Ана: Сашенька, дорогой, ты сможешь меня навестить на выходных? Понимаю, что сессия, ты, наверное, готовишься, но я очень соскучилась. Летом мы так неудачно разминулись. Я прилетела расконсервировать дом, но до понедельника буду в городе

Риц: Ба! Конечно! Я ужас как соскучился! Я приеду сегодня!

Только один человек в мире называл меня Сашенька. Моя бабушка! Даже родители давно смирились с выбранным именем. Мы еще немного поболтали в чате, бабушка у меня такая — жмет на кнопки быстрее меня. И очень решительная. Удивляюсь, как она в первом сообщении умудрилась не обрушить на меня все свои планы, а подождала до второго: позвала с друзьями на Новый год, запретила покупать ей подарок (щас, я послушал) и сообщила, что у нее есть приглашение обкатать новую снежную трубу, и она намерена им завтра воспользоваться.

И, конечно, я не мог явиться к ней без шапки.

Я помчался в душ, а когда вернулся, пытаясь вытереть волосы так, чтоб не пришлось их сушить, друзья смотрели на меня с подозрением. Даром что только глаза продрали. Всё чуют, мерзавцы.

— Ты выглядишь маниакально счастливым, — сообщил мне Баклан. — Что произошло? Ты выиграл миллион? Тебя полюбила королева?

— Друзья, у нас есть дом на все каникулы! — огорошил их я. — Точно. Железобетонно. Приехала моя бабушка и зовет нас к себе.

— Да ладноооо! — заорал Баклан. — Ты шутишь, страшная мажорская рожа!

— Не фига. Я серьезен как Центурион с утра, в обед и вечером. Нас ждут, дом к следующей субботе будет расконсервирован весь, кроме бассейна.

— Бассейн у него, гляди-ка! Вот же ты буржуй!

— Ага. Но его не будет пока. Бассейн сделают только после 15-го.

— Нет, я тебя убью, — застонал Баклан. — Это ж какой жир!

— Жир — да. Но нас привлекут к расчистке снега, если он изволит навалить, потому что бабушка никогда не бывает довольна машинной расчисткой. И еще одно — надо будет нарядить дом под бабушкиным руководством. Она сказала, что в этом она управляющей компании совершенно не доверяет.

— Мама дорогая, я не могу в это поверить. Подряд на украшение дома! Я готов! — улыбнулся Дима.

— Я не сомневаюсь. Будешь у нас главным. Бабушка ужасно хочет с вами познакомиться, но до отъезда не успеет, поэтому ждет нас всех сразу в доме. Я еду к ней к обеду, нам надо поговорить.

— Ну это понятно, — кивнул Баклан. — А что твои родители?

— А про их планы она не сказала. Надеюсь, скажет. Я еще попытался обидеться, что она не предупредила о своем прилете, я бы ее встретил, а она такая, Сашенька, чтобы активировать подготовку квартиры, мне достаточно выслать цифровой код, и все происходит само собой, и не надо никого пугать мятым с дороги лицом.

— Сашенька! Цифровой код!

— Да, но вы не можете меня так называть!

— А слать цифровой код можем?

— Это пожалуйста. Главное, чтоб я понял, что вы имеете в виду.

— О, ты поймешь!

— И вы будете смеяться, но мне срочно нужна шапка. Прямо сейчас. Где ты, Дим, говорил, берут шапки?

Анна «Ана» Аркадьевна Иванова, бабушка Рица и мама его отца, прекрасно знала, что можно доверять средствам связи, что подождет до личного разговора, а, самое главное, когда и с кем можно общаться. Но в последнем скандале между Мирой и Муромом, который случился, когда Муром обнаружил, что Мира светится в своем любимом сообществе, она заняла сторону Миры, потому что девочке нужно с кем-то общаться. А если Александру Иванову-старшему приспичило креативно наводить тень на плетень о своем местонахождении, то стоило бы почаще разговаривать со всеми, кого он взял с собой. Иначе они сойдут с ума раньше, чем он решит вернуться к людям.

Саму идею исчезнуть из всеобщего поля зрения до выполнения обязательств перед ключевыми контрагентами она считала весьма неглупой. Вышколенный Муромом персонал был способен месяцами переливать из пустого в порожнее, выполняя контракты оговоренными порциями с небольшим превышением объемов, чтобы заказчики чувствовали, что их любят, но при этом не могли бы продавить ничего радикального.

Однако Муром выбрал уж совсем кучерявый метод, поселившись с женой и мамой в доме старого друга в самой середине диффузной зоны между Севером и Востоком. Единственное, что в этом доме было хорошего — это коллекция струнных инструментов, и хозяин с удовольствием проводил много времени с Мирой, демонстрируя их бесконечные возможности, на вкус Аны, даже слишком много. Так что Ана была совершенно уверена, что если девочка втайне посещает музыкальное сообщество, ее интерес к инструментам больше интереса к хозяину. Муром, разумеется, о таких вещах не думал примерно никогда.

Скандал они завершили уже вдвоем, у Миры через полчаса разболелась голова, и она покинула гостиную, и если это было неправдой, никто бы не стал ее осуждать. Оставшись без зрителей, мать с сыном доскандалили до продуктивного изменения планов. Наследственная паранойя Ивановых, которая у внука включалась, к счастью, только время от времени, выпустила из своих когтей Александра-старшего, и он согласился появиться в столице Севера во второй половине января, когда большая часть партий для них будет отгружена, и можно будет спокойно разговаривать. Ну а Восток пусть пока щелкает зубами издали, туда он вернется ближе к весне. От любителя музыки они съехали под девизом, что локация засвечена, но, на самом деле, потому что и сам Муром заскучал. Новым местом был выбран довольно большой город в центре северной территории, к полному восторгу Миры.

Удивительное совпадение, да и совпадение ли это, что и старший, и младший Ивановы оказались на одной и той же грани технологического разлома, только в разных концах. Если Риц был включен в группу, которым было велено одной левой переделать всю элементную базу, то старшему высокопоставленные заказчики поручили одной правой повысить устойчивость управляющих кристаллов, чтобы никакие перемены в этой базе не понадобились. Вероятно, если хоть кто-нибудь в этом мире еще что-то соображал, решение должно было находиться примерно посередине, но пока на оба конца давили одинаково, полностью игнорируя необходимость их взаимодействия.

Внука Ана обожала. Он напоминал ей ее саму, и лицом, и ростом, и характером, разве что глаза унаследовал от матери. Очень хорошо, что у него было столько времени пожить отдельно и подумать, что с собой делать. Даже если он об этом и не думал, находиться вне прессинга отца все равно было полезно. Она яростно гордилась его поступлением на органику. Смешно, что в молодости, когда она сама училась в университете, органика не была отдельным направлением. Она существовала в виде набора курсов, а к тем, кто занимался только органикой, было очень много вопросов. Теперь-то никаких вопросов не было. С другой стороны, сколько лет прошло.

Она вышла на кухню поставить тесто. Бабушка она, в конце концов, или нет?

Астахов, министр образования и прочего, получил приглашение повстречаться с Координационным советом территории. В субботу. Утром. С пометкой «без возможности отказаться», что как бы намекало. У него не было времени выяснить, кто еще вызван на эту эпохально-неурочную встречу, и поэтому был приятно удивлен, когда на входе его встретил заместитель председателя Георгий Викентьевич «Корин» Корин лично и повел его в отдельное микрокафе с роскошным видом на город.

Министр образования высоты не боялся, поэтому с удовольствием обозрел окрестности через окно, простиравшееся от пола до потолка. Река еще не замерзла, и по воде спокойно плыл двухпалубный теплоход, сияя белым и фиолетовым во все стороны. Должно быть, ранний корпоратив, подумал Астахов. Или день рождения. По набережной двигались немногочисленные городские и личные мобили, день только начинался.

— Жаль, солнца нет сегодня, — прокомментировал Астахов.

— Декабрь, — откликнулся старый знакомый. — Положено два дня, и уже столько было.

— Может, еще дадут. Сверх нормы.