Горный хребет заворачивал на север, теряясь во мраке ночной стороны. Севернее гор простиралась заросшая травой равнина, на которой находились три связанных друг с другом озера, из одного вытекла река.

Южный континент имел вогнутую береговую линию, в которую вдавался большой залив чуть южнее центра. Севернее залива рос тропический лес; южнее вдоль океана тянулась полоса холмистой, заросшей лесом местности, переходящей в пустыню. Самая нижняя часть континента изобиловала зазубренными фьордами, зигзагом уходящими к белизне полярных снегов.

— Моделирование континентов западного полушария завершено, — официально заявил Ярун.

В восточном полушарии тоже было два континента. Большая часть северного уходила на ночную сторону. Оставшееся представляло собой яйцеобразный выступ, сужающийся в длинный полуостров, который тянулся почти до южного континента. На полуострове возвышались горы, но старые, и время изрядно искрошило их. Горная гряда тянулась к основной части, сменяясь равнинами на юге и лесом на севере.

Южный континент был расположен западнее северного и лучше освещен. Суша здесь имела форму лежащей на боку буквы Y, с «руками», указывающими на юг, и «хвостом» на запад. Между «руками» находился архипелаг, состоящий из сотен холмистых островов, не больше нескольких квадратных километров каждый. На северо-западной «руке» желтело пятно пустыни, но остальная часть континента представляла собой комбинацию лесов и лугов.

— Ну, что скажете? — спросил Чи.

Я указала на озера северного континента западного полушария.

— Какая вон там погода?

Ярун застучал по клавишам. Над различными регионами суши и моря возник облачный покров, но небо над озерами осталось ясным.

— Температура как в середине осени, — ответил мой напарник. — Всего около десяти градусов по Цельсию, однако солнце взошло лишь час назад. К полудню температура может подняться до двадцати градусов.

— Простенько, но со вкусом, — усмехнулся Чи, и Ярун кивнул.

— Ладно, — решила я. — Посылай туда зонды. Подыщем приличное местечко.

— Зондам держаться в высших слоях атмосферы?

— Нет, пусть летят пониже. Если здесь есть туземцы, нагоним на них страху.

Спустя несколько минут на экране появился район озер с наложенной на него сеткой контурных линий. В нескольких местах берега озер имели вид средней высоты обрывов, но большая часть побережья представляла собой песчаную отмель. В глубине суши виднелись округлые холмы с множеством ручьев, болота, небольшие лесные массивы и широкие пространства зеленых лугов.

— Очень мило, — заметила Проуп.

— Это вы так думаете, — отреагировала я.

— Что не так?

— Слишком мало деревьев, — за меня объяснил ей Ярун, изучая картинки, созданные компьютером. — Все эти открытые поля… При такой почве и таком климате можно было ожидать, что леса будут наползать на поля и в конце концов заполонят их. На планете, которая действительно очень похожа на Землю, деревья росли бы везде, кроме… — Он застучал по клавишам и проверил показания приборов. — Ну, компьютер дает семьдесят процентов вероятности, что к югу от восточного озера был лесной пожар, от десяти до тридцати лет тому назад… но захватил лишь несколько десятков гектаров. Недостаточно, чтобы объяснить эту нестыковку. Может, на Мелаквине развился вид особо агрессивной травы, которой не требуется много света? Вот она и губит деревья, лишая пищи их корни…

— Ярун хватается за соломинку, — пояснила я адмиралу. — Суть в том, что местность больше похожа на культивируемую, чем на дикую. Не луга, а очищенные от деревьев поля.

— Есть реальные признаки того, что земля возделывается? — спросил Чи.

— Нет… Но зонды охватывают очень большую область. Они запросто могут пропустить следы возделывания земли на уровне садовых делянок. Или больших полей, остающихся под паром больше пяти — десяти лет.

— Разумные существа! — произнесла Проуп тоном, который должен был звучать драматически. И приняла очередную позу — прикованные к монитору глаза сощурены, голова откинута назад. — По-твоему, это может быть мир разумных существ, когда-то великий, а теперь пришедший в упадок? Однако даже если сейчас планета опустела, что-то должно оставаться. Что-то, что убивало прежде и будет убивать снова…

— Дерьмо, — пробормотал Чи. — Говорил же я Совету, что дешевое чтиво не годится в качестве факультативного курса для будущих космонавтов.

— Давайте получше рассмотрим вот это озеро, — я указала на то, что находилось у нижней границы экрана.

— Почему? — спросил Чи.

— Оно ближе всех к экватору. Зима в районе озер на подходе, и мне не хочется отморозить хвост, когда мы высадимся.

— Разведчик Рамос выросла в очень теплом климате, — объяснил Ярун адмиралу. — Она терпеть не может холода.

Я не попалась на эту удочку. Планета моего напарника больше полугода утопает в снегу, и у его народа развилось нездоровое благоговение перед минусовыми температурами. Они приписывают леденящему холоду всякие благотворные свойства: он развивает выносливость, физическую и духовную силу… Я же могу сказать по этому поводу, что он развивает лишь иррациональное презрение к тем, кому не повезло родиться посреди снега и льда.

— Ярун, посмотри южное озеро, — велела я, — и его южное побережье.

Он застучал по клавишам. Далеко под нами один из четырех зондов стрелой полетел к воде и вошел в нее, потеряв большую часть своей скорости. Всплеск был достаточно велик, чтобы его смогли зарегистрировать три других зонда; на карте возникло красное пятно, помечающее место погружения, и медленно угасло, когда компьютер обработал и зафиксировал данные.

— Вода чистая, — говорил Ярун по мере того, как утонувший зонд начал передавать данные. — Обычные естественные микроэлементы; никаких при знаков промышленных отходов. Количество микроорганизмов минимально.

— Это что-нибудь значит? — спросила Проуп.

— Скорее всего, нет, — ответила я. — На количество микроорганизмов в любой данной местности могут воздействовать самые простые факторы — сильное течение, к примеру, или недавний дождь.

— Тем не менее… в этом есть что-то зловещее, правда?

Я вообще не стала ей отвечать.

— Давай сосредоточимся на вон тех обрывистых берегах, — я указала на южную часть побережья.

— Почему здесь? — спросил Чи, пока Ярун посылал три оставшихся зонда в низкий полет.

Я сама застучала по клавишам, увеличивая масштаб.

— Сверху нам обеспечен хороший обзор. Если придется там задержаться, в нашем распоряжении будет свежая вода, но в краткосрочном плане не придется иметь дело с живностью, которой, конечно, много на побережье.

— А вдруг что-то очень скверное нападет на вас и сбросит с обрыва? — спросила Проуп.

— Если мы увидим что-то по-настоящему скверное, я сама спрыгну с обрыва, — ответила я. — Костюмы защитят нас от удара, а прыжок далеко вниз — прекрасный способ быстро уклониться от борьбы.

Судя по выражению лица Проуп, было ясно, что она думает о людях, предпочитающих спрыгнуть с утеса, а не встретиться лицом к лицу с чем-то очень скверным; и все же язык капитан придержала.

— Картинки, — сообщил Ярун.

Карта на экране замерцала, сменившись изображением залитого солнцем луга, усыпанного желтыми цветами. С одной стороны уходило в небо лиственное дерево, похожее на клен. В ветвях порхала птица, но слишком быстро, чтобы как следует разглядеть ее; по крайней мере, у нее было два крыла, маленькая голова и черное или темно-коричневое тело. На расстоянии нескольких десятков метров позади дерева начинался обрыв к искрящемуся голубому озеру.