– Старший ждет своего верного ученика. Мне велено проводить тебя.

Я, мягко говоря, удивился. Еще можно было понять, когда он называл меня так при привратниках, но теперь. Да что ж это за новая блажь у Веланда?

Недоуменно покачав головой, я последовал за своим провожатым, на прощание кивнув Цирону, который своей мрачностью мог сравниться разве что с царящей вокруг ночью. Тот, занявшись поиском своих, едва ли это заметил.

Дворец вновь раскрылся передо мной, наполняя ощущением подлинного величия – как очень красивая, но ледяная скульптура. Просторная галерея с двумя рядами круглых колонн вывела нас к парадной лестнице, разветвляющейся на две стороны. Мы быстро поднялись по широким ступеням на верхнюю площадку и прошли через длинную анфиладу залов, поражающих воображение непомерной роскошью. В одном из них позолоты было столько, что впору было задуматься о полном отсутствии вкуса у магов. Жить в их дворце, на мой взгляд, было просто невозможно. Высокие потолки, обстановка – все создавало какую-то отчужденную холодность, словно было создано только для одного – для восхищения, но никак не житья среди этих нескончаемых просторов.

Чтобы попасть в личные апартаменты Старшего, потребовалось миновать три помещения, и все это время мой провожатый шел, опустив глаза и ссутулившись. И я никак не мог взять в толк, чего это он так непонятно ведет себя. Пару раз даже попытался заговорить с ним, но он не отвечал, а лишь еще ниже опускал голову.

Наконец, мы достигли цели. Узкие двери из красного дерева с позолоченными ручками распахнулись так, словно их толкнули изнутри, стоило нам лишь чуть приостановиться. Внутрь я вошел один. Маг не говоря ни слова, пропустил меня вперед, а сам остался снаружи. Так что я в гордом одиночестве очутился в довольно уютной комнате, приемной Старшего, насколько можно было судить. Двери мне, как оказалось, открыл Хенигас, а сам Веланд неподвижно стоял в дальнем конце, обратив бесстрастное лицо к затемненным ночью окнам. Кроме нас троих, больше здесь никого не было.

Хенигас нетерпеливо махнул мне рукой, и я послушно отлепился от дверей, занимая место рядом с ним. Только теперь Веланд соизволил обратить на нас внимание. Пристальный взгляд обшарил меня с головы до ног, но в глазах не отразилось ровным счетом ничего.

– Ты не выглядишь магом, – обронил он, но недовольства в голосе не чувствовалось. Скорее, полное безразличие.

– Мне не хотелось выделяться среди наемников, – нахально ответил я.

– Да, кинжал у тебя уже есть, а если Хенигас подыщет к нему еще и подходящий меч да научит с ним обращаться, то человеку несведущему отличить тебя от одного из его людей будет крайне затруднительно. И все бы ничего, но древние правила гласят, что ты мой ученик, и расхаживая в подобном виде, ты бросаешь тем самым тень на меня .

"Лучше вспомнил бы про правила, когда от Сеедира избавлялся", – подумал я, но на лице изобразил сильнейшее раскаяние.

– Думаю, твой бывший учитель, Шеррай, тоже был бы недоволен своим учеником, – продолжал тем временем Веланд, – но забудем это. Хенигас сразу по прибытии сообщил, что сегодня ты доказал мне свою преданность, Арлин, – и тонкая улыбка на миг тронула его губы, – и теперь с полной уверенностью можешь считать себя Единым. Конечно, чары могли быть использованы и получше, но не это для меня главное. Я убедился в верности своего ученика, и теперь привратниками займутся более опытные маги.

У меня немного отлегло от сердца. Если на этом проверки иссякли, то можно поздравить Севиала с успешным исполнением части его обширных планов. Он хотел, чтобы я на законных основаниях очутился в городе Единых, и он это получил. И Веланд вот он, стоит передо мной и называет своим учеником, даже не догадываясь о том, кому в действительности взбрело в голову напрочь отбить мне память. Интересно, а что по замыслу Севиала я должен делать дальше? Убить Веланда? Например, прямо сейчас. А что, мы с ним практически наедине. С Хенигасом как-нибудь управлюсь, а там будь, что будет. Хотя вряд ли лорд мыслит столь примитивно, да и, если начистоту, при всех моих хваленых способностях Веланд мне все же не по зубам. А значит, лучше пока не высовываться и вести себя так, как и вел бы, если б не эта досадная промашка со стороны Зарона.

Старший тем временем высказал все, что хотел, и замолчал, выжидательно посматривая на меня. Слегка растерявшись под этим взглядом, я не сразу сообразил, что от меня требуется. Нужные слова неохотно вспыли из глубин памяти, и я поспешно опустился на одно колено перед Веландом и склонил голову, произнося хриплым от волнения голосом:

– Благодарю за оказанную честь, учитель.

При этом у меня внутри все прямо таки перевернулось. Сеедир мой учитель. Был им и навсегда останется, пусть даже мы с ним не всегда понимали друг друга, ругались, не разговаривали неделями. Это ничего не меняет.

Веланд благосклонно кивнул и, по всей видимости, остался очень доволен безукоризненным соблюдением ритуала.

– Встань, ученик, – доброжелательно произнес он.

Я поднялся на ноги, искоса глянув на внимательно наблюдавшего за мной Хенигаса. Складывалось такое впечатление, что все происходящее забавляет наемника, хоть он и старательно это скрывает.

– Теперь, Арлин, твой дом здесь. – И Веланд обвел долгим взглядом стены своей приемной.

"Что, прямо в твоих покоях?" – захотелось съязвить мне, но я сдержался. Понятно, что он имеет в виду весь город, и это было вдвойне неприятно, учитывая, в каком именно мире он находится.

– Сначала я проверю, на что ты способен, а потом подыщу тебе подходящее занятие. Моей племяннице, Тайре, прискучило сидеть в Убежище. Возможно, я отправлю тебя с ней.

"И с Арием заодно, – мысленно прибавил я, – чтоб уж совсем весело было".

– А пока иди. Хенигас, проследи, чтобы его поселили в западном крыле.

Наемник невозмутимо кивнул и, взяв меня под локоть, двинулся к выходу. Я едва успел отвесить Веланду короткий поклон на прощание, как уже оказался за дверьми. Тот пришибленный маг, который как покорная собака остался ждать снаружи, при виде нас едва заметно вздрогнул и выпрямился так резко, что со стороны показалось, будто его кто-то дернул за шею. Но на бледном лице не отразилось ровным счетом ничего. Пустые глаза уставились на Хенигаса. и я незаметно поежился. Смотреть в них было жутковато.