарить деньги. По моему убеждению, человек должен деньги заработать. Я буду давать людям работу, они будут зарабатывать деньги, платить с этого налоги. Вы же с помощью властей и депутатов, выбранных вами, должны этими деньгами управлять. Если у вас не получается этого делать, ну что ж сказать, значит, таких депутатов выбираете вы сами и достойны той жизни, которой живёте.

После этой тирады в зале опять раздались бурные аплодисменты. Речь Жеки выглядела разумно, возразить тут было особо нечего. Ведь в самом деле получилось так, что все эти люди сами виноваты в развале Советского Союза. В экстремальной ситуации, при путче, не вышли на улицу, чтобы противостоять нахрапу демократов. Сами ходили с демократическим триколором и голосовали за Ельцина…

— Какие ваши ближайшие планы? — спросил главный редактор местной газеты «Франт».

— В данное время мои планы такие: завтра состоится общее собрание акционеров металлургического комбината имени В. И. Ленина, — уверенно сказал Жека. — Я предъявлю свои права на 28 процентов акций этого комбината, которые мной получены законными путями в ходе приватизации государственной собственности. Деньги на покупку этих акций я заработал, будучи официальным представителем этого комбината при в сделках на японской бирже, а также занимаясь строительством и торговлей. Все деньги законные, и происхождение их легко отследить по налоговой сводке. От государства ко мне нет никаких претензий, так же как от банков. Всё заработано легально и прозрачно. Дальше. Как только я получу контрольный пакет акций комбината, я буду контролировать лично ход строительства машины непрерывного литья заготовки.

То, что эти 28 процентов акций Жека приобрёл на ваучеры, скупленные у бомжей за спирт, он конечно, умолчал. Кому интересны такие детали…

— Вы получите управляющую должность на комбинате? — спросил Бардачок.

— Я не стремлюсь к управлению комбинатом, — отрицательно покачал головой Жека. — Первым делом я привлеку иностранный аудит к оценке деятельности прошлой команды. Аудит должен оценить профессионализм и правильность принятия решений на комбинате. Если аудит подтвердит, что решения принимались нормальные и не ведущие во вред комбинату, то команда управленцев останется прежней, из москвичей. Никаких репрессий я проводить не собираюсь, отбор новых управленцев будет проводиться только по профессиональному признаку. Если же решения и действия прошлой команды наносили ущерб комбинату, они, естественно, будут уволены. Все материалы о них будут переданы в московские правоохранительные органы.

— Почему в московские? — заинтересованно спросил Бардачок. — Вы не доверяете местной правоохранительной системе?

— Такие дела решаются в центре, — согласился Жека, не став вдаваться в подробности. — Тем более, нынешняя управляющая компания с московской пропиской.

— А что будет, если управляющей компании придётся покинуть комбинат? У вас есть команда управленцев? — спросил Соборович и ехидно посмотрел на Жеку, задрав чеховскую бородку вверх и так же поблёскивая стёклами очков.

— На кандидатуру генерального директора у меня есть человек, — согласился Жека. — А у него, я думаю, найдутся люди, кому он доверяет. Человек этот — умелый производственник, профессионал старой, советской закалки. С реализацией продукции я помогу, если что-то пойдёт не так.

Наконец пресс-конференция закончилась, и Жека под охраной уехал обедать в ресторан «Омуль», однако на этом дело не закончилось. Он знал Хромова и знал, что такие люди, как Хромов и Сахар, не купятся на какие-то журналистские расследования и пресс-конференции. В это время те, у кого были деньги и власть, творили всё, что хотели. Каким бы хорошим ни был будущий директор, его просто могли не допустить на рабочее место. Могли завтра согнать к заводоуправлению весь состав ЧОПа, сняв его с проходных. Могли опять блокировать территорию ОМОНом, под предлогом борьбы с чем угодно.

Для того чтобы завтрашнее собрание акционеров прошло в его пользу, следовало заручиться поддержкой трудового коллектива. Коллектив — сила! А сила рабочего — сжатый кулак и булыжник! Чтоб заручиться поддержкой пролетариата, нужно было поговорить с теми, кто им управляет. В этом мог помочь председатель профкома строительного управления, начальник строительного участка номер один Трефилов Серёга, которого Жека хорошо знал ещё по советскому времени.

Грамотный, толковый парень, большой профессионал, он прекрасно разбирался в нынешних политических и экономических реалиях. Да практически весь монтаж МНЛЗ висел на нём! Однако начальник участка есть начальник участка: это всё лишь на шажок выше уровня мастера. В карьерной лестнице должность средняя и довольно хлопотная. Постоянно на объекте, постоянно в робе, хоть и чистой, и в каске, хоть и белой и не замызганной. Рабочее место в строительном вагончике, так как при таком масштабном строительстве производственные проблемы идут одна за другой, и без инженера на объекте никак не обойтись. Хоть и есть свой кабинет в конторе, так там бываешь раз в месяц…

Но какой начальник участка не мечтает прыгнуть в кресло, например, директора строительного управления? Это уже совсем другой уровень: абсолютно управленческая должность, с хорошей зарплатой, круглосуточной служебной машиной, большим кабинетом и секретаршей. И пусть сейчас эту должность занимает Сергей Нефёдыч Володаров, однако Жека решил Володарова пихнуть на должность генерального директора всего комбината, если выгорит дело с акциями. И даже если Володаров откажется от должности генерального директора, сославшись на возраст и боязнь принятия крупных решений, у Жеки тоже был на этот случай план — предложить Трефилову стать председателем профкома целого комбината, а это уже освобождённая от основной работы должность, совсем другие деньги и, естественно, мощный старт для государственной карьеры — при поддержке рабочего коллектива можно сначала стать депутатом городского совета, а потом и до Верховного совета недалеко. Нынешний председатель заводского профкома был совсем уж стариком, 78 лет, ходил на работу лишь бы куда-то ходить, а не слушать пиление своей старухи дома. Его легко советом профкома завода можно было убрать на пенсию.