— Так-то оно может и так, однако с того мне ничуть не легче, — хмуро ответил Нобу. — Сил магистрата едва-едва на то, чтобы сдерживать Дома, которые то и дело норовят превратить улицы Каноку в поле сражения. Нам помогают остатки охраны покойного императора, но пока мы следим за аристократами, простые преступники пользуются моментом, пытаясь отхватить кусок пожирнее и побольше.

— Сочувствую, — без тени иронии произнес Макото. — Если вдруг понадобится помощь Змеев — только дай знать.

— Ловлю на слове, — усмехнулся Нобу. — Кстати, слышал, что в столицу прибыла госпожа Такэга. Как она?

Макото лишь тяжело вздохнул. На людей несведущих Масами Такэга производила впечатление женщины кроткой, молчаливой и покорной — словом, идеальная супруга. Однако мало кто знал, что Масами была настоящим Змеем — а точнее, Змеей — не по крови, но по духу, и полностью соответствовала образу идеального члена своего Дома: хладнокровная, умная, жесткая, но не жестокая, никогда не забывающая ни друзей, ни врагов.

Что уж говорить: Каташи всегда прислушивался к мнению жены, даже если оно шло вразрез со всеми другими советчиками. После смерти Кера Макото не видел на лице матери и слезинки — но гибель старшего сына превратила Масами в ее собственную тень, что может с утра до вечера сидеть у окна и смотреть вдаль, точно надеясь увидеть на горизонте знакомую фигуру верхом на лошади.

Макото — как и Ичиро, думается, хоть он никогда не высказывал вслух своих опасений — боялся, что потеря мужа и вовсе добьет мать, однако новое горе точно бы удивительным образом привело ее в чувства. Масами уже успела назначить Кин и главе Дома Паука встречу, чтобы обсудить старые и новые договоренности, бросить язвительную колкость в сторону Дома Тигра и отчитать представителей пары мелких Домов, которые посмели чересчур громко обсуждать личные дела — и это все еще до того, как все участники Совета заняли свои места. Сейчас же Масами активно изучала все текущие дела своего Дома и благо что для этого ей хватало одного Ичиро, так что Макото смог улизнуть.

— Держится, — сдержанно ответил он. — Думаю, ты еще успеешь познакомиться с ней лично.

Допив кружку, Макото вместе с Нобу вышли на улицу, распрощались и разбрелись в разные стороны.

Кенджи прекрасно понимал, что в честном бою у него, мягко говоря, не слишком много шансов, особенно безоружным, и именно поэтому решил попробовать взять верх хитростью. Он рванул в сторону и скрылся за ледяным пиком, росшим из земли, за какой-то миг до того, как с пальцев Всадника сорвался хлыст из черного огня — глыба взорвалась мелкими ледяными осколками, один из которых чиркнул Кенджи по виску. Он почувствовал, как на шею начинает стекать что-то теплое и вязкое, но не сбавил шаг, так как промедление было равно смерти. Его план был прост — скрыться в ледяном лабиринте от Кукольника, попытаться запутать его фантомом, после выбраться наружу и…

Кенджи обогнул очередной нарост, когда вдруг что-то ударило ему в спину. Он поскользнулся на льду и едва не упал, когда еще один удар прилетел ему в грудь, заставив отшатнуться. Не успел Кенджи понять, что вообще происходит — казалось, вокруг него мелькала просто какая-то тень — как его ударили в ухо, потомв челюсть — рот тут же наполнился металлическим привкусом — и, в довершении всего, подсечкой уронили на землю.

Кое-как придя в себя, растянувшийся на спину Кенджи приподнялся на локтях. Прямо перед ним стояла невысокая — ростом едва ли доходящая ему до плеча — фигура. Еще один Всадник. А вот это уже грозило стать огромной проблемой… Как и первый, этот Всадник был с головы до ног облачен в черную броню. Правда, куда более легкую: панцирь из сплетенных шнуром пластин и наручи, защищающие предплечья. На голове у него сидела круглая шляпа с широкими поля — точь-в-точь похожая на ту, что некогда любил носить Кенджи — сделанная из металла, лицо было закрыто мэнгу[1] серого цвета с оскаленным в широкой улыбке ртом, в прорези для глаз горели два ярко-желтых огонька, на груди висели ножны, а в каждой руке Всадник сжимал по кайкэну[2].

— Не убивай его, Призрак, — послышался удаляющийся голос Кукольника. — Просто проучи. Я же разберусь с демоном.

Кенджи с трудом поднялся на ноги и сплюнул на землю комок крови. А тот, кого назвали Призраком, шагнул к Кенджи и… Просто исчез! Испарился, как туман, развеянный дуновением ветра. Пару мгновений Кенджи, вставший в боевую стойку и поднявший перед собой кулаки, непонимающе хлопал глазами — а через миг он скорее почувствовал, чем услышал позади себя быстрые шаги.

И практически сразу понял, что Призрак получил свое прозвище не просто так. Двигался он столь молниеносно, что Кенджи едва-едва успевал уловить в воздухе смазанный силуэт. Призрак не нанес ни одного серьезной раны — хотя Кенджи не смог бы помешать тому при всем желании — вместо этого награждая его тонкими порезами и градом ударов. Спустя короткое время тело Кенджи покрывали не менее десятка царапин, что сочились кровью, левый глаз заплыл, а в голове гудело. Сам же Кенджи только один раз успел задеть Призрака — да и то, скорее всего, он просто дрался даже не в половину своей силы, играя с противником, как сытый кот играет с пойманной мышью, пред тем, как придушить добычу.

Очередной пропущенный удар заставил Кенджи упасть на одно колено и упереться ладонью в холодную землю. Он еле-еле переводил дыхание, одно из ребер, похоже, было сломано, в бок точно вонзали кинжал при каждом неосторожном движении, на теле прибавилось еще с полудюжину порезов, но, самое главное — дух Кенджи дал трещину и вот-вот грозился рассыпаться на мелкие осколки, и это было много хуже любого увечья.

Он никогда ранее не сражался с врагом настолько искусным, настолько быстрым. Черепа, Проклятые, даже Жнец — все они были опытными воинами и опасными противниками, но все же пределы их возможностей не превосходили того, чего мог добиться талантливый и умелый боец. Конечно, Жнец получил силу сфер, да и оттачивал мастерство куда больше времени, чем мог отмерить простой человек, однако в схватке с последним членом Дома Шипов у Кенджи не было ощущения, что он пытается пробить скалу голыми кулаками.

Призрак же… Порталы позволяли легко преодолевать огромные расстояния с помощью тьмы, которая, как утверждал Червь, окутывает все миры. Кенджи помнил, как единожды вместе с Макото воспользовался порталом, сбегая из замка Черепов, как помнил и полет в той абсолютной пустоте. Однако открыть проход требовало немалых усилий, могущественных артефактов, редких знаний и толику удачи. Тогда как Призрак мог перемещаться сквозь пространство столь же легко, как птица машет крыльями, даже не задумываясь о том, чего ей это стоит. То, что Призрак владеет именно тьмой, сомнений не было. Пару раз Кенджи все же успел заметить, как пред Призраком прямо в воздухе появляется едва заметная темная дымка — буквально на миг, на один удар сердца — проходя сквозь которую он исчезал; и точно такая же пелена возникала в воздухе пред тем, как из нее появлялся Призрак.

Как можно было не то, что победить — хотя бы попытаться бросить вызов существу, владеющему такой силой? К тому же, он был не один. Кукольник взмахом руки поднимает мертвецов, его приятель — проносится сквозь пространство, что же должны уметь оставшиеся? И уж тем более — на что способен тот, кому они все подчиняются? Кенджи начал подозревать, что легенды о Пепельном Короле вряд ли окажутся правдой. Скорее всего, любой миф не сравнится с тем, с чем вскоре столкнется весь мир. И правда эта уничтожит его, оставив после себя только пепел.

Так к чему бороться? Ведь куда проще сдаться на волю судьбы. С тем же успехом муравей мог пытаться остановить сходящую с гор лавину. Отец Кенджи, Тэмо, Сато, Каташи, Симада и еще множество других погибли, столкнувшись с жалкой толикой настоящей силы, притаившейся далеко на севере. Так что же будет, когда Пепельный Король покинет Черную Кузницу и возглавит свой поход? По сравнению с ним Жнец с Братством Рока покажутся простыми головорезами, не более.