На этом этапе переговоров вид у герра Фогеля стал совсем обеспокоенным, настолько, что банкир отодвинул стул, встал с места и начал прохаживаться по переговорной туда-сюда, что было явным нарушением протокола.

— И какие у вас есть планы? — Фогель неожиданно остановился и уставился на Жэку. — Ведь вы назначили встречу со мной не просто так, чтобы довести до моего сведения такие шокирующие нас вещи. У вас же наверняка есть какой-то план действий по этому поводу.

— Я вам говорил, что у меня есть двадцать восемь процентов акций комбината, — невозмутимо сказал Жека. — В моих планах поехать в Россию и участвовать в собрании акционеров, чтобы заявить свои права на комбинат. Таким образом, я стану акционером с правом вето и контрольным пакетом акций. Без моего разрешения устав, который вредит вашему банку, просто не будет принят, либо я протолкну в модель устава те пункты, которые нам выгодны. Но для этого мне нужно официальное представительство в России.

— Представительство кого вам нужно в России? — чуть более спокойно спросил Фогель и наконец-то сел обратно на место.

— Я хотел бы поехать на собрание акционеров не как частное лицо, а как представитель Германского союза промышленников, — спокойно сказал Жека. — Вы помните, проходила такая встреча год назад, когда я получал этот кредит? Тогда этот союз представлял Руди Хопбёрн, крупный инвестор и владелец активов строительных компаний. Помните такого? В получении кредита он непосредственно участвовал и был доверенным лицом.

— Так вам всего лишь нужно свидетельство о том, что вы официальный представитель Германского союза промышленников, который ведёт бизнес в сибирском регионе? — с великим облегчением спросил Фогель.

— Именно так, — согласился Жека. — Но одного свидетельства будет мало. Нужна какая-то поддержка в наших местных масс-медиа: в прессе, на телевидении, радио, в интернете. Не какие-то глобальные большие статьи, а всего лишь короткое упоминание того, что Евгений Соловьёв назначен официальным представителем Германского союза промышленников, а также бизнес-сообщества земли Гессен в Сибири. И что он будет представлять интересы немецкого капитала в этой части России. Больше мне ничего не надо. Шум разнесётся и его услышат те, кто должен услышать. Я поеду в Россию и займусь нашими делами, связанными с оздоровлением ситуации вокруг комбината. А наше дело, как вы поняли, будет заключаться в признании меня основным акционером с управляющим контрольным пакетом акций, на грядущем акционерном собрании.

— А что дальше? — уже с интересом спросил Фогель. — Предположим, станете вы акционером с управляющим пакетом акций. Какие дальше будут ваши шаги? Вы же не собираетесь жить в России и управлять этим заводом. Не ради этого же вы ехали в Германию и открывали тут рентабельный бизнес?

— Дальше есть много вариантов развития событий, — заявил Жека. — Самый оптимальный из них — продажа этого пакета акций вашему банку по рыночной стоимости. Таким образом, вы получите контроль и над предприятием, и над возвратом кредита. Но скажу сразу, вести отсюда дела в России не получится. Поэтому над этим вариантом развития событий ещё нужно подумать. Но в любом случае, если я буду иметь контроль над предприятием, кредит будет платиться. Это без всяких сомнений.

— Вы получите это свидетельство! — уверенно сказал Фогель. — Для этого даже не потребуется никаких заседаний и дополнительных мероприятий с лицами, принимающими решение. Сейчас же, в течение максимум часа, вы получите свидетельство об официальном представительстве германского бизнеса в Сибири, и начнётся обработка масс-медиа ресурсов. А пока, герр Соловьёв, можете скоротать время в комнате отдыха, при желании вам доставят обед из ресторана…

… Через полчаса вопрос об официальном представительстве Жеки был решён, да иначе и быть не могло. Похоже, Фогель просто обзвонил всех причастных лиц: акционеров банка, инвесторов и членов Германского союза промышленников, для которых свой официальный представитель в Сибири был важен сам по себе, даже без дел с банком.

Сейчас перед Европой лежал открытый и пустой российский рынок, который нужно было захватывать уже сейчас. Автомобили, компьютеры, электроника и офисная техника, мебель, одежда, обувь, продукты питания — продавать можно было что угодно, и это всё бы купили и попросили ещё. Правда, для того чтобы открыть официальное представительство того же немецкого автопрома в России, требовалось знание её специфики, и в этом герр Соловьёв мог сослужить большую службу…

Одного дня хватило для того, чтобы в местных газетах и на телевидении, в новостных программах появилась информация о том, что скоро в Сибирь вылетает официальный представитель Германского союза промышленников герр Евгений Соловьёв, известный во Франкфурте инвестор и бизнесмен. Никаких интервью у Жеки никто не брал, заметка была новостная, и для её иллюстрации журналисты использовали старую фотографию Жеки с благотворительного приёма у мэра.

Утром Жека посмотрел по телевизору свежие городские новости, надеясь в разделе происшествий найти информацию о том, что именно говорят полицейские по поводу расправы над Конрадом. Однако в новостях об этом даже не заикнулись. Либо налёт на базу Конрада ещё не обнаружен, что маловероятно, либо полиция в связи с особой серьёзностью и важностью дела хранила ход расследования в секрете.

На следующий же день, Жека стал собираться к вылету в Россию. В честь этого события собрал в своём ресторане небольшую компанию. Позвал немногих — это был не праздник, а скорее деловая встреча с последними напутствиями. Присутствовали Клаус, Витёк, Олег, Ирина и Светка.

Жека налил водку в рюмку и встал, держа её перед собой, окинул взглядом собравшихся.

— Судя по всему, наше последнее дело прошло успешно, — сказал Жека. — Цели его достигнуты, и мне сейчас нужно заняться другими делами, которые скажутся на всех нас. Завтра я собираюсь улететь в Россию, в Сибирь, в родной город. Меня ждут там неотложные дела. Опасное дело это или нет, я пока не знаю. Я заручился поддержкой серьёзных людей из числа промышленников и финансистов Германии. Эта поддержка будет не лишней, но всё-таки мне нужно больше рассчитывать на себя и свою изворотливость. Ну а вы остаётесь здесь и занимаетесь нашими делами. Больше мне сказать нечего. Если есть какие-то вопросы, спрашивайте.

— Когда собираешься вернуться? — спросил Олег, тоже поднимая рюмку.

— Теоретически, всё должно закончиться за неделю, максимум за пару недель, — подумав, сказал Жека. — Но в этой ситуации ни в чём нельзя быть уверенным. Максимальный срок — месяц. Буду отзваниваться, особенно Светлане.

— Всё и так ясно, чего лишний раз тут рассусоливаться… — заявила Сахариха. — Давайте уже пить, задрали…

Гулянка получилась неплохая, за одним исключением: Жека много не пил, так как не хотел завтра мучиться с похмелья в самолёте — лететь предстояло 7 часов до Новосиба, и потом ещё добираться до родного города… Нужно будет думать, как это всё провернуть…

…Когда приехали домой, Светка лукаво посмотрела на Жеку и сразу же сбросила одежду. Платье, туфли, ветровка — всё полетело на пол прямо в прихожей и осталось лежать на полу бесформенной грудой.

— Что, прям тут? На виду у людей? — смущённо сказал Жека, намекая на прислугу.

— А тут никого нет! — нахально заявила Сахариха, взяла Жеку за руку и потащила в бассейн.

Большой бассейн внутри дома, красиво подсвеченный и полный чудесной воды синего цвета, отражал её блики на зеркальном потолке. Светка с разбегу прыгнула в него, обдав волной соседнюю плитку. Жека тоже сбросил одежду и прыгнул следом. Вот она, жизнь! А ведь завтра нужно ехать в холод и мрак, где законы почти не действуют. Значит, эту ночь надо провести так, чтобы она запомнилась надолго! Жека подплыл к Светке, обнял её и с удовольствием поцеловал нежные губы, пахнувшие шоколадом и шампанским…