– Мо Гён.

Все трое учеников секты вздрогнули и замерли на месте. Ведь на площадку из тени за их спинами шагнула сама Соль Хва. Её лёгкая мантия шелестела, будто была изготовлена из живой ткани. Лунный свет обвивал её фигуру, а за плечами танцевали тонкие ленты духовной энергии. В её взгляде не было гнева. Но он был холоднее горного льда.

– Я велела вам всем оставить его в покое. Ты посмел ослушаться?

Мо Гён побледнел.

– Мастер Хва, я… я хотел только….

– Ты хотел только унизить того, кого я отметила своим вниманием. – Голос молодой женщины-мастера стал куда тише, и при этом опаснее. – Это уже не дерзость. Это – вызов. Ты решил бросить мне вызов?

Соль Хва сделала плавный взмах рукой – и плеть вырвалась из пальцев Мо Гёна, скрутилась сама собой и со звоном упала к его ногам, словно выброшенная судом улика.

– С завтрашнего утра ты отстранён от практик и соревнований. Отправишься на скальные работы с младшими. На… Три месяца. – Она перевела взгляд на младших учеников. – Вы пойдёте с ним. И благодарите, что я не отправила вас к старейшинам за наказанием за подобное нарушение правил секты. Видимо, ваши наставники вам не пояснили их как следует? Ну, что же… Я сама поговорю с ними о вашем поведении. Думаю, что после наказания, вам придётся как следует усвоить всё…

Потом её взгляд на мгновение задержался на Андрее. Тот, сохраняя маску, склонил голову и слегка поклонился, не произнеся ни звука. Тихо хмыкнув, Соль Хва молча развернулась, её шаги были тихими, но после неё осталась ледяная тишина. И только после её ухода Мо Гён тяжело выдохнул и с силой ударил кулаком в каменную стену, и глухо выругавшись пошёл прочь.

Андрей же остался в тени, всё также безмолвно глядя вслед её всё также грациозно удаляющемуся стройному силуэту. Внутри у него бурлило напряжение. Он знал, что с этого момента интерес к нему лишь усилится. И если раньше это было игрой случайных взглядов – то теперь это стало поводом для новых подозрений. И новых опасностей. И всё это – за один поворот судьбы.

Именно поэтому он сейчас и понимал тот факт, что его тайное место должно было быть не просто укрытием от чужих глаз. Оно должно было скрывать и его ауру, и возможные всплески духовной энергии, и, самое главное, присутствие кости, которая медленно, но неуклонно продолжала сливаться с его телом и сущностью. Изменяя и усиливая их всё больше. Андрей понимал, что, если он допустит ошибку, то всё очень быстро рухнет. И поэтому подход к планированию с его стороны должен был быть крайне осторожным.

Учитывая это, он начал с самого простого. С тщательного наблюдения. Как слуга, он имел доступ к различным уголкам школы. Куда носил воду… Где убирал, и подметал… Где перебирал травы… Всё это давало ему прямую возможность осмотреть окрестности, не вызывая своим появлением особых подозрений. Он обращал внимание на укромные уголки, где слабее чувствовались магические сети и сторожевые знаки секты. Несколько дней он терпеливо собирал карту из теней, пропитанных запахом мха и старого дерева, из заросших тропинок и угасающих ритуальных узоров, чьи печати давно истлели.

Так он и нашёл ту старую ритуальную террасу, за заброшенным архивом библиотеки секты. Если его и посещали, то очень редко. В лучшем случае, раз в десять лет. Не чаще. И именно это играло ему на пользу. Каменные ступени практически заросшей лестницы вели в сторону обрыва, где некогда, вероятно, проходили обряды пробуждения или очищения. Сейчас здесь почти никто не бывал. Это было понятно по той причине, что сама ритуальная платформа была частично разрушена, а магические узоры, вырезанные на плите, лишь слабо пульсировали остаточной духовной энергией. Здесь осталось лишь несколько разрушенных барельефов, крошечный павильон с покосившейся крышей, и запущенный сад из камней и дикого чая. А главное – сюда не доходили охранные магические сети секты, за которыми постоянно следили, и которые регулярно обновляли. Стражи и ученики секты считали это место пустым и непригодным для тренировок.

Андрей возвращался туда каждый раз только поздним вечером, когда уже не оставалось заданий, и когда большинство учеников расходились по своим медитационным залам или комнатам. Он всегда приходил с корзиной – будто бы за дикорастущими травами или за водой. Иногда даже чистил лестницу, чтобы те, кто его заметил в этом месте, подумали, что парня банально наказали бессмысленной работой. А уходил с той же корзиной, наполнив её обычными кореньями и травами, чтобы не вызывать вопросов.

Первые ночи он тратил на очищение остатков чужих печатей. Он касался разрушенных магических линий, чувствуя, как от них исходят отголоски древних обрядов. Используя слабые волны собственной духовной энергии, он “размывал” то, что могло его выдать, и медленно встраивал в структуру платформы свои временные печати подавления.

Эти печати были созданы на основе знаний, полученных ещё в долине пагоды, дополненные его опытом по работе с пространственной тканью. Каждая такая печать была не просто замаскированной гравюрой, а полноценным узелком, способный распутывать или сжимать энергетический фон, делая его колебания похожими на природные шумы. Ведь скрыть ему было нужно многое. След собственной ауры, на которую всё больше воздействовала древняя кость, что иногда пробивался сквозь его маскировку… Слабые духовные импульсы, возникающие при активации имеющихся в его руках древних, и не только, артефактов… Возможные всплески энергии, если он начнёт тренировку…

И начал он с формирования “безопасного кокона”. Для этого он постепенно наложил вокруг террасы три кольца печатей. Внешний слой – искажал ауру и “размывал” его присутствие. Средний слой – поглощал всплески духовной энергии, “утилизируя” их как шум. Внутренний слой – соединялся с его браслетом-хранилищем, позволяя мгновенно “спрятать” артефакт, если тот внезапно активируется.

Он также встроил временные точки экстренной эвакуации – короткие пространственные “якоря”, связанные с ближайшими точками на окраине секты, где не было сторожевых узлов. Это давало возможность сбежать, если его всё-таки обнаружат.

Чтобы не вызывать подозрений, Андрей вёл себя подчеркнуто просто. Он по-прежнему держался в тени, выполнял мелкие поручения, медленно и размеренно передвигался, будто действительно был немым безродным слугой. Когда кто-то проходил рядом – он старательно прятал взгляд. А если кто-то к нему обращался – вежливо кланялся, но не слишком низко, чтобы не показаться льстивым. Он отыгрывал свою роль идеально.

Но после всего этого, каждый вечер возвращаясь в это укромное место, он чувствовал, как в груди набухает чуждая энергия – кость из Гробницы Падшего Бога. Она пульсировала, как второй источник силы. Всё ещё неизведанный, и опасный. И он знал, что, когда придёт время тренироваться по-настоящему, это место станет его единственным шансом выжить и сохранить свою тайну. Но пока что ему приходилось демонстрировать своё терпение. И пока что – наблюдение. Пока – шла подготовка. Потому что всё в этом мире – всегда готовится к следующей битве.

…………

Соль Хва не была из тех, кто легко сбивался с пути. Её воспитание, годы тренировок, испытаний и суровых решений, сделанных в тени глав сект и стальных взглядов наставников, выковали в ней не просто силу – но и дисциплину. Она была горда, строга, холодна. Особенно к себе. А потому всё происходящее с ней в последнее время казалось… неправильным. Этот немой слуга. Чужак. Незаметный… Тихий… Словно безмолвная тень. Он ничем не выделялся, кроме одного – своей непохожестью. Он был слишком собранным. Слишком спокойным. Слишком… наблюдающим.

Иногда она ловила на себе его взгляд. Не вызывающий. Не вожделеющий. Не даже восхищённый. Нет. Это был взгляд хищника, который оценивает, но не нападает. Тихий, тяжёлый, как будто он смотрел сквозь неё. И каждый раз её будто обжигала волна неведомого беспокойства, которое она старалась скрыть даже от самой себя.

Но теперь, после случая с эмиссаром секты Тени Кровавой Луны, после всех странных совпадений, в которых этот слуга каким-то образом оказывался не жертвой, а – ключом, её сомнения уже нельзя было смахнуть как простую мнительность. И именно потому, рано утром, Соль Хва поднялась на один из верхних ярусов внутренней территории секты, где в окружении горных сосен и налёта времени стоял павильон Алой Стеклянной Печи. Именно там, в тени бесчисленных жаровен и фиалок, наполненных благоуханием духов, жил один из старейших алхимиков секты – мастер Йонг Мин.