— А я думаю, — Оба резко остановился под старой липой. — Что ты специально скрыл исходную технику. Чтобы никто не мог ее повторить и тебя догнать.

— Оба, ты бредишь. Мы работаем вместе, что там можно скрыть? Куда я это спрячу? В карман? Опять же, нас неслучайно попросили отработать этот номер всем коллективом, в этом есть некий смысл. И мы будем в него упираться, пока его не найдем, от нас не отстанут. Я бы даже если хотел что-то скрыть, не смог бы.

— Вот! Сам говоришь, что хотел.

— Я говорю, «если бы».

— «Если бы» ничего не значит! Так нечестно! Так в команде не поступают!

Я вздохнул.

— Оба, скажу тебе страшное, в команде поступают как угодно. Но в данном случае я не понимаю твоих претензий. Если ты смог снять с меня слепок еще не отработанной техники, а ты смог, то куда я дену отработанную?

— Ты, уроженец Севера, испорченный Востоком! Я чувствую, что тут что-то не так. Всё, я пошел. Не ходи за мной!

И исчез в темноте.

Так меня еще не обзывали. Некоторым определенно вредит скудный ужин. Мне было смешно и грустно, да и Оба мне нравился. Но что же они все от меня хотят?

В ответ на мои мысли сверху раздался знакомый голос.

— Бедный Риц, все хотят съесть твою печень.

Я поднял голову. На нижней ветке сидела Хмарь и болтала ногами.

— Нормально ты там устроилась! И давно ты тут сидишь?

— Правильно было бы спросить, часто ли?

— Часто ли? — улыбаясь, переспросил я.

— Часто. Вот только холодает, придется что-нибудь другое искать, а я люблю сидеть где-нибудь повыше.

Я ухватился за соседнюю ветку, подтянулся и влез, усевшись напротив Хмари. А ничего так, хотя не сказать, что сильно удобно.

— Чем тебя не устраивают крыши?

— Нашу Шанкс законопатил. После того, как девчонки с третьего вылезали туда, чтобы окна помыть.

— А, слышал. Можно попробовать уговорить его открыть.

— Я уже пробовала, он ни в какую.

— Ну тогда есть еще инкубаторская крыша. Пока она открыта, я на прошлой неделе ходил.

— А разве нам туда можно?

— По-моему, нам всем туда можно, моя карточка, по крайней мере, работает. Проверь, если нет, я схожу с тобой.

— Хм, хм. Соблазнительно.

— Людей не должны лишать высоты.

— Мысль. Скажи, а почему Оба тебе сказал, что Восток тебя испортил? Он что, знал тебя раньше?

— Интересный ракурс. Надо было мне самому так вопрос поставить. Правда, я особо за его мыслью не успевал. Наверное, он пытался мне сказать, что жизнь на Востоке бесследно не проходит, и тут он, пожалуй, прав. Есть однако нюанс. Он — оборотная сторона меня. Он уроженец Востока, проживший несколько лет на Севере. Может, мы даже пришли к одной сумме.

— А сколько он прожил здесь?

— Мне кажется, года три. Он старшую школу здесь окончил.

— Ну так что Восток. В чем коварство?

— Да ни в чем особенно. Не коварней других. Потом я же этот аспект прицельно не изучал. Могу только по своим клиентам в мастерской судить. Эти да, врут как не в себя. Но это, скорее, вынужденное. Мы стояли в таком месте, где народ небогат, поэтому любая сэкономленная доля талера имеет значение. И они изо всех сил пытались чинить у нас свои скутеры бесплатно. Со всеми байками, песнями и плясками, типа денег нет, завезу завтра, брат одолжит, за заказ получу и отдам. Не отдавали, конечно, никогда, поэтому мой напарник ввел жесткое правило: деньги вперед. А мы со своей стороны делаем только необходимое, чтобы не вводить их в расход. Никакой полировки, прогноза погоды на экране, ароматизатора воздуха, не к ночи будь помянут.

— Есть и такое?

— Есть. Пахнет, на мой взгляд, чудовищно, генерируется автоматически. Есть такая приблуда, которая из выхлопа сооружает нечто поразительное. Местные любят, но мы категорически отказывались. Не только из-за них, конечно, из-за нас тоже. Мы как-то сдуру сделали одному, он из благодарности начал вокруг нашей мастерской круги нарезать, я думал, сдохну.

Хмарь захохотала и чуть не свалилась.

— Э! — забеспокоился я. Поймать ее я бы при всем желании не успел. — Ты там держись!

— Я держусь, — она успокоилась. — А как тебе вообще пришло в голову мастерскую открыть?

— Надо же было чем-то заниматься, — улыбнулся я. — Не так было много опций, куда может деть себя человек, который не хочет учиться, работать в офисе или ловить нарушителей.

— Да уж… А почему учиться не хотел?

— Я тогда не знал чему. А просто так еще три-пять лет в школу ходить, которая почему-то университетом называется, ну такое.

— А сейчас хочешь?

— Сейчас хочу. А вот ты — почему ты не завела себе мастерскую, а?

Хмарь опять захохотала.

— Ну спросишь тоже. Мне даже в голову не пришло. После школы все наши шли в университет. Ну и я.

— А, ну так-то я похожим образом поступил. У меня из моего круга кто бар открыл, кто мастерскую по наладке планшетов, а мне чего-то захотелось у моря пожить. К морю прилагалась мастерская. Да и ездить оттуда везде было удобно. Я тогда считал, что надо быть путешественником.

— Хм. Надо понимать, ты тут тоже передумал.

— Просто напутешествовался по самые уши.

Хмарь снова захихикала. Мы еще немного поболтали о том, кто как присматривал себе факультет и отделение, а потом начал накрапывать дождик, и мы разбежались по корпусам. Определенно надо делать выбор в пользу крыши, дерево тут не вариант.

Добежав под накрапывающим дождем до корпуса, я вдруг понял, что можно указать в нашем докладе для Рудника. И буквально, ни на что не надеясь, отписал профессору.

Риц: Скажите, пожалуйста, ведь в нулевые школьников не привлекали к органике, потому что это опасно? Верно? А страховочных механизмов не было никаких

Рудник: Верно! Вы молодец, что додумались. Но это не единственная причина. Вторую можете не согласовывать со мной, я готов услышать ее сразу в аудитории)

Я перебросил скрин с переписки Питону.

Питон: Прикольно. Это тебя сегодня осенило? После нашей встречи?

Риц: Ага. Что думаешь, насчет второй?

Питон: Думаю, она вытекает из первой. Если опасно, то нафига, когда особо много кадров не нужно. Можно после школы подготовить

Риц: Бинго! Думаю, ты прав. Вобьешь в презу?

Питон: Момент. Уже

Питон:(отправляет)

Питон:[скрин слайда]

Риц: Зашибись!

Питон: Наша проницательность не знает границ!

Риц: Ахаха

Хмарь ворвалась в свою комнату и застала там Олич, лежащую на кровати в наушниках.

— Так, — вытрясла она подругу из музыкального рая. — У меня к тебе поручение.

— Какое еще поручение? — насторожилась Олич.

— Ты встречаешься с Бакланом?

— Ну если это можно так назвать. Вот ужинали вместе. В столовой. Никак не тянет на ужин при свечах, но приятно поболтали.

— Выясни у него, встречается ли еще Риц с Кирой.

— Эка тебя закусило!

— Хочешь поговорить об этом?

— Хочу. Потому что, во-первых, какая разница, а, во-вторых, чего это ты? И откуда ты знаешь, как его девушку зовут?

— Это соседка моих родителей. Я ее знаю. Ну не так чтоб хорошо, она напротив нас пару лет живет.

— Не проще ли спросить родителей?

— Ну вот еще!

— А подругу напрягать — не вот еще?

— Тебе что, трудно спросить? Не надо тень на плетень наводить, просто спроси. Я уверена, он знает. Парни всегда друг о друге знают такие вещи, только нам не говорят. Если будет совсем плохо, можешь меня спалить, скажи, что я просила узнать.

— Ладно-ладно, спрошу, мне не жалко. Ты просто какая-то… на рогах. Опять на своем дереве сидела?

— Да. Но дерево тут не при чем. Дай послушать, что там у тебя играет?

— Вот теперь ты у меня еще музыку отбираешь, — засмеялась Олич, но все равно протянула наушники подруге.

Вальтон, такой же рептилообразный, как обычно, материализовался в кабинете Астахова. Так же внезапно, как обычно. Крокодил спонтанный, мысленно выругался министр образования. Тот тоже сидит в воде и ждет, пока не подорвется за добычей. Неприятно быть этой самой добычей, но что делать. Возможно оно того стоит. Ради визита советника он отменил встречу с двумя своими замами, и слегка ускорил обед. Если бы сегодняшний визит обещал быть сюжетообразующим, он бы обед совсем отменил, но судя по тому, что советник согласился на второй из предложенных слотов, таковым он не будет. Тем не менее, предупреждать о своем визите всего за день — крайне нелюбезно, но истинного рептилоида даже могила не исправит.