– Значит, ты чувствуешь. – Тихо прошептал он. – Не просто реагируешь… а смотришь, слушаешь.

Он сосредоточился. Вместо того чтобы разрывать пространство, как раньше, он попытался ощутить его дыхание. Его разум вытянулся, словно волна – не вгрызаясь, а скользя вдоль линии реальности. И он почувствовал, этот мир действительно дышит. Словно бесконечный зверь, чьё тело – и есть лабиринт. Каждый всплеск эмоции, каждый рывок, каждая попытка нарушить структуру – лишь провоцировала его. Как если бы ты бил по зеркалу, и оно начинало бить в ответ. Но… Если войти в ритм… То даже по нему можно было бы передвигаться достаточно эффективно.

Он начал медленно поднимать энергию, не подчиняя её, а как бы предлагая себя. Обычно он подавлял волю пространства, вырезая сквозные “швы” в его ткани. Теперь же он растворял направление в намерении – не “я хочу туда”, а “возможно, я принадлежу тому месту”. Определившись с подходом, парень решил попробовать. Вдох… Собрать эмоцию… Выдох… Отпустить сопротивление…

И в этот миг пространство медленно раздвинулось само. Не вспышкой, не разрывом – как круг воды, расходящийся от касания пальца. Он не прыгнул. Он перетёк. Оказался в другой точке – мягко, плавно, как если бы его туда пригласили. Это была новая форма техники.

Он понял, здесь важно не вторгаться, а вливаться. Не приказывать – а соглашаться. Быть не бойцом, пронзающим реальность, а странником, плывущим по её токам.

Он ещё раз попробовал, теперь уже направив свой интерес на другую платформу. На этот раз он отправил “мысленный след”, не команду, а вопрос. И пространство ответило ему пульсацией – слабой, как одобрение. Потом он шагнул. И попал точно в точку. После этого результата, Андрей замер на месте, но несмотря на всё волнение, его сердце билось достаточно ровно.

Ведь сейчас он осознал, что теперь его техника – не оружие, а язык общения с этим миром. Каждое перемещение – фраза, каждая мысль – намерение, каждое чувство – ключ к направлению. Он был вторженцем и чужаком, ставшим всего лишь частью. А это означало, что он может продолжать путь. И если он будет осторожен и внимателен к мелочам, то лабиринт сам укажет ему нужное направление. Или даст пройти тем, кого считает достойными.

Сейчас же он шёл практически по самой грани. Платформа под его ногами скрипела, как старое стекло, тонкая, прозрачная, подвешенная над чем-то, что лучше было не разглядывать. Внизу, сквозь глубину, текло медленно извивающееся пространство, похожее на полупрозрачную реку. В ней мелькали образы. Не воспоминания… Нет… Они были живыми. И смотрели в ответ. Андрей уже начал чувствовать, как структура этого сектора лабиринта медленно разворачивается перед ним, будто принимая. Он двигался в ритме, в тишине, обмениваясь с пространством едва ощутимыми импульсами воли, как прикосновениями пальцев к клавишам незримого инструмента. И тут – оно изменилось. Он почувствовал это не глазами, не ушами – а именно собственной кожей. Спиной. Сердцем. Что-то пришло в это место. Резкий, инородный импульс прорезал тишину, как игла вонзается в плоть. Андрей остановился. Присел. Прижал ладонь к полу платформы. Звуков не было, но вибрация шла откуда-то справа. Сначала как эхо, затем – как шаги, невидимые, но всё более отчётливые.

Он поднялся. И в ту же секунду прорвался разлом, тонкий, как разрез от бритвы, и из него выползло нечто. Оно не имело формы. Тень внутри зеркала… Клубок лиц, что кричали, но не имели рта… Это было проявление эмоции, но не его собственной. Нет. Это была эмоция самого лабиринта, усиленная его страхом.

– Вот ты и проверишь, насколько усвоил урок. – Будто шепнул сам камень под ногами. И это странное существо бросилось на него, распластываясь по воздуху, как жидкий страх. Андрей среагировал молниеносно – вложил намерение в технику перемещения. Но она не сработала. Он вложил импульс эмоции – паники, угрозы, боли, – и пространство замкнулось, запечаталось, а потом и вовсе оттолкнуло его. Мир не впустил его в себя. Парень упал назад, едва успев перекатиться в сторону, когда чудовище пронеслось над ним. Его дыхание сбилось, в груди билась кость, словно предупреждая:

– Ты ошибся. Ты закричал, а надо было петь.

Поэтому он закрыл глаза. Вдох… Выдох… Сбросил панику… Схватил её – и трансформировал. Не "бежать", а “вплестись в пространство”. Не “спастись”, а “быть там, где тебя ждут”.

Потом он открыл глаза. Медленно поднялся. И снова вложил команду – но теперь намерение было тихим. Мягким. Как вдох сквозь прохладную воду, как осознание, что смерть – не конец, если ты движешься с музыкой реальности.

Пространство откликнулось. Он исчез из опасной зоны. И появился позади существа, на узком выступе, где воздух звенел от напряжения. Теперь он знал. Это был не просто бой. Это – танец с реальностью. И если ритм нарушен – ты погибаешь. Если чувства слишком сильны – ты задыхаешься в собственном вихре. Но если ты отпустил их, вплёл в поток, стал частью… Ты движешься, как дыхание мира. И тогда мир – позволяет тебе быть. И именно поэтому он появился позади существа, на узком выступе, словно вынырнув из складки реальности.

А существо замерло на месте, почувствовав смещение своего противника. Оно повернулось. Без глаз. Без лица. Только дрожащая масса теней, искажённых голосов и хищной жажды. Но в его движении появилась неуверенность. Оно чувствовало, что этот человек – не просто жертва. Он понял что-то важное.

Теперь Андрей стоял спокойно, словно позволяя лабиринту дышать сквозь него. Он вытянул руку – и не вложил силу. Он вложил идею. Желание изменить поле. Не уйти – а превратить пространство в лабиринт внутри лабиринта. И лабиринт ответил. Платформы начали двигаться сами собой, скользя, будто по невидимым рельсам. Пространство стало живым, как вода, отзываясь на его волю. Скалы сползали вбок, вырастающие в колонны перекрывали путь существу.

Мир начал меняться под Андрея. Существо метнулось в сторону – и наткнулось на иллюзорную стену. Оно завыло от бессилия. Попыталось прорваться. Но платформа под ним резко сместилась, унося его вбок. Оно было в клетке. В той самой клетке, которую Андрей не построил, а "попросил создать".

Потом Андрей шагнул. Пространство встретило его. Он появился сбоку от существа, в воздухе, прямо над новой щелью. Удар. Костяной клинок, тонкий, как пепельная тень, сверкнул в его руке. Чистый порез, и он исчез до того, как чудовище успело повернуться. Теперь бой шёл внутри ритма.

Существо металось из стороны в сторону, не успевая адаптироваться. А он двигался, как тень, оставляя за собой вспышки, вихри магии, неожиданные следы, которые мгновенно исчезали. Порой он даже не бил – а перемещался, чтобы подставить врага под собственную инерцию, заставить ударить по стене, по камню, по иллюзии, от которой отскакивали тени.

Но этого было мало. Он чувствовал, что мир ему открылся, но всё равно ждёт большего. И тогда, в мгновение между дыханиями, когда существо метнулось в очередной рывок – Андрей вдохнул, и вложил всю собранную ритмику движения в один шаг. Он оказался… Внутри него…

Костяной клинок в его руке вспыхнул. Не светом… А… Тьмой. Тьмой настолько плотной, как смерть… Как забвение… И кость его клинка, принявшая в себя демоническую сущность, вспомнила свою природу. С лязгом и вибрацией она изменилась – из острого кинжала в длинный меч, узкий, будто составленный из переплетённых позвонков. Его лезвие не отражало свет. Оно поглощало реальность. Удар. И существо рассыпалось в тишине, не издав ни звука, будто вырезанное из существования.

Остался лишь серый, высушенный скелет, хрупкий, как пыль, и тень на камне. А Андрей стоял, всё ещё держась за рукоять артефакта. Мир вокруг него снова дрогнул. Но уже не враждебно. А одобрительно. И парень понял, теперь это пространство – его союзник. А костяной меч – не просто оружие, а ключ, вырезающий путь в глубже.

А когда артефактный меч, пронизанный тьмой болью, поглотил последнее эхо существа, тишина вокруг сгустилась, стала густой, ощутимой, как влага, что липнет к коже. Андрей ощутил, как мир притих, словно снова ожидал чего-то. Парень снова замер, держась за рукоять клинка, и впервые услышал звук, который не был эхом – не был частью пространства. Низкий, глубинный гул. Словно сердце, бьющееся в скале.