— Южный совет? — спросил Генри. Ит кивнул. — Уроды моральные. Твари. А ещё лжецы, каких свет не видывал. Я тут полторы сотни лет, ребята, правда, с правом геронто, и… — Генри замялся. — Даже если выпустят, обратно, в Саприи, я не вернусь ни за что, ни за какие деньги. Хотя работать там было неплохо.

— Да, работать было хорошо, — подтвердил Скрипач. — Мы в четвертом госпитале семь лет отпахали, на экстренной. А потом ещё в шестом работали, но там недолго, взяли контракт во внешке, туда подались.

— А что за контракт? — с интересом спросил Генри.

— Госпитальеры, Санкт-Рена, — ответил Ит. — Мы военные врачи, малый госпиталь, передовая. Работа тяжелая, но нам нравилась. Пожалуй, даже больше, чем в Саприи.

— Платят хорошо? — с интересом спросил Генри.

— Неплохо, — ответил Скрипач. — Хочешь после освобождения во внешку уйти, на новую работу?

— Были такие мысли, — вздохнул Генри. — После того, что здесь получилось, я хоть куда готов. Лишь бы отсюда. Главное, подальше.

— Переучиваться придется, — предупредил Ит. — Там своя программа. Правда, Санкт-Рена учёбу оплачивает, если ты им подойдешь, и с распределением потом проблем нет. Если на войну не хочешь, иди в миссии.

— Спасибо за подсказку, — кивнул Генри. — Посмотрю, что у них там, и как. И чего я раньше этого не сделал? Говорил же отец, что Окист — то ещё болото, но нет, я же был принципиальный. Это сейчас, когда за две сотни перевалило, понял, какой же я тогда был дурак.

— Погоди. Тебя в полтинник сюда запрятали, что ли? — удивился Скрипач. — Такого молодого?

— Ага, — грустно ответил Генри. — Двадцать лет всего проработал после учёбы. И, главное, за что?

— А действительно, за что? — спросил Скрипач.

— На трезвую голову не расскажу, — Генри поёжился, словно ему внезапно стало холодно, хотя погода в этот вечер стояла просто великолепная — тёплая, безветренная, тихая. — Может, по стаканчику?

Скрипач пожал плечами.

— Можно, — согласился он. — Только мы, прости, в чистом виде такое пить не можем.

— А я могу, — Генри встал. — Давайте сам налью, что ли. Вам чем разводить? Сок, вода?

— Соком разведи, — предложил Ит. Он сейчас был занят — следил за овощами, которые жарились на решетке. — Заодно и сэкономим. Мы же пока не начали сами это дело гнать, а запасы там не сказать, что большие.

На самом деле запасы были изрядные, но Ит справедливо посчитал, что Генри про это знать не обязательно.

— Понимаю, — кивнул Генри. — Жалко Старого Бона. Хороший он был мужик. Угрюмый, немногословный, без эмоций почти, лишний раз никогда не улыбнётся, но — хороший.

— Почему? — спросил Скрипач.

— Честный. Было в нём что-то такое… — Генри задумался, подыскивая слова. — Внутренняя сила в нём была. Я его уважал, да и не только я. О, а вот и кошка, — обрадовано произнес он. — Явилась. Она у вас свободно гуляет?

— Свободно, — подтвердил Скрипач. — Попробовали бы мы её удержать. Как же. Дожидайся. На ночь закрываем, конечно, но она с самого утра после завтрака уматывает, и приходит обычно к ужину. Постоянно где-то шляется. Ну, кошка, чего с неё взять.

— Да, верно. Кошка это кошка, точно, — Генри отпил из своего стакана, поморщился. — Хорошая штука, — похвалил он. — Старый Бон в этих делах толк знал. Повторить, или хотя бы похоже сделать сумеете?

— Сумеем, — кивнул Скрипач. — Там все этапы и рецепты записаны, будем делать так же, как он. Ты чего-то рассказать хотел, не забыл ещё?

Генри отрицательно покачал головой.

— Помню, — мрачно ответил он. — Ладно… чёрт. Никто меня за язык не тянул. Вы ведь в четвертом госпитале работали? Второй знали, или не были в нём никогда?

— Бывали, — ответил Ит. — Двойка для богатых, поэтому бывали нечасто. А что?

— Именно что для богатых. Выше только единица, — Генри вздохнул. — Какие там бывают вызовы… ну, вы, думаю, понимаете. Преимущественно слёты геронто в процессе, мелкая травма, и всё в таком духе. Когда на море сезон, сложнее, конечно, яхты, ныряльщики, и прочая дурь, но тогда, когда это всё случилось, сезон уже кончился. Была поздняя осень, и мы работали преимущественно в пределах самого Саприи, даже не летали никуда уже несколько дней.

— Поздняя осень? — спросил Ит.

— Ну да. Поздняя осень, считай, предзимье, мерзкая погода, дождь, вечер — и тут приходит этот вызов…

В бригаде их в тот вечер было двое, третий врач не вышел — собственно, никакой проблемы в этом Генри и Ева Зенек, его коллега и тайный предмет обожания, не видели. Наоборот, они даже рады были, что этот день проведут вдвоем. Ева в тот период очень нравилась Генри, впрочем, ничего удивительного в этом не было, поскольку Ева была та ещё красотка — статная, русоволосая, задорная, да ещё и зеленоглазая. Генри за ней немножко ухаживал, и Ева эти ухаживания охотно принимала. То есть назревал у них необременительный романчик. Именно романчик, следует заметить, потому что Ева была из другого клана, и замуж за Генри её бы никто никогда не отдал. Но это частности.

— Сидели мы с Евкой, болтали, и тут приходит этот вызов, — рассказывал Генри. — Я смотрю — чёрт, лететь полтора часа, если не больше, и это даже не посёлок, а частный дом, в глуши. Да ещё и вызов какой-то мутный, непонятно, на что вызвали.

— И что там было? — спокойно спросил Скрипач. Как-то даже излишне спокойно.

— Ты про подробности вызова? — спросил Генри. — А их там вообще не было. Прикинь? «Требуются действия медицинской службы Саприи». И всё. Ну, ладно, думаю, один слетаю. Евка говорит — чего это один, полетели вместе, как положено. Взяли укладки, катер, ну и полетели.

Генри смолк, снова взял свой стакан, и сделал изрядный глоток.

— А дальше? — спросил Ит.

— Дальше… ну, прилетели. Дом, немаленький такой, площадка освещена, а на ней уже патрульный катер сидит, перед нами успели, их тоже вызвали, значит. Взяли укладку, пошли туда — нас на пороге патруль тормозит. Говорит, погодите, сейчас мы провеску закончим, данные снимем, и вас пустим. Я говорю — у нас вообще-то медицинские вызовы обычно в приоритете, там кому-то помощь требуется, нас накажут, если мы не начнём работать. Не требуется там помощь, отвечает. Уже не требуется. Так, думаю, ну и дела. Там что, убили кого-то? Он на меня странно так поглядел, и ответил — в некотором смысле да. Так и есть. Посидите и подождите, мы вас сами позовём. Сели мы какой-то комнате, где нам быть сказали, ждём. Чувствую, Евка уже нервничать начинает. И понятно, почему. Там… ребята, там запах стоял такой, что с души воротило. Вроде бы кровью свежей пахло, но при этом — не только ею, понимаете? Чем-то ещё, не могу объяснить. Чем-то кислым, или… не, не могу. Не знаю. Анализ потом ничего не показал, но воняло изрядно. До сих пор вспоминаю этот запах, но что он такое, так и не узнал. Хотя нет, кое-что я ещё в тот вечер понял, но… Ладно. Так вот. Вызывают нас, наконец. Идите, говорят, внутрь дома, сейчас к вам подойдут.

Генри снова смолк, и сделал ещё один глоток из своего стакана. Скрипач и Ит терпеливо ждали, когда он продолжит.

— Патрульный… ребята, я, когда его разглядел, понял, что ему самому помощь требуется. Он белый был, как мел, и его трясло. Здоровенный парень, норвежец, и трясется. Представляете? Я секунду подумал, и говорю — давайте девушка вам немного поможет, а я сам осмотрю то, что требуется. Евка, кажется, обрадовалась. Иди, говорит, я тут закончу, и подойду. Ну, я и пошел. Там… как бы сказать… там коридор такой был, на втором этаже, довольно широкий, и в него двери выходили. Наверное, спальни. Не видел, не знаю. И в этом коридоре… — Генри осёкся, и снова потянулся за стаканом. — Там было… на полу лежало что-то такое, что я сперва не понял, не смотря на свет, который там включили на полную мощность, что я вижу.

Генри снова замолчал.

— Налить? — спросил Скрипач. Генри кивнул.

— Так что там было? — Ит, нахмурившись, смотрел на Генри.

— Там было тело. И очень много крови. На полу, на стенах, — тихо сказал он.