— Сглазил, — проворчал Роман и пошел к выходу. — Общий сбор! Сенковски, сообщи в штаб.

Солдат на пульте позвонил в Щецин и присоединился к остальным.

Егор Бестужев все это время находился во дворе, хотел побыть один, подумать. Хорошо, что в полной готовности, так что теперь ждал остальных.

Да, по правилам простые солдаты не ходили на задержание нелюдей, но тут речь шла об атаке, а не нарушителях. Потому весь небольшой гарнизон собирался во дворе в полном вооружении.

— У нас вторжение, а не простой переход границы. Потому пленных не брать. Бить на поражение, — приказал Роман и посмотрел на Томаша и Эвелину. — Ваше решение, паны поручики?

— Идем. Мы давали присягу, — решительно сказала Эвелина.

— И останемся ей верными, — вторил ей Томаш.

— Хорошо. Леший и его дети нам помогут.

На базе остался всего один солдат, дежурный. Он дождался, когда все скроются за стеной деревьев, и побежал к телефону.

Следом за людьми, с боков и спереди бежали духи леса, а когда начались болота, к ним присоединились и болотные нелюди, что предпочитали жить в мире людей. Вскоре показались демоны и нежить. И начался бой.

А на базе одинокий солдат все слушал и слушал длинные телефонные гудки — десять, двадцать… пятьдесят? Но никто не брал трубку с той стороны.

В кармане что-то задрожало и зашипело. Солдат бросил трубку и полез смотреть. Вытащил руку и разжал кулак. На ладони лежали маленькие угольки и три золотых рубля, которые с шипением тоже превратились в угольки.

— Ку-урва-а-а, — проскулил парень от осознания, что его банально использовали и выкинули, когда перестал быть нужен.

Тут дверь распахнулась. В проеме показалась рогатая тень.

— Я… я свой, — неуверенно сказал солдат.

— Еда, — сказал демон.

— Курва, — жалобно всхлипнул солдат и поднял автомат.

Раздалась короткая очередь. Демон упал, но за ним появился еще один.

Навь, граница.

Невероятно, как за какую-то неделю Навь сдала позиции и откатилась на десятки километров на восток. Сейчас там, где совсем недавно безраздельно царствовала Навь, простиралась нейтральная территория. Зеленые поля и густые леса стремительно гибли, уступая место безжизненным пепельным равнинам Ада с реками лавы. Кощей знал причину столь быстрого захвата, но держал это знание при себе. Сказал лишь, что местные жители Нави по доброй воле уступили территорию. В чем же здесь дело?

Барон Корф стоял на пригорке и внимательно осматривал будущее поле боя. Демоны собрались севернее иссыхающего болота, спрятались в почти уже мертвом ельнике. Дальше простиралось голое поле. Оно в свою очередь переходило в заснеженную равнину скандинавского Подмира с горами на горизонте дальше на севере. А в мире людей здесь пролегала дорога меж полей. Грамотное место, явно выбирали жители Хельхейма. И не противно им якшаться с демонами?

— Птицы Гамаюн докладывают о призраках и горгульях, — недовольно сказал Кощей. Он отходил ненадолго и вот вернулся с неприятной новостью.

— Понятно. Что на севере? — вздохнул Корф.

— На севере йотуны. Им сложно скрыться. А вот карликов пока не видно. Но они…

Крик Птицы Гамаюн, что летала выше всех и, видимо, координировала своих товарок, прервал царя Нави.

В тот же миг демоны зарычали, засвистели и бросились в атаку.

— Они точны, — сверился с часами генерал — именно в это время император Константин должен был начать выступление. Поднял и резко опустил руку. — В бой!

Кощей не стал ничего говорить — поднял меч с единственным самоцветом и указал им на врага.

С русским «Ур-р-ра-а-а!!!» упыри и оборотни бросились в атаку. Молча взлетели Птицы Сирин, пролетели над воинством и запели: одни воодушевляли своих воинов, другие старались напугать противников.

Бабы Яги верхом на Баюнах и маленькие мавки пока не двигались с места.

Армии сошлись. Звенел металл о камень, слышались стоны, во все стороны летели клочья шерсти и куски кожи. Показались первые сполохи заклинаний. Запахло паленой плотью и кровью.

Барон Корф и царь Кощей пока оставались на местах и ждали.

Вскоре в бой вступили великаны Хельхейма, йотуны. Кощей снова указал мечом, посылая в бой Горынычей. Часть Сирин отвлеклась от демонов и переключилась на новые цели.

И вдруг их оказалось слишком много — еще больше демонов и горгулий, еще йотунов. К ним присоединились черные цверги. Призраки вышли на поле боя и начали наводить ужас. Среди них появилась баньши.

Барон Корф отреагировал быстрее всех — начертил руны и заключил ее в кокон из камня. Все знали: если эта мертвая бабища закричит, слишком многие полягут.

— Целить баньши! — приказал он и его голос, усиленный магией, разнесся над полем боя.

А уже через минуту все резервы вступили в схватку.

Город Познань.

От увиденного я похолодел. Николай вышел из-под огненного шара, но его тут же прошило несколько пуль. Крови оказалось так много, что я даже не смог сразу найти все пулевые отверстия. Одна точно задела легкое, судя по розовой пене на губах и хрипам, другая застряла в животе. Еще несколько попали в руки и ноги. И все же он еще дышал — чудо. Вот только Мишка стоял и ничего не делал. Даня сидел на песке и держал голову друга детства на коленях.

— Что стоишь⁈ — накинулся я на Меньшикова. — Лечи!

— Раны смертельны, я не… — начал было он дрожащим голосом.

Вот только я видел, что Коля борется за жизнь, цепляется за ее остатки окровавленными пальцами. Почему я не взял ветку лечения в свое время⁈

— Я сказал: лечи! — прорычал я.

Это мой друг. Мы через многое прошли вместе. Сейчас я не думал о будущем, когда начну восхождение к власти — тогда мои друзья могут поддержать меня, а могут встать на другую сторону. Но это все потом, до этого надо дожить. И дожить должны все!

— Лечи! — еще раз рявкнул я и подтолкнул Мишку к нашему другу.

Это вывело его из ступора. Меньшиков опустился на колени и быстро начертил две руны. От его рук повеяло холодом.

— Две пули еще внутри, если их не вынуть, все бесполезно, — сказал он. — До больницы не дотянем.

Я протянул кинжал, подарок Ольги и Святослава.

— Реж. Или могу я.

— Ты, я не…

Я рывком опустился на колени и разрезал рубаху на груди и животе Николы.

— Где пули?

— Живот и легкое. Я обезболю.

Мишка начертил четыре руны. Вокруг ран образовался иней, но не сковал кожу. Я знал, как достать пулю из живота, но вот легкое… мне не пролезть между ребер, а вскрывать их здесь и сейчас таким кинжалом равнозначно убийству.

— Даня, на тебе пуля в легком, — сказал я вдруг севшим голосом, словно долго и громко кричал.

— Что? — вынырнул он из отчаяния. — Но как? Я же не…

— Телекинез, Даня. Приходи в себя и соображай. От этого сейчас зависит жизнь Кольки, — спокойно сказал я.

Его глаза загорелись надеждой. Даня кивнул.

— Начинай первым, — сказал я.

Даня сосредоточился. Еще перед приездом в университет я планировал взять телекинез и изучал его теорию. Я знал, что проще всего манипулировать видимыми объектами. С тем, что ты не видишь, а только знаешь, где находится, в разы сложнее. Для некоторых невозможно. Но я знал потенциал Даниила Юсупова — ему сможет помешать только неуверенность в себе. А еще я знал, что княжич весьма самоуверенный парень. Он должен справиться. Обязан. Иначе не простит себе гибели друга. Как и я.

— Охлади еще, Миш, — сказал он. И я едва заметно улыбнулся. Из голоса Дани пропали растерянность и отчаяние. — Иначе я его обожгу.

Меньшиков кивнул и льда вокруг маленькой дырочки в груди Николая стало больше. Даня начертил руны и сложил пальцы так, словно тянет что-то. Раненый дернулся и Миша положил руки ему на плечи, удерживая.

Я кивнул и занялся пулей в животе. Сделал надрез, окутал руку темным огнем, сжигая всю заразу, и осторожно залез пальцами в рану. Коля застонал снова, но Миша его держал. А я шарил в животе друга.