На мгновение позаимствовав у Тоэлы Хандил, я шагнул из чертогов зала Безмолвия прямиком к себе в комнату. Возвращаться через Врата было небезопасно, учитывая, что в Убежище давно и бесповоротно властвовала ночь, а значит был шанс нарваться на крупные неприятности. Кстати сказать, я умудрился пропустить вечернюю трапезу. Оставалось только надеяться, что Веланд не почтил ее своим вниманием, а следовательно, не заметил моего непростительного отсутствия Что же до остальных – отбрешусь, не впервой.

Стащив куртку, я небрежно швырнул ее на спинку кресла и подошел к окну. Резким движением руки распахнул одну створку, давая ночной свежести ворваться в комнату. Россыпь защитных огней надежно сдерживала натиск тьмы, окрашивая город в мертвый белый цвет тоски. Я закрыл глаза и прижался лбом к прохладному стеклу. На душе было на редкость мерзостно.

Я сам не заметил, как несколько раз с силой ударил кулаком о стену, выплескивая накопившуюся внутри горечь. Мой черный плащ, стоило лишь покинуть прибежище Отверженных, вроде как исчез, хотя я продолжал чувствовать, как легкий ветерок перебирает его тяжелые складки у меня за спиной.

В дверь постучали, тихо так, ненавязчиво . Я хотел было затаиться и не отвечать, но вместо этого покорно потащился отпирать дверь незваным, а главное чересчур уж поздним гостям. Наверное потому, что догадывался, кому может хватить элементарной наглости припереться ко мне посреди ночи.

Цирон с язвительной улыбочкой окинул меня выразительным взглядом и шагнул через порог. Я молча отступил вглубь комнаты и неопределенно махнул рукой, предлагая и ему не торчать в дверях, выставляя себя на всеобщее обозрение.

– Что, опять шлялись где-то, ваша магическая светлость? – издевательски поинтересовался он, недобро прищурив глаза.

– Цирон, если не хочешь, чтобы тебе прямо сейчас заехали в твою поганую рожу, лучше прикуси язык, – устало попросил я.- и языкирон, если не хочешь, чтобы тебе прямо сейчас заехали в твою.ипереться ко мне среди ночи.омолчал и покорно потащился отпирать

Наемник так и присвистнул.

– Вот это настроение у нашего мага. Никак с голодухи, потому как на трапезе, поговаривают, Единые все глаза проглядели, тебя выискивая.

Сердце екнуло у меня в груди.

– А Старший? – шевельнул я пересохшими губами.

Цирон нехорошо усмехнулся.

– Радуйся, не являлся, но о твоем отсутствии ему все равно доложат. Найдутся добрые люди, сам знаешь.

– Ну еще бы, – неопределенно хмыкнул я. – Ладно, выкладывай, зачем пришел, и дай поспать. Веришь-нет, сил вообще не осталось. Ни на что.

Наемник присмотрелся и глаза его тут же потемнели от страшной догадки.

Как зверь, почуял опасность. И в первую очередь для себя, так долго лавирующего между двумя противоборствующими сторонами.

– Да, вид у тебя неважный, – напряженно произнес он. – Чувствую, задумал очередную авантюру…

– И буду тебе крайне признателен, если наша договоренность останется без изменений, – с ледяным спокойствием прибавил я, тем самым косвенно подтверждая его слова.

Загорелое лицо Цирона как-то сразу осунулось, посерело. Загоревшийся было взгляд потускнел.

"Да он боится, – вдруг осенило меня. – Бесстрашный наемник, для которого смерть – вечная спутница, больше всего на свете страшится неизвестности. И того, что может за ней последовать".

Но замешательство Цирона длилось недолго, вот что значит воинская закалка.

– Отступать уже слишком поздно, маг, – резко заметил он, – так что не сомневайся.

Я едва заметно кивнул и уселся в кресло, знаком предлагая ему сделать то же самое. Вдруг страшно захотелось выпить, даже руки затряслись как у заядлого пьяницы. Страдальческим взглядом я поискал хоть что-то, отдаленно смахивающее на графин с жидкостью покрепче, но Хрос жил как аскет и в моем распоряжении была только вода, правда, холодная и свежая, но, мягко говоря, никак не способствующая успокоению нервов.

Постаравшись расслабиться, я поудобнее устроился в своем кресле и непринужденно закинул ногу на ногу. Если это как-то и помогло, то разве что почувствовать себя чуть свободней, нежели было возможно, имея в собеседниках недавнего пособника Севиала.

– А ты знаешь, что подставляешь меня своими неожиданными вылазками, – безо всякого выражения произнес я, глядя Цирону прямо в глаза. – Наемник и маг незнамо зачем встречаются ночью. Это подозрительно. В прошлый раз ты был более осмотрителен и хотя бы прикрыл свой приход магией.

– Не беспокойся, осторожность у меня в крови, – слабо улыбнулся он. – Я просто в кои-то веки решил проявить воспитанность и не вламываться в чужую комнату без приглашения. Ты вон сегодня и так на взводе. Чуть ли кулаками не размахиваешь, того и гляди убьешь. А мне жить охота.

– Это я уже слышал, – без особой охоты откликнулся я. – И если все пройдет нормально, завтра шанс наладить нашу вусмерть поломатую жизнь появится у нас обоих.

– Да что ты говоришь, – с наигранным удивлением вскинул брови наемник. – Вот, значит, и дождался я светлого будущего. А где прикажете его ловить, а то, боюсь, еще проскользнет мимо, прямиком в чужие руки.

Я склонил голову набок и смерил его насмешливым взглядом.

– А где придется, друг мой Цирон. Я все ж не провидец. Главное – будь настороже и не радуйся слишком явно, когда наступит этот счастливый миг.

– Уж постараюсь. – Он потер руки в радостном предвкушении, хотя в глазах не было и намека на веселье.

– Ну что, выяснил, что хотел? Удовлетворил свое любопытство? – нетерпеливо спросил я.

– И не пора ли тебе отправиться восвояси? – фыркнув, досказал он. – Что ж, намек понял. Убираюсь, ваша милость, не извольте гневаться.

Проскользнув к двери, как ловкий ночной хищник, Цирон на секунду задержался и не оборачиваясь, произнес:

– Завтра что-то серьезное намечается, маг. Помимо всего прочего, понимаешь? Хенигас как всегда в курсе, но с нами не делится. Предпочитает, чтобы мы просто слепо исполняли его приказы. Так что и ты будь повнимательнее.

Взявшись за массивную ручку, наемник неожиданно расползся полупрозрачной дымкой и сквозь щели просочился в коридор. Я проводил его долгим взглядом, машинально отметив про себя очередную магическую уловку, хотя в голове продолжало крутиться его прощальное предупреждение. Впрочем, это уже было неважно. Я теперь тот, кто я есть, повелитель Отверженных, и в тайне это не удержать, тем более от Старшего.