Ничего не сходилось. Словно я видел двух разных людей. Была сильная и прямая женщина, которая указала мне на мое скотство, и была забитая женщина, похожая на собаку, которую вот-вот ударят, перед старшиной Джейкобсом в коридоре. И где-то посередине была робкая женщина, у которой все же хватило смелости предложить изменить схему нашего патрулирования.

Я отрепетировал и отбросил десятки разных способов затронуть с ней эту тему. Ни один из них не казался даже отдаленно правильным. Я поймал себя на отчаянном желании, чтобы Карла была рядом и я мог бы узнать женскую точку зрения, но, увы, я был один.

— Сэр, начинаю сканирование сенсоров, — лениво произнес Ингбар с тактического поста.

Я все еще не мог заставить себя прочесть досье Джейкобса, но, очнувшись после попойки, я все же прочел дела Ингбара и Есаян, в основном чтобы отвлечься от ужасных вещей, которые узнал о Лин.

Досье Ингбара было примерно таким, какое я и ожидал увидеть у офицера, назначенного на «Персефону». Низкие оценки в Академии, блеклый послужной список после, а повышения — только за выслугу лет, никогда за успехи или заслуги.

Он был мертвым грузом для флота Его Величества. В общем, как и я, только без убийства сотен невинных.

Послужной список Есаян был немного лучше, но по крайней мере часть моей первоначальной оценки оказалась верной. У нее были хорошие оценки в Академии и даже несколько наград за заслуги. Но каждый из ее командиров старался перевести ее при первой же возможности. Некоторые ссылались на проблемы с «культурной совместимостью». Один выразился прямее: «Она — самый невыносимый младший офицер, с которым мне когда-либо приходилось служить». В общем, история была о помешанной на правилах буквоедке, которая донимала своих командиров, сыпля цитатами из устава и открыто бросая им вызов, когда считала, что они не следуют букве закона.

Она просто доводила всех, с кем сталкивалась, до такого состояния, что они готовы были почку отдать, лишь бы списать ее со своего корабля. Казалось даже, что некоторые из ее повышений были получены в основном для того, чтобы можно было оправдать ее перевод на другую должность.

— Очень хорошо, лейтенант, — ответил я Ингбару.

Он начинал мне нравиться. На его фоне я выглядел почти прилично, и он был освежающе незамысловатым и скучным. Определенно не тот парень, которого хочешь видеть рядом в окопе, а скорее ленивый дядюшка, который все еще живет в подвале у бабушки с дедушкой и поможет достать травки, если его не трогать. Просто. Мне сейчас нужно было больше такого.

Голова раскалывалась, даже спустя целых двенадцать часов после пробуждения. Прошлой ночью я выпил много, даже для меня. Даже мои волшебные таблетки от похмелья не справлялись. Этим утром Хоугу пришлось плеснуть мне в лицо водой, чтобы хотя бы поднять меня с койки.

Это могло бы быть унизительно, но мне уже было слишком стыдно из-за увиденного, чтобы обращать внимание на дополнительное унижение от высокомерного, осуждающего уорент-офицера, который знал, что его капитан — конченый алкоголик.

По крайней мере, виски помог мне хоть немного забыть те видео, пусть и на несколько минут.

Парад моего внутреннего позора прервал нехарактерный для Ингбара возглас.

— Сэр! Обнаружен корабль, пеленг ноль-один-ноль, марка четырнадцать, скорость ноль-три «це». Дистанция — четыре семьдесят три световой секунды.

Я встрепенулся. Корабль? Серьезно? Отклонение к восьмой путевой точке казалось отличным способом нарушить монотонность и рутину нашего задания, но я никак не ожидал, что мы и вправду что-то найдем.

— Класс? — спросил я.

— Неясно. Он использует глушилку сенсоров.

Вот теперь я по-настоящему насторожился. Глушилки сенсоров ставили на свои корабли только те, кому было что скрывать. Вероятно, контрабандист.

— Рулевой, курс на перехват, — приказал я Есаян, которая тут же оживилась. Даже на лице Лин промелькнула почти хищная улыбка.

Надеюсь, они не слишком воодушевятся. Если этот контакт окажется чем-то посерьезнее прогулочной яхты с рогаткой, он, скорее всего, превосходит «Персефону» по огневой мощи. Этот патруль может закончиться очень быстро, если мы нарвемся здесь на настоящего пирата.

— Капитан, есть визуал.

— На экран, — скомандовал я, и Ингбар послушно вывел изображение преследуемого корабля на главный обзорный экран мостика.

Моя челюсть отвисла. В последнее время с ней это случалось частенько. Рядом со мной ахнула Лин. Даже Есаян удивленно хмыкнула. Ингбар, должно быть, вернулся к своей игре на импланте; от него не последовало никакой реакции.

Я полагал, что корабль, за которым мы гнались последние три часа, был либо пиратским, либо контрабандистским. Но он не был ни тем, ни другим. Мы смотрели на полноценный военный корабль, ощетинившийся оружием и мчавшийся к внутренним рубежам системы.

Вооруженный пират или контрабандист стал бы серьезной проблемой для легковооруженной и слабо бронированной «Персефоны». Но корабль, который мы сейчас видели, по размерам тянул как минимум на легкий крейсер. И он не был прометеанским. На таком расстоянии было трудно разобрать — даже самые современные камеры могли увеличивать изображение лишь до определенного предела, не теряя разрешения, — но его очертания напоминали мне корабли Коратаса.

Коратас был государством, граничащим с Прометеем на галактическом севере, или, если точнее, по направлению к Ядру, с противоположной от Герсона стороны прометеанского пространства. Коратас и Прометей находились в состоянии холодной войны уже добрых три столетия, но дальше этого дело никогда не заходило, за исключением нескольких стычек с предупредительными выстрелами. Последняя из них случилась двадцать восемь лет назад.

Так что же делал военный корабль Коратаса так далеко от своих границ, в никчемной системе вроде Герсона? Это не имело никакого смысла.

Однако было ясно одно: «Персефона» никогда не переживет боя с вражеским кораблем. Это была не сказочка, где герои всегда побеждают, выдумывая какой-нибудь безумный план, чтобы вырвать победу из пасти поражения. Это была реальная жизнь. А в реальной жизни почти всегда побеждает корабль покрупнее.

Попытка перехватить корабль Коратаса была бы чистым самоубийством.

— Рулевой, заглушить основной двигатель! Разворот и полная боевая тяга обратным курсом! — скомандовал я.

— Но, сэр… — начала было спорить Лин, когда я почувствовал, как нарастающие перегрузки вдавливают меня в кресло. Полная боевая мощность, очевидно, была чуть больше, чем могли полностью погасить инерционные компенсаторы.

— Оставьте при себе, коммандер, — отрезал я, слишком поздно сообразив, что срываю злость, накопившуюся из-за тех видео, на той самой женщине, что стала его причиной. Я вышел на мостик этим утром уже на пределе; вражеский корабль этим вечером стал лишь последней каплей, отправившей меня в штопор. Я попытался исправиться, хотя бы объяснив свой приказ. — Этот корабль уничтожит нас, даже не напрягаясь. Сейчас жизненно важно уйти, доложить о контакте и сохранить корабль и экипаж.

Она не стала спорить, и я продолжил более мягким тоном:

— Отправьте пакет с логами сенсоров и краткой сводкой о контакте на станцию «Герсон»… пожалуйста.

— Так точно, сэр, — подавленно ответила она. Это заставило меня почувствовать себя еще большим неудачником, чем обычно.

Отбросив самобичевание, я повернулся к Ингбару.

— Лейтенант, вражеский контакт меняет вектор, чтобы преследовать нас?

— Никак нет, сэр. Не преследует, но он меняет курс на перпендикулярный и уходит к внешним рубежам системы.

— Ладно, — с облегчением кивнул я. — Очевидно, мы его спугнули, и он бросает то, чем бы ни занимался здесь. Это хорошо. Но давайте еще какое-то время продолжим уходить, прежде чем сбавим тягу. И продолжайте полное сканирование. У него могут быть друзья.

Если бы я знал, насколько пророческими окажутся эти слова, я бы, наверное, просто позволил тому первому кораблю нас прикончить. Так было бы намного проще.