— Что ты придумал? — спрашиваю я.

Матвей молчит несколько мгновений, а затем тихо отвечает:

— Еще ничего. Но я думаю. Я обещаю, я что-нибудь придумаю. Мы не должны отказываться друг от друга.

Открываю глаза и смотрю на него. В полумраке его лицо кажется еще более мужественным, волевым.

Матвей своим взглядом проникает в самую душу. Неужели это то, чего я так боялась? Это влюбленность? Но я не хочу сейчас об этом думать, понимая, что будет больно, когда родители узнают правду и поставят жесткие условия.

— Матвей, если вдруг твоя подружка снова решит зайти без стука? — отбрасываю мысли, куда подальше и перескакиваю на другую тему.

— Я закрыл на замок, — Мотя ухмыляется. Его рука скользит под одежду, поднимаясь к груди, сжимая.

— Матвей, — хочу возразить, хотя тело откликается на каждое прикосновение.

— Замолчи, дай насладиться временем вместе, — он затыкает мне рот поцелуем.

Я оттаиваю в объятиях Матвея, забывая о страхах и сомнениях. Его губы нежно ласкают мои, проникая все глубже и глубже.

Изо рта вырывается тихий стон, когда Мотя ныряет под кромку трусиков, касаясь между складок.

— Ты течешь от одного моего вида, согласись? — произносит, дразня, прикусывая нижнюю губу.

— Ты, придурок, знай это, — выпаливаю и беру инициативу в свои руки.

Притягиваю его и утягиваю в не менее страстный и желанный поцелуй. Пальцы блуждают по его спине, чувствуя каждый изгиб мышц.

Мне так хорошо сейчас, лежа под Матвеем, утопая в его ласках и поцелуях. Не хочу, чтобы это заканчивалось, мечтаю поставить на паузу этот момент.

— Зеленоглазка, мне нужно спуститься, разогнать всех по домам. Но я обязательно вернусь и закончу начатое, — разорвав поцелуй, произносит Матвей, с грустными нотками в голосе.

Только не это. Я взорвусь, если не кончу в ближайшие несколько минут. Что это за игры такие? Подразнил и хочет уйти.

— Я сама закончу, нет необходимости возвращаться, — выпаливаю первое, что приходит в голову.

— Ах, вот так, — Матвей ухмыляется и стягивает с меня низ одежды, — покажи, как ты это делаешь, — он чуть отстраняется, садится напротив и с восхищением ждет моих действий.

— Что, прости? — переспрашиваю и хлопаю глазами, как дурочка.

— Кончи, а я посмотрю, — говорит более настойчиво, расставляя мои ноги, открывая себе вид на происходящее. — Давай, поласкай себя.

Поиграть решил, значит. Пусть будет по-твоему, Матвей.

Прикусываю нижнюю губу и скольжу по животу пальчиками вниз. Касаюсь складок между ног. Внутри разливается приятное тепло, которое быстро перерастает в жгучее желание.

Смотрю в глаза Матвею, в них плещется азарт и неподдельный интерес. Он явно наслаждается моей растерянностью и одновременно возбужденным состоянием. Продолжаю ласкать себя, постепенно ускоряя темп. Чувствую, как тело начинает дрожать от предвкушения.

Матвей не отрывает от меня взгляда, его губы слегка приоткрыты, а дыхание учащается. Он словно гипнотизирует меня, подталкивая к грани. Пальцы становятся более настойчивыми, и я начинаю стонать. Звук моего голоса, кажется, еще больше разжигает его страсть. Он подается вперед, словно желая прикоснуться, но сдерживается, позволяя мне самой довести себя до пика.

Каждое прикосновение становится все более интенсивным, и я чувствую, как волна наслаждения накрывает меня с головой. Тело извивается в такт движениям, и стоны становятся громче. Я больше не контролирую себя, полностью отдавшись во власть ощущениям. Матвей наблюдает за мной, не сводя глаз, и его возбуждение передается мне.

Еще несколько мгновений, и я взрываюсь. Мощная волна оргазма пронзает все тело, заставляя мышцы сокращаться в конвульсиях. Я вскрикиваю от удовольствия, цепляясь за простынь. Матвей все также смотрит, и в его глазах читается удовлетворение. Он добился своего, заставив меня потерять контроль.

Матвей, наконец, касается меня. Он наклоняется и целует, развязно и пошло. Я не успеваю отдышаться, а он вновь увлекает меня в бездну безумия.

— Неплохо, — оторвавшись от моих губ, произносит он, — но я все равно вернусь и закончу начатое как следует.

2 дня спустя.

Матвей попросил несколько дней, чтобы обдумать все возможные варианты развития событий и разработать план действий на тот случай, если наши родители выступят против наших отношений.

Он полон решимости рассказать им правду о том, что мы вместе. «Сводные брат и сестра влюбились друг в друга», — звучит как завязка для клишированного романа, но на деле это пугающая реальность, которая может разрушить все, что нам дорого.

Сейчас в моей голове царит хаос. Я пытаюсь проанализировать каждый возможный исход, представить лица родителей, их реакцию на новость, которая перевернет мир с ног на голову. Будут ли они в ярости? Или постараются понять? Смогут ли они принять нашу любовь, несмотря на все предрассудки и нормы морали? Вопросы, на которые у меня нет ответов, терзают меня, не давая покоя.

За это время мы прячемся в доме, как преступники. Украдкой целуемся, чтобы нас никто не увидел, глубокой ночью Мотя перебирается ко мне в комнату, а рано утром уходит, чтобы моя мама случайно нас не застала.

Иногда мне кажется, что он слишком оптимистичен. Но я благодарна ему за это. Его оптимизм — это тот луч света, который пробивается сквозь густую тьму страха.

— Альбина, ты тут? — слышу стук в дверь, а после она открывается, являя передо мной маму.

— Да, отдыхаю, — подкладываю еще одну подушку под голову, удобнее устраиваясь.

— Как твои дела? Мы давно не общались, — она проходит и садится на край кровати.

— Все нормально, — пожимаю плечами и не понимаю, что с мамой.

— Может, устроим девичник? Погуляем, поболтаем, может, отправимся в спа? — произносит она с улыбкой на лице.

А я понимаю, что это будем мой шанс спокойно поговорить с мамой. Пора уже все рассказать, иначе терзаниями я себе сделаю только хуже.

Сердце бешено колотится в груди. Девичник… раньше я мечтала об этом, но сейчас это кажется не просто развлечением, а скорее экзаменом, решающим мою дальнейшую судьбу. Взгляд мамы, полный тепла и заботы, прожигает меня насквозь. Она почувствует неладное, стоит мне хоть немного слукавить.

— Мам, я согласна, — произношу я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Это отличная идея, — натягиваю улыбку на лицо, чтобы не начались сейчас расспросы.

— Завтра с утра отправимся, хорошо?

— Договорились.

Она выходит из комнаты, а я бросаюсь к телефону, чтобы написать Матвею и сообщить, что завтра все расскажу маме, а ему придется объясниться с отцом, чтобы они узнали вместе.

Мотя читает сообщение, несколько минут сидит онлайн, а после выходит из сети, не ответив мне.

Хмурюсь и злюсь. Неужели он струсил? Неужели вся его решимость и оптимизм были лишь маской? И все это ради чего? Чтобы залететь ко мне в трусы?

— Черт! — хватаю подушку и кидаю ее в дверь, а она в этот момент открывается и снаряд попадает прямо в Матвея.

Он вскидывает брови, а после заходит и поворачивает замок.

— Ты чего злишься, зеленоглазка? — он садится на кровать рядом.

— Почему не ответил? Я тебе тут душу изливаю, а ты игноришь! — тараторю я.

— Притормози, — он усмехается и хватает мои руки, которыми я активно жестикулировала, пока возмущалась. — Не ответил, но пришел, — говорит он с улыбкой, а после подносит мою руку к лицу и целует запястье. — Успокоилась?

Молча киваю, наблюдая, как Матвей нежно касается губами моей кожи.

— Отлично, — он отпускает мои руки и достает из кармана небольшую бархатную коробочку. — Пока ты тут злилась, я выбирал, как лучше преподнести этот скромный подарок, — он открывает коробочку, и я вижу тонкое кольцо из белого золота с маленьким зеленым камнем.

— Это… это мне? — шепчу я, зачарованная.

— Конечно, тебе, зеленоглазка. В знак того, что я никуда не денусь. Что бы ни случилось завтра, я буду рядом, — он берет мою ладонь и надевает кольцо на безымянный палец. Камень нежно поблескивает в свете настольной лампы. — Как раз.