Я немного подержал амулет Хандила на своей ладони, наблюдая, как ветер раскачивает свисающую с нее золотую цепь. Она словно маятник отмеряла для меня последние секунды прошлой жизни. Все, что мне сейчас было известно, это что мой собственный путь уже давно был выбран без моего участия и хотя не следовать ему я не мог, кое-что все же еще можно сделать. Севиал говорил, что моя судьба становится туманной даже для Тех, кто видит гораздо больше него, а значит, пора вносить небольшие поправки в жизнь, так любезно продуманную за меня лордом. Мой дальнейший путь коренным образом это, конечно, не изменит, но зато нарушит его полное соответствие планам Севиала. А это уже неплохо.
Как-то неожиданно вспомнилось растерянное лицо Энира, когда я заявился в Темный замок, и мне вдруг смертельно захотелось расхохотаться во все горло. Бедный Шеррай! Наверняка я невольно выставил так называемого учителя из его же собственного дома. И мне придется сделать это еще раз, учитывая, что больше возвращаться все равно некуда. Тем более, что это будет как нельзя лучше сочетаться с поддерживаемой маской Единого мага. Хм, а заслоны надо будет убрать, а то как-то нехорошо получается – я ж натурально перекрыл для хозяина практически все ходы.
Я повернулся к Хенигасу, со скучающим видом взирающего на тающую башню. Неторопливо испарялись ступени, змеей обвивающие высокий шпиль, прозрачность наполняла сверкающие стены. Еще миг – и загадочное строение совсем исчезнет. Оно лучше кого бы то ни было чувствует, что его помощь здесь больше никому не понадобится.
– Что будем делать дальше? – спросил я у главаря наемников.
Он лениво повернул ко мне голову.
– Продолжим поиски, если ты посчитаешь это возможным.
Меня едва в дрожь не кинуло от его предложения. Это чтобы я, находясь уже в здравом уме, вторично направил свои способности на обнаружение укрытия привратников – да ни за что. Поэтому я поспешил изобразить на лице огромное сожаление.
– Боюсь, что больше мне это не удастся. Понимаешь… – я запнулся, подыскивая подходящее объяснение, но Хенигаса это уже не волновало.
Он махнул рукой.
– Ничего. Все равно им некуда деваться да и чары израсходованы. Так что пока можно доложить Веланду об уничтожении еще одного привратника и дожидаться дальнейших распоряжений.
– То есть вы сейчас в Убежище, – протянул я. – Хорошо, тогда я подожду вас в…
– Ты пойдешь с нами, – довольно невежливо перебил он меня. – Насколько я знаю, по замыслу Старшего это было твоим небольшим испытанием. Ты его прошел, так что можешь теперь с честью войти в ряды Единых. – При этом он умолчал о том, что в противном случае должен был убить мага, как неисправимого одиночку. И тогда никто бы не посмел ткнуть пальцем в Веланда, потому как он смирился с Арлином только при условии его полного перерождения. А раз этого не произошло, то и винить его не в чем.
– Да что ты! – даже присвистнул я, не догадываясь, какие мысли скрывают темные, загадочно поблескивающие глаза наемника. – Вот, значит, и на меня снизошла милость Старшего?
– Не язви, – одернул меня Хенигас. – Радоваться должен. Ты ведь именно этого хотел.
– Извини. – Я сразу стал серьезным. – Ты прав. Это у меня просто от счастья крыша малость поехала.
– Я заметил, – сдержанно ответил он. – Ты только при Веланде постарайся держать себя в руках. Не наглей, понял, маг? Это я тут на многое закрываю глаза, Единые же не позволят тебе и половины из того, что ты привык делать, напрочь забывая слово мера . Оглянуться не успеешь, как за очередное свое высказывание очутишься в их тюрьме. Может, тогда в полной мере оценишь всю мою доброту.
– Уже оценил, Хенигас, – примирительно сказал я. – Хочешь, даже попрошу Веланда оставить меня с вами. Привязался, честно говоря, а вы с Цироном для меня вообще как родные стали.
Хенигас помедлил с ответом, не зная как отнестись к моему признанию – то ли как к неожиданной истине, то ли как к изощренной издевке. А ведь я был совершенно искренен сейчас. Ненависть к Хенигасу давно улеглась сама собой, и нападал я на него скорее по привычке. Сам же наемник вызывал теперь скорее уважение и признательность, учитывая, что за все это время он мне, если как следует поразмыслить, ничего плохого не сделал.
– Не веришь? – усмехнулся я, так и не дождавшись каких либо проявлений чувств со стороны наемника.
– Скорее сомневаюсь, – покачал он головой, – а не повлияла ли на тебя смерть привратника сильнее, чем должна была. Обычно после первого раза люди ведут себя несколько… странно.
– Это не было первым разом, Хенигас, – резко ответил я. – Ты забыл хозяина амулета и прочих его соратников.
– И вовсе не забыл, – спокойно возразил он, – просто они были всего лишь людьми. А для магов смерть таковых никогда не значила слишком много. Поверь, и с тобой будет то же самое. А вот убить хранителей Врат было серьезным шагом даже для Веланда, но в итоге его исполнение он все же решил переложить на нас, своих наемников. Так ему было гораздо удобнее. Теперь он может со спокойной душой клясться чем угодно молодым привратникам, что не имеет никакого отношения к смерти их братьев.
– Что я слышу в твоих словах, Хенигас? – хитро прищурился я. – Неужели это презрение к действиям Старшего?
– Скорее неодобрение, – поправил он. – Но я научился скрывать его. И ты научишься, если Веланд все же согласится принять тебя под свое крыло. А теперь идем, он ждет хороших новостей.
Я кивнул головой в знак согласия, надел на шею Хандил и спрятал его под рубашку. Теперь, когда мне все известно, вовсе необязательно выставлять его напоказ. Единые могут заинтересоваться и тогда я, вполне возможно, останусь без амулета, а ведь он может пригодиться мне на случай непредвиденного развития событий.
Как Зарону.
Обратный путь мы проделали по своим же следам. Покрытые тонкой коркой льда, Врата все так же сиротливо возвышались среди сугробов, совершенно безразлично взирая на редких гостей. Даже мрак внутри них приобрел холодный синеватый оттенок под стать ледяной обители духов и эльфов. И после этого ослепительно белого мира вечно пасмурное Убежище казалось еще темней и ненавистней без моей такой родной троицы привратников.
