Мне хотелось прийти в ярость. Хотелось позвать этого человека обратно, устроить ему разнос, а затем бросить в карцер станции «Герсон» за неподчинение. Но я был все еще так потрясен этой встречей, что просто сидел, глядя на закрытый люк, и гадал, в какую же преисподнюю я угодил.

Пять минут спустя я все еще сидел за столом с отвисшей челюстью, когда в дверь каюты снова постучали. Я подскочил на стуле, невольно представив, как громадный Джейкобс вернулся, чтобы изрыгнуть новую порцию оскорблений, а то и вовсе переломать меня своими волосатыми предплечьями.

Но когда стук повторился, я преодолел свой шок; на удивление, он был робким. Точно не Джейкобс.

— Войдите, — сказал я, и люк медленно открылся.

В каюту вошла одна из самых великолепных женщин, каких я только видел. Вам доводилось видеть женщин, чьи формы настолько совершенны, что делается почти больно? А лицо настолько безупречно, с гладкой кожей без единого изъяна, которой не нужна ни капля косметики, что забываешь о жене… ну, в моем случае, о бывшей жене?

Мне тоже. Но эта женщина подошла к идеалу так близко, как никто из тех, кого я видел. Я всегда любил Карлу и считал ее самой красивой женщиной в галактике. Но, может, дело было в том, что в нашем последнем разговоре она пожелала мне сдохнуть, но офицер Его Величества, которую я сейчас увидел, затмила Карлу! Ее короткие прямые волосы были угольно-черными — явный признак азиатских корней, как и легкий азиатский разрез глаз. Ростом она была не слишком высока — сантиметров сто семьдесят пять, — но тонкая талия и длинные ноги делали ее выше, а соблазнительные изгибы фигуры создавали невероятно приятный контраст.

— Капитан Мендоза, — четко произнесла она, так же четко отдав честь и вытянувшись по стойке «смирно» в своей идеальной фигуре так, что мне захотелось благословить флот Его Величества за то, что их форма одновременно служила и декомпрессионным облегающим костюмом. — Лейтенант-коммандер Джессика Лин, прибыла для несения службы. Добро пожаловать на борт, капитан.

Я уставился на нее с открытым ртом — второй раз за день! — и лишь потом наконец пробормотал:

— Вольно, коммандер.

Она опустила руку и завела их за спину, расставив ноги пошире и сохраняя на лице выражение профессионального спокойствия, которое, по крайней мере, говорило о том, что она не заметила слюну на моем подбородке.

— Прошу прощения, что не встретила вас, сэр. Главный инженер О’Мэлли вызвал меня на совещание. Я пришла, как только смогла освободиться.

— Э-э, — произнес я. Ну очень галантно. Она знала, как потрясающе выглядит в этом облегающем костюме? Должна же была, верно? — Ничего страшного, коммандер. Энсин… Стивенс, — кажется, я назвал правильное имя, — показал мне каюту. И я уже познакомился с некоторыми членами экипажа.

Не стоит пока рассказывать ей об агрессивной и сюрреалистичной стычке с Джейкобсом, по крайней мере, пока я лучше не разберусь в очевидных кадровых проблемах на этом ужасном кораблике.

— Благодарю, сэр, — сказала она с намеком на застенчивую улыбку. Должно быть, притворство; не может женщина с такой внешностью быть по-настоящему застенчивой. Затем улыбка исчезла. — Надеюсь, экипаж пока что оказывает вам должное содействие?

Она задала вопрос с такой смесью опасения и надежды, что я подумал: она уже догадалась или даже слышала о стычке с Джейкобсом. Но я решил пока прикинуться дурачком.

— Все в порядке, — ответил я вместо этого.

— Очень хорошо, сэр. Могу я провести для вас экскурсию по «Персефоне»?

Она произнесла название без того презрения, с которым его обычно упоминали.

— Конечно, коммандер, — неохотно согласился я. — Ведите.

От экскурсии я мало что почерпнул. Алкоголь, который я уже успел принять за день, смешался с шоком от встречи с Джейкобсом и затуманил мой разум. Позже я не мог вспомнить ни одного имени из тех, с кем меня знакомила Лин, и почти ничего из того, что она говорила о корабле и его возможностях, пока мы бродили по коридорам и останавливались у различных постов.

Почти все время я оглядывался через плечо в поисках Джейкобса, иррационально опасаясь, что этот громила в любой момент выскочит из люка и огреет меня по голове одним из своих мясистых кулаков. А все остальное время я любовался безупречными изгибами фигуры Джессики Лин, шедшей впереди. По крайней мере, в моей ссылке был хоть один светлый момент.

Я все еще пялился на нее, когда мы шагнули через большой люк прямо в печку. Это вырвало меня из транса и заставило впервые оглядеться с некоторым подобием осмысленного внимания.

— А это, — сказала мне Лин, — машинное отделение. Прошу прощения за жару, сэр. Климат-контроль здесь немного капризный.

— А проклятый ионный двигатель жарит похлеще нрава моей тещи, — раздался мужской голос из-за панели управления.

Из-за консоли выглянуло широкое румяное лицо, и я обнаружил, что смотрю на полную противоположность старшины Джейкобса. Человек передо мной был ростом не выше ста шестидесяти сантиметров, с тусклыми каштановыми волосами и бледной, покрытой красными пятнами кожей. Но морщинки-лучики вокруг глаз и улыбка на лице мгновенно делали его симпатичнее гиганта-задиры, которого я встретил ранее в своей каюте.

Я быстро оглядел помещение, чтобы убедиться, что Джейкобса здесь нет, — его не было, — затем снова перевел внимание на коротышку.

— Простите, капитан, я бы отдал честь, но я пытаюсь откалибровать защитное поле реактора, и если я уберу руку с регулятора, мы все можем об этом пожалеть.

Я коротко рассмеялся; его шутка не показалась мне смешной, но я знал, что он забеспокоится, если я хотя бы не усмехнусь. Но судя по растерянному выражению на его лице и полуиспуганному взгляду, который бросила в мою сторону Лин, прежде чем снова собраться, я предположил, что он, возможно, и не шутил.

— Это лейтенант-коммандер Келли О’Мэлли, — сказала Лин, кивнув в сторону коротышки.

— Келли О’Мэлли? — недоверчиво переспросил я.

Мужчина пожал одним плечом — надеюсь, не тем, на котором держалась рука, все еще настраивающая защитное поле реактора, — и улыбнулся.

— Я знаю. Чересчур много ирландского, да?

Затем он снова нырнул за панель управления, по-видимому, чтобы продолжить возиться с реактором.

— Секундочку, капитан, — донесся его приглушенный голос. — И… есть!

Теперь он полностью показался из-за панели, стряхивая с рук воображаемую пыль или смазку. Он мне почти сразу понравился. А это о многом говорит. Последние полгода я ненавидел практически всех, кого встречал.

Он протянул руку, и я ее пожал.

— Рад знакомству, Ченг. Я слышал, с двигателем проблемы.

Я постарался скрыть надежду в голосе. В моих приказах — по крайней мере, в том малом, что я прочел, — говорилось, что мы должны покинуть станцию завтра в 07:00 для длительного патрулирования внешних рубежей системы. Но если двигатели неисправны, придется задержаться в доке, а это означает доступ к станционным барам.

Думаю, я хорошо скрыл свои желания, потому что О’Мэлли улыбнулся и пожал плечами.

— Не беспокойтесь, сэр. Она немного капризная, но эти ионные двигатели зря ругают. Они не так уж плохи, когда изучишь их причуды. Мы будем готовы покинуть док завтра по плану.

Лин гордо просияла, услышав слова инженера, и улыбка на ее безупречном лице вызвала улыбку и на моем, что О’Мэлли ошибочно принял за удовольствие от его доклада. Ну что ж, это, полагаю, было и неплохо.

— Хорошо, Ченг. Я, э-э, полагаю, есть отчеты по отделам, которые я могу изучить, чтобы больше узнать о двигателях и их причудах.

Ага, как же, будто я собираюсь читать скучные инженерные отчеты. Но от этого вопроса Лин снова улыбнулась, а я был только за то, чтобы это происходило как можно чаще.

— Конечно, сэр. Я пришлю их на ваш имплант.

Лицо О’Мэлли приняло выражение, напомнившее мне надежду. Оно отражало то же выражение, что внезапно появилось и у Лин.