— Отлично помню, — сказал тогда Скрипач. — Вот это как раз я и помню. А ответ кота у меня выпал напрочь.

— «Вы, сударыня, забыли, что существует принцип 'сui prodest», — процитировал Ит.

— Вот! Точно! Вот про это я позабыл, — признался Скрипач.

— Хорошо, что нас двое, — со вздохом сказал Ит. — Шанс собрать это всё целиком и без искажений повышается.

— Это да. Слушай, а может быть, мы стареем? — предположил Скрипач. — Никогда раньше таких фокусов с памятью не было.

— Были, — возразил Ит. — Когда шли через фрактал, и стали терять память перед тем, как попасть на Берег.

— Ой, блин, а ведь верно, — Скрипач помрачнел. — Но там было всё-таки немного иначе. Ты говорил, что не видел луури, например. То есть мы забывали фрагменты из собственной жизни, потому что, видимо, началось перемещение памяти в область Берега. Там мы сразу всё вспомнили. А здесь что-то иное. Словно «Азбука» не хочет быть собранной. Или не может.

— Скорее, второе. Именно что не может, — покивал Ит. — Но ничего, справимся. И не с таким справлялись.

Пару дней спустя они снова решили позвать в гости Генри, а заодно и Элин, и ради такого случая было решено привести в порядок площадку, и заменить стол. Он маловат для четверых, заметил Скрипач, к тому же стоит не очень удачно, слишком близко к грилю. В результате заказали новый стол, свежие овощи, несколько видов синт-мяса, и имитацию рыбы — незадолго до этого Элин призналась, что рыбу она любит больше, чем мясо. Натуральную, кстати, тоже, она в одном из миров, где работала, ела натуральную, и ей очень понравилось. Жаль, что здесь это запрещено.

— Надо будет после посиделок наведаться в Лимен, в гости к Клавису, — предложил Скрипач. — Поговорим на счёт лицензии и машины. Неплохо было бы нам с тобой вдвоем смотаться в пару мест, и проверить то, о чём говорила Элин. На счёт измененных видов.

— Согласен. И, слушай, я тут вспомнил кое-что, — сказал Ит в ответ. — Воспоминание не очень приятное, и не наше, но это важно, как мне кажется. На третьем предприятии Пятый столкнулся с подобным объектом, и когда эта тварь пыталась наброситься на Ленку, сумел с ней справиться, правда, ему тогда тоже досталось. Он говорил, что эта штуковина там появлялась время от времени, и жрала «рабочих». Помнишь?

— Помню, — Скрипач задумался. — Слушай, что-то общее действительно есть. Может быть, она просто мимикрировала под стену? Действительно, похоже. Нечто неосмысленное, не имеющее разума, в достаточной степени агрессивное, и опасное.

— Очень интересно, что Лин и Пятый сказали об этом всём, — тихо произнес Ит. — А я думаю, им было, что сказать. Не они ли стали инициаторами того, что семья отсюда ушла?

— Может, и они, — пожал плечами Скрипач. — Но на той Земле, где они были, не существовал технологий, которые бы позволили…

— Там был конклав, — напомнил Ит. — Могли привезти какой-то импорт. Чёрт знает, в общем. Но тот старый прецедент тоже не стоит упускать из вида. Тут что угодно может оказаться важным.

— То есть они, выходит дело, и сами ничего не знают? — удивился Генри. — А мне говорили совсем другое.

— Нам тоже говорили совсем другое, — кивнул Скрипач. — Но, как сейчас стало понятно, они не знают. И боятся.

— Ты расскажешь подробности? — спросил Ит.

— Расскажу, — кивнул Генри, и покосился на закрытую бутылку. Элин заметила его взгляд, взяла бутылку, и отставила на край стола.

— Расскажешь до того, как начнешь пить, — приказала она. — И никак иначе.

— Какая вы… — начал Генри, но Элин его перебила.

— Злая? Нехорошая? Жадная? Нет, Генри, это не так, и тебе об этом известно, — сказала она.

— Раньше вы такой не были, — с горечью произнес тот. — Добрее были, что ли. Терпимее. Что с вами случилось?

— Может быть, после смерти Старого Бона я стала больше задумываться о чужом здоровье? — предположила Элин. — Он ведь тоже пил, ты знаешь об этом. Может быть, если бы он пил меньше, был бы жив.

— Его смерть так сильно на вас повлияла? — спросил Генри.

— Сильнее, чем ты можешь себе представить, — тихо сказала Элин. — Впрочем, сейчас это неважно. Расскажи нам то, что хотел, до того, как мы начали есть и пить, — попросила она. — Не хочется портить себе аппетит подробностями твоего рассказа.

— И то верно, — вздохнул Генри. — В общем… с чего бы начать? Я долго думал потом об этом всём, и пришел к выводу, что этот организм… в общем, его нельзя на самом деле убить полностью. Помните, Элин, вы мне пытались доказать когда-то, что там использовалась одна из сред для работы с биоматериалами? — спросил он.

— Верно, — покивала Элин. — Это тогда, когда я пыталась убедить тебя не бояться. В самом начале нашего знакомства.

— Ага. Ну так вот, я думаю, что если это среда, то эта хреновина могла потом либо ожить, либо ещё что-то с ней могло происходить. Ведь что такое среда? Это субстанция, которая умеет поддерживать органы или их части в состоянии стасиса. И не только органы, целый организм может. Жидкость, которая находилась в амниотической сумке, была эквивалентна этой самой среде. И в ней, помимо уже сформированных форм, были зачаточные. То есть при наличии биоматериала, любого, она могла бы его использовать, чтобы расти дальше. Сколько весит четырехлетний ребенок, который был образцом? От пятнадцати до восемнадцати килограмм. А эта штука весила больше восьмидесяти! Что это может означать?

— Что она где-то взяла материал для роста, — подсказал Скрипач.

— Именно. Оно шло или ползло через лес, и… ело. Пожирало то, что было у него на пути, — Генри зябко поёжился. — Причём всё подряд.

— Ты там что-то нашел, — догадался Ит.

— Угу. То, что оно не успело усвоить. Совсем немного, но… там нашлось то, что осталось от мышей, — Генри хмыкнул. — Нет, не части, не подумайте. Я нашел по генетическому следу, кусков мышей там не было. Но, думаю, оно успело сожрать не только их. На одних мышах восемьдесят кило не наберешь.

— Это точно, — согласился Скрипач. — Значит, если выделить главные тезисы, ты нашел среду и генетику другого вида. Ну и выделил нечто, эквивалентное конечностям девочки, так, получается?

— Да, — кивнул Генри. — А дальше началось самое интересное. Уже после вскрытия, когда я пытался собрать свои мозги в кучу, ко мне пришли трое из южного совета. Прямо туда, в комнату отдыха. И начался этот самый разговор, из-за которого я оказался здесь.

— Что именно они говорили? — спросил Ит. — Ковьелло, который тут был позавчера, сказал, что они и сами ничего не понимают и не знают.

— Ха, — Генри улыбнулся. — Они и тогда не знали. Поэтому сделали то, что умели.

— И что они умели? — спросил Скрипач.

— Играть с законами, — Генри помрачнел. — Они велели мне вывести отчёт, который я только-только закончил формировать, и стали, по их словам, его исследовать. Я сижу, жду. Они… исследуют, — он покачал головой. — Потом они ушли, я хотел пойти домой, но мне запретили. Ждите, мол, вы нужны. Зачем? Вам объяснят. Ладно, жду, хотя моя смена к тому моменту уже закончилась. Дальше… я устал ждать, решил всё-таки пойти к себе, чтобы немного отдохнуть, и обнаружил, что дверь заблокирована.

Генри покосился на бутылку, но Элин отрицательно покачала головой.

— Позже, — сказала она. — Продолжай, это важно.

— Ладно, — сдался Генри. — Так вот. Прошло ещё несколько часов, и они снова появились, но на этот раз уже по связи. Мне сказали, что я должен дать заключение, и что в этом заключении обязана быть информация о том, что в том доме погибла Таисси Имитта. Я спросил, на каком основании я должен давать такое заключение? Вы же там были, сказал я, вы видели то, что лежало на столе! Какая Таисси Имитта, о чём вы?

— И? — поторопила его Элин.

— Они сказали, что заключение должно основываться на доминирующей генетической форме объекта, — ответил Генри с отвращением в голосе. — И что геном Таисси Имитта в объекте превалирует.

— Шикарно, — покачал головой Скрипач. — Значит, этот закон они изменили уже потом.