У мини-бара возле бассейна, мы берем по коктейлю и отходим в сторону от громкой музыки. Болтаем о всяком, смеемся, и я окончательно расслабляюсь.

Но на меня падает чья-то рука, отчего я напрягаюсь, и рядом оказывается Матвей, чтоб его подери!

— А я тебя везде ищу, — обращается ко мне, но взгляд его прикован к Егору.

Дергаю плечом, скидываю руку Матвея и хочу послать его куда подальше, но замолкаю, когда эти двое начинают между собой разговаривать. Они приветствуют друг друга, и со стороны это может казаться дружеской беседой, но я ощущаю, какая между ними напряженность. Мне даже не по себе становится и не хочется быть между двух огней.

Понятия не имею, что между ними происходит, но быть между ними не хочу.

— Ладно, пойду с остальными поздороваюсь, — неожиданно говорит Егор, — еще увидимся, — обращается ко мне и мило улыбается.

— Увидимся, — произношу и виновато улыбаюсь. — Ты что творишь, придурок? — вспыхиваю, стоит Егору отойти от нас.

— Зеленоглазка, не надо с ним общаться, — произносит угрожающе, но черта с два я буду его слушать и слышать.

Притащил меня сюда и еще диктует, с кем стоит разговаривать. Хрен ему.

— Знаешь, что… — тычу в его грудь пальцем, на что он хватает меня за руку и тащит за большую колонну.

Впечатываюсь в прохладную стену и хочу ой как возмутиться, но Матвей зажимает меня между стеной и своим телом.

— Зеленоглазка, я начинаю злиться, — приблизившись к шее, шепчет, опаляя горячим дыханием кожу.

Его близость — безумный вихрь, разжигающий пожар желания. В голове зреет дерзкая мысль: впиться в его губы, заставить умолкнуть, утонуть в этом поцелуе. Его присутствие — наэлектризованная атмосфера, в которой я тону захлебываясь.

Но этой буре не суждено разразиться. Остается лишь играть, дразнить, испытывать на прочность его нервы, как он сегодня издевался над моими, — превращая их в тонкую натянутую струну.

— Так заговорил? Ты еще пожалеешь, что притащил меня сюда, — коварно улыбаюсь, отвечая ему прямо в губы.

А после резко толкаю и походкой от бедра, направляясь к толпе танцующих.

Бесит этот самовлюбленный идиот. С чего он вообще решил, что может указывать мне, с кем общается, а с кем нет. Мало того что притащил меня сюда, так еще и командует. Ненавижу!

Ненавижу и безумно хочу впиться в его дьявольски манящие губы! Черт его подери. Бесит это состояние, разве можно хотеть влепить звонкую пощечину и одновременно поцеловать?

Со мной происходит что-то непонятное, и это раздражает. Не могу нормально соображать рядом с Матвеем. Но ничего, он еще пожалеет, что взял меня с собой.

Да начнется вечеринка! Именно с этими мыслями, беру коктейль и залпом его выпиваю. Отличное начало. Напьюсь сегодня в хлам, и всему виной будет придурок — братец.

Игнорируя испепеляющий взгляд Матвея, направляюсь в самую гущу танцующих. Музыка оглушает, тела переплетаются в диком танце, и в этом хаосе я надеюсь раствориться, забыть о его присутствии, о его словах, о той необъяснимой химии, что искрит между нами.

Один коктейль сменяется другим. Алкоголь приятно дурманит, притупляя остроту чувств и развязывая язык. Вскоре я уже беззаботно смеюсь над чьей-то глупой шуткой, чувствуя себя королевой этого безумного бала.

Рядом оказывается симпатичный парень и предлагает мне еще выпить. Почему бы и нет? Сегодня можно все. Его имя теряется в шуме, но его руки кажутся теплыми и приятными на моей талии. Мы танцуем, смеемся, и на мгновение я действительно забываю о Матвее, о его властном взгляде, о той странной тяге, что меня к нему влечет.

Но, как известно, все хорошее рано или поздно заканчивается. Мой мимолетный кавалер, осмелев, притягивает меня ближе, пытаясь поцеловать. И тут, словно гром среди ясного неба, появляется он. Матвей хватает меня за руку, отрывая от парня, с таким ледяным взглядом, что у меня мурашки бегут по коже.

— Ты с ума сошла? — рычит он мне в самое ухо, прежде чем потащить прочь из толпы. Я пытаюсь вырваться, но его хватка железная.

Мы оказываемся перед домом, где свежий ночной воздух немного отрезвляет. Матвей отпускает мою руку, но не отворачивается, продолжая прожигать меня взглядом. В его глазах бушует настоящий ураган: злость, ревность, и… что-то еще, что я не могу понять.

— Что ты творишь? — наконец спрашивает он, и в его голосе сквозит неприкрытое раздражение.

— Веселюсь! Ты же для этого меня взял, — огрызаюсь в ответ, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— А можно веселиться так, чтобы тебя не лапал, каждый, кому только вздумается? — рычит Мотя. Он все не успокаивается, а меня бесит, что он себя так ведет.

Да и вообще с какой, кстати?

— Слушай, не веди себя как примерный старший братик и не контролируй меня, займись кем-нибудь, — стараюсь говорить четко, но меня ощутимо шатает из стороны в сторону.

Внезапно Матвей грубо притягивает меня к себе за талию. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на губах, которые я невольно облизываю.

— Я пиздец, как хочу тебя, малая, — произносит Матвей, невесомо касаясь моих губ своими. — Еле держусь, чтобы не затащить тебя куда-нибудь и хорошенько отшлепать, не провоцируй меня. — Его руки сжимают мою кожу.

От всего происходящего у меня теряется дар речи. И я не сдерживаюсь, хватаю Матвея за шею и сама впиваюсь в его губы. Плевать, что будет утром, плевать, что мы будем потом делать.

Его губы отвечают мгновенно, жадно и требовательно. Вкус алкоголя смешивается с его собственным, терпким и обжигающим. Руки Матвея крепче обхватывают мою талию, притягивая вплотную, не оставляя ни малейшего зазора. Я чувствую каждое движение его тела, его силу, его страсть, и это сводит с ума. Все мои протесты, вся моя злость, все мое раздражение — все исчезает в этом поцелуе, оставляя лишь одно желание: быть ближе, еще ближе.

Мы отрываемся друг от друга, тяжело дыша, и смотрим в глаза. В его взгляде — неприкрытое желание, голод, который он больше не пытается скрыть. Я вижу в нем отражение своих собственных чувств, ту самую необъяснимую химию, что искрит между нами с самого начала.

— Матвей? Это ты? — слышится женский голос, приближающийся к нам.

Меня это мгновенно отрезвляет, словно окатывает ледяной водой. Вся дурь моментально выветривается, и я отшатываюсь от Матвея. Он же смотрит на меня с нескрываемым удивлением, а потом поворачивается на источник звука.

Хорошо, что мы в тени, и нас не особо видно, только силуэты.

К нам подходит красивая, высокая, пышногрудая брюнетка. Она очень красивая, отмечаю это во второй раз.

— А я тебя ищу, ты так подорвался куда-то, — мелодичным голосом говорит и становится впритык к братцу.

Боже! Какая я дурочка. Повисла на шее у сводного братца, думая, что это взаимно. Это все нехватка секса и алкоголь.

— Я же сказал, что вернусь, — недовольно отвечает Матвей, не сводя с меня взгляда.

— А это кто? Познакомишь? — красотка оценивающе скользит по мне взглядом с головы до ног, и брезгливо морщит свой маленький носик.

Нужно уходить отсюда, а то я повыдергиваю этой фифе все волосы. Мне совсем не нравятся, как она на меня смотрит.

— Представь меня сам, братец, — закатив глаза, бросаю Матвею, проходя мимо.

Бесит! И почему я только допустила слабину? Идиотка!

Спасибо интернету, я нахожу как вызвать такси и уезжаю с этой дурацкой вечеринки. Дорога кажется вечной. Мне два раза становится плохо от представлений, что Матвей засовывает свой язык в рот той красотке. Мерзкое, навязчивое кино, которое крутится в голове, несмотря на все мои попытки остановить этот кошмар. Я цепляюсь за ручку двери, словно от этого зависит моя жизнь.

Наконец-то, машина останавливается возле таунхауса, выползаю из машины и тихонько крадусь в дом. Главное — не разбудить маму и Юру. Пробираюсь к себе в комнату и прямиком иду в душ.

Подстраиваю температуру воды — погорячее — и залезаю под душ. Горячие струи обжигают кожу, но именно сейчас это то, что мне нужно. Смыть нахрен все: этот вечер, Матвея, его похотливый взгляд, въевшийся под кожу.