Другое важное событие, имевшее место на хеттском границе, показывает, что Митанни успело уже миновать зенит своего могущества. Царство Киццу ватна во второй половине XV в. попало в зависимость от государства Митанни. В одном документе [Wiseman, 1953, № 14] Сауштатар выступает в качестве третейского судьи в тяжбе между царем Алалаха Никмепой и неким Шунашшурой, в котором мы, несомненно, должны видеть царя Киццуватны. В первой половине XIV в. царь Киццуватны — его имя также Шунашшура — освободился от митаннийской опеки и стал опираться на царство Хатти, с которым он заключил государственный договор. Текст этого договори дошел до нас [Weidner, 1923], но, к сожалению, имя хеттского царя в нем побито. Если первоначально этот документ датировали временем Мурсилиса II или даже Муваталлиса, то теперь уже давно принято считать контрагентом царя Киццуватны самого основателя Великого хеттского царства Суппилулиумаса I. Однако, согласно более новой точке зрения, договор был на самом деле заключен еще раньше царем по имени Тутхалияс, возможно тем самым, который был связан с царицей Никкаль-мати [Beal, 1986; Wilhelm, 1988]. Историческое введение к тексту отражает момент, когда хетты на своей восточной границе еще пребывают в состоянии обороны против хурритов. Киццуватна, до заключения этого договора также находившаяся в зависимости от государства Митанни, г могла в дальнейшем сохранить заметную автономию относительно Хеттского царства [Liverani, 1973]. По этому поводу здесь упоминается прежний договор, который учитывал тесный контакт Киццуватны с Митанни и в связи с новым соглашением утрачивал силу. Скорее всего не будет ошибкой отождествить этот прежний договор с другим договором Шунашшуры [Meyer, 1953], дошедшим до нас. Возможно, Шунашшура, фигурировавший в государственных договорах, и его тезка, бывший вассалом Сауштатара, представ-ляют собой одно лицо.
Передатировка договора Шунашшуры позволяет лучше представить себе историю Киццуватны, чем удавалось до сих пор. Текст сообщает, что во времена деда хеттского партнера по договору Киццуватна была частью Хеттского царства, но потом отошла к хурритам. Эта смена сюзерена приходится на время наиболее сильной экспансии государства Митанни при Сауштатаре, который, как мы видели, осуществлял верховную власть над Киццуватной. Возврат к состоянию зависимости от хеттов должен рассматриваться в связи с расширением могущества хеттского государства при Тутхалиясе, сумевшем провести походы в Западную Анатолию и даже завоевать Алеппо.
Киццуватна была вскоре после заключения договора полностью включена в государство Хатти. В более позднем упоминании о событиях времени Тутхалияса Киццуватна рассматривается как часть Хеттского царства [Laroche, 1971, № 88]. Естественно, что, узнав о переносе царем по имени Тутхалияс культа «Черного божества» из Киццуватны в Самуху, мы связываем это событие с завоеванием страны, которое было предпосылкой и поводом для действий такого рода.
При преемнике Тутхалияса Арнувандасе I Киццуватна, наряду с Хатти, воспринималась как особая территориальная единица, но вместе с тем и как органическая часть государства; об этом свидетельствует Договор Исмерикки [Kempinski, Kosak, 1969—1970], вероятно относящийся к тому же времени. Таким образом, становится понятным и недавно сделанное наблюдение, что именно в правление Арнувандаса I впервые проявилось сильное культурное влияние Киццуватны на Хаттусу, выразившееся в заимствовании богатой хурритской ритуальной традиции. Существовала ли дальше Киццуватна как царство, роль которого была сведена к выполнению одних лишь культовых функций, нам неизвестно. Возможно, хурритский ритуал, приписываемый некоему царю Паллии из Киццуватны [Laroche, 1971, № 475], следует датировать именно этим временем; но не исключено также, что царское имя Паллия представляет собой вариант имени Пиллия, принадлежавшего двум более ранним царям Киццуватны. Во всяком случае, то обстоятельство, что еще до Суппилулиумаса в Кумманни, столице Киццуватны, в качестве «жреца» пребывал сын хеттского царя Кантуццилис, а позже, уже при Суппилулиумасе, — сын последнего Телепинус, безусловно, означает, что царство Киццуватна к этому времени уже перестало существовать.
События на северо-западной границе сначала не оказали заметного влияния на судьбу государства Митанни. Дальнейшие письма Тушратты, посланные им своему египетскому союзнику вслед за сообщением о победе над хеттами, не содержат каких-либо опасений за прочность положения Митанни. Переписка с Аменхотепом III в основном посвящена желательному для обеих сторон брачному союзу между фараоном и одной из дочерей Тушратты, вполне вписывавшемуся в традицию отношений между Египтом и Митанни, установившуюся со времени Артатамы I.
Переговоры по этому поводу, касавшиеся главным образом размеров выкупа за невесту, растянулись на несколько лет. Ту же тему затрагивает и важнейший памятник хурритского языка, краеугольный камень всей хурритологии, так называемое Письмо из Митанни. В отличие от остальных писем Тушратты, составленных на аккадском языке (хурро-аккадском), данное письмо, местами хорошо сохранившееся, написано по-хурритски. Благодаря тому что по сюжету и стилю оно близко аккадским письмам Тушратты, его удалось отчасти интерпретировать и, опираясь на него, разработать основы хурритской грамматики. Вероятно, этот документ сопровождал принцессу Тату-Хепу в ее путешествии ко двору фараона [Kuhne, 1973, с. 33].
Приводимые здесь отрывки могут дать представление о характере дипломатической корреспонденции той поры.
Ниммурии, царю Египта, моему брату, моему зятю, которого я люблю, который меня любит, скажи: так говорит Тушратта, царь страны Митанни, твой тесть, который тебя любит, твой брат. Я живу хорошо. Пусть и тебе живется хорошо. Моему зятю, твоим женам, твоим детям, твоим сановникам, твоим коням, твоим колесницам, твоим войскам, твоей стране и твоему имуществу Пусть живется хорошо!
...И мой брат пожелал жену..., и вот я ее дал, и она отправилась к моему брату...
И вот я дал жену (для) моего брата, и она отправилась К моему брату. Когда она прибудет, мой брат ее увидит... И вот она прибывает, моему брату она любезна, она по сердцу моему брату. И приданое опять же мой брат увидит...
И вот теперь, когда жена моего брата прибывает, когда она моему брату покажется, пусть мой... будет показан. И пусть мой брат всю страну соберет и все другие страны, и знать (и) все послы пусть присутствуют. И пусть будет показано моему брату его ( = посланное ему) приданое, и пусть все перед моим братом будет удовлетворяющим... И приданое пусть будет удовлетворяющим, и оно пусть будет ему любезно!
И вот находится здесь дочь моего отца, моя сестра. И табличка ее приданого налицо. И дочь моего деда, сестра моего отца здесь. И табличка ее приданого тоже имеется. Пусть мой брат велит подать себе их таблички, и (слова) с обеих их (табличек) пусть он услышит. И от меня табличку приданого, которое я дал, пусть велит себе подать, и мой брат пусть услышит, что приданое обильно, что она красива, что она моему брату подобает.
...Моему брату я хочу далее сказать одну вещь, и мой брат пусть ее услышит... Дела, которые Артатама, мой дед, для твоего, отца сделал, они... И я их в дальнейшем при моем послании удесятерил...
...И мой брат пусть меня обогатит в глазах моей страны. И мой брат пусть мое сердце не огорчает! За то... я пожелал от моего брата отлитое из золота изображение моей дочери. Я знаю, что мой брат мою особу в очень большой мере от сердца любит, я знаю, притом что (у) моего брата в его стране золота... много... И во-вторых, изображение из слоновой кости пусть мой брат даст... «Это золотое отлитое изображение есть Тату-Хепа, дочь Тушратты, правителя Митанни, которую он Иммурии, правителю Египта, в качестве его жены дал. И Иммурия сделал отлитое изображение из золота, и Тушратте его любовно послал».
И за все это любим мы оба друг друга... в очень, очень высокой мере. И в наших странах царит мир. Хотя бы враг моего брата не существовал! Если же в дальнейшем враг в страну моего брата проникнет, мой брат пошлет ко мне, и хурритская страна, панцири, оружие и все прочее для (борьбы против) врага моего брата окажутся в (его) распоряжении. Если же, с другой стороны, будет у меня враг — пусть его не будет! — то я пошлю к моему брату, и мой брат египетскую страну, панцири, оружие и все прочее для (борьбы против) моего врага пошлет...
...И если кто-либо моему брату какое-нибудь злое слово относительно меня (или) относительно моей страны скажет, пусть мой брат те слова не слушает, если Мане и Келия (египетский и митаннийский послы) их не скажут. Те (слова), однако, которые Мане и Келия скажут относительно меня (или) относительно моей страны, те правдивы и верны, и пусть мой брат их услышит! Если же опять-таки кто-либо что-нибудь мне относительно его страны скажет, то я их ( = эти слова) не хочу слышать, если Келия и Мане их не скажут. То же, что Келия и Мане скажут относительно моего брата (или) относительно его страны, (то) они ( = слова) правдивы и верны, и их я хочу слышать!
И вот все вещи, которые мой брат назвал, которые он желает, их я удесятерил. И сердце моего брата я затем никакой вещью не обидел. Жену моего брата я дал, которая любезна сердцу моего брата. И вот Мане, посла моего брата, а также Келию и Ар-Тешшупа и Асали, моих послов — Келия — сановник, Асали в качестве моего писца... — к моему брату весьма великолепным образом отослал, и мой брат их увидит.
И мой брат моих послов пусть не задерживает... И моих послов пусть мой брат поскорее отпустит... И (о) благоденствии (и) хорошем состоянии моего брата я хотел бы услышать, и я бы очень порадовался благополучию моего брата.
Мой брат мог бы сказать: «Ты сам тоже задержал моих послов!» Нет, я их не задерживал...
Пусть мой брат поскорее отправит моих послов, и пусть они отправятся! И Мане пусть мой брат вместе пошлет, и пусть он отправится с моим послом! Другого посла пусть мой брат не посылает, только Мане пусть пошлет. Если мой брат Мане не пошлет и пошлет другого, я его не желаю, и пусть мой брат это знает. Нет, мой брат пусть пошлет Мане!
И с моим братом я желаю себе в моем сердце в очень высокой мере быть очень хорошим и чтобы взаимно лелеять любовь. И мой брат пусть хранит верность в очень высокой мере. И мы хотим быть хорошими (друг к другу), в наших сердцах мы хотим любить друг друга... Подобно тому как богом Шери (и) твоим богом будет определена наша жизнь (и) наша судьба, также пусть нас обоих вместе направляют боги, Тешшуп и Аману, наши господа, наши отцы, и пусть мы будем защищены... И между собой мы желаем по-братски и в тесной дружбе друг друга любить... Как человек бога Солнца... любит, так мы давай будем друг друга любить...
